Кардинал Йозеф Ратцингер (Joseph Ratzinger) нарушил железный закон римской курии. Он, рассматривавшийся в качестве фаворита, вышел из конклава как Папа Бенедикт XVI (Benedikt XVI) и в последующие годы изменит лицо церкви.
'Ратцингер' однажды уйдет вместе с Иоанном Павлом II (Johannes Paul II)', - говорили давно в Риме. Иронией судьбы кажется то, что звездный час Ратцингера наступил именно после смерти Папы. Для католиков и людей, скорее, далеких от церкви, он является личностью, занимавшей особую позицию.
Хотя Ратцингер в начале своей карьеры состоял во Втором соборе Ватикана и позднее демонстрировал заметную откровенность, - например в ходе дискуссии с немецким философом Юргеном Хабермасом (Juergen Habermas) - с годами его все больше воспринимали как сторонника жесткой линии, противника реформ и блюстителя традиций. Целых 23 года во главе Конгрегации доктрины веры - это наложило отпечаток и на церковь, и на Ратцингера.
Решение кардиналов, если говорить о церковной политике, свидетельствует о последовательности. При этом все остальное сделала всемирная скорбь по поводу смерти Иоанна Павла II. С близким к народу Папой попрощалось невиданное для католической церкви количество людей со всего мира, независимо от возраста, принадлежности к той или иной культуре и цивилизации. При этом на второй план отошли вопросы, справедливо требующие критики: Иоанна Павла II чтили как главу церкви, последовательно и искренне отстаивавшего свои убеждения. Его глубокая религиозность воодушевляла даже молодых людей, хотя и не находивших себя в официальной политике церкви. Воодушевление духовной убежденностью заставляло не замечать ультраконсервативную позицию.
Ратцингер как Папа продолжит эту линию. Вряд ли следует ждать, что он пойдет на уступки, что касается безбрачия, посвящения в сан женщин или совместного причастия с протестантской церковью. Напротив.
При этом помогать ему будет то, что он как личность является полной противоположностью Папе Каролю Войтыле (Karol Wojtyla). Верующие, журналисты, сотрудники, знакомые с ним, характеризуют его как человека гуманного, красноречивого, умеющего находить язык со средствами массовой информации. Но он расчетлив и холоден. Йозефа Ратцингера нельзя считать духовником, близким к народу, как его обоих предшественников. Для Альбино Лучани (Albino Luciani), Папы Павла I, занимавшего свой пост 33 дня, как и для Кароля Войтылы, была крайне важна тесная связь с жизнью общин. В этом оба черпали силу для своей деятельности.
Но именно в этом срочно нуждается католическая церковь. Сегодня, когда все больше людей, отворачиваются от церкви и порывают с ней, во главе ее нужен харизматичный духовник, способный своим влиянием воодушевлять людей и за теологическо-идеологическими рамками. Однако церковь с избранием Ратцингера этот шанс упустила. Ратцингер не является 'хорошим пастырем', он - хорошо образованный и одаренный интеллигент. Таким он охотно видит сам себя, кокетничая со святым Августином (Augustinus): он, мол, собственно, тоже был учителем философии и теологии, но взял на себя бремя обязанностей епископа. Выбор имени как дань памяти Бенедикту XIV (Benedikt XIV), переписывавшемуся в 18 веке с Вольтером (Voltaire) и считавшемуся самым интеллигентным из всех Пап, позволяет догадываться о том, что будет. Ратцингер будет, без сомнения, искать для католической церкви место в светском мире, в том числе и вопреки внутреннему и внешнему сопротивлению.
Сможет ли он установить контакт с верующими, продолжит ли диалог с другими религиями, сможет ли наладить отношения с великими державами, США, Россией и Китаем: все это будет происходить под особым консервативно-католическим углом зрения. И свою репутацию 'броневого кардинала' он подтвердит и в новой роли.
