В Польше все чаще слышатся критические высказывания о том, что США недостаточно ценят своего стратегического союзника - Польшу, отмечает в своей статье в 'Gazeta Wyborcza' заведующий отделом планирования варшавского Центра международных исследований Антоний Подольский (Antoni Podolski). В связи с этой критикой стоит еще раз задаться вопросом о сути этого альянса, а также надеждах и стремлениях, которые мы с ним связываем. В основе этих надежд лежит нагромождение исторических стереотипов, страхов, и завышенных ожиданий, причудливая смесь комплекса неполноценности и мании величия. В отношениях с США мы, как правило, проявляем покорность, а потом выплескиваем возникающий в результате стресс за счет агрессии, хотя бы словесной.
Польша, пишет Подольский, действительно является главным союзником Соединенных Штатов среди посткоммунистических государств Центральной Европы. Однако, вопреки нашим ложным представлениям, это отнюдь не означает, что Польша - один из главных партнеров США и в стратегической сфере. Таким партнером, пусть и не союзником, для Америки является Россия - особенно в условиях войны с исламским терроризмом. Кроме того, США желали бы видеть Москву в роли такого партнера и в осуществлении своей политики по отношению к Китаю и Ирану. Такого же мнения придерживаются ЕС и НАТО.
Они также считают, что Польша, в общем и целом, как правило занимает проамериканскую позицию. Более того, эта позиция почти не зависит от хитросплетений внутриполитического процесса. В отличие от Испании и Италии, а в последнее время - еще и Германии, все ведущие политические силы Польши отдают предпочтение 'атлантическому' направлению (Вашингтону) перед 'европейским' (Парижем) - хотя противопоставление этих направлений носит фальшивый характер.
Это однако не означает, что мы, будучи главным союзником Америки, одновременно являемся и ее основным политическим партнером в Западной Европе. Эту роль играют более крупные и могущественные страны, чем Польша - даже несмотря на то, что сегодня они находятся в политической конфронтации с США. Потому-то и применительно к России, и применительно к ЕС Америка заинтересована, чтобы ее главная союзница не слишком дистанцировалась, и уж тем более не вступала в конфликт, с ее основными партнерами. Идеальная ситуация для Вашингтона состоит в том, чтобы эту союзницу связывали с партнерами США хорошие отношения, чтобы ее проамериканская позиция могла в какой-то степени воздействовать и на эти страны - будь то Франция, Германия или Россия. Однако если Соединенным Штатам когда-нибудь придется делать выбор между собственными интересами и интересами свой союзницы, не стоит заблуждаться относительно того, каким будет результат.
В этой связи возникает и другая тема - наша убежденность, что США постоянно будут прикрывать Польшу эффективным 'зонтиком безопасности'. С одной стороны мы считаем, что защита безопасности Польши отвечает не только нравственному долгу, но и национальным интересам США. Мы приходим в крайнее волнение, столкнувшись с любыми признаками того, что США одинаково воспринимают нас и Россию или Украину. С другой стороны, мы предпочитаем не замечать, насколько тесно США и Россия сотрудничают в борьбе с терроризмом, и какое стратегическое значение имеет для Вашингтона Москва. Именно из-за этого значения США раз за разом обходят молчанием 'неудачи' и 'ошибки' России на Украине, в Чечне, Грузии или Иране.
Наше стремление укрепить и углубить польско-американский альянс, отмечает Подольский, привело нас к участию в иракской войне. Демонстрируя поддержку великой державе, оказавшейся в одиночестве и попавшей в затруднительное положение, мы хотели связать американцев моральными обязательствами, чтобы в случае необходимости они отплатили нам услугой за услугу. Более того, стремясь усилить это ощущение общности целей, мы на официальном уровне приняли американскую концепцию международной безопасности. В результате в нашей стратегии место классических угроз безопасности и независимости Польши заняли международный терроризм и распространение оружия массового поражения. Тот же механизм 'стратегической мимикрии' действует в Польше и в отношении ЕС - в нашу стратегическую доктрину мы практически без изменений включили целые абзацы из еэсовского документа 'Стратегия Европы в области безопасности'. Однако подобная практика не только опасна, но и контрпродуктивна.
Опасна она потому, что чисто польские аспекты стратегической безопасности приносятся в жертву концепциям угроз, скопированным с зарубежных образцов. Более того, подобный подход приводит к втягиванию Польши в конфликты, не связанные с ее национальными интересами и к тому же создает новые источники разногласий с нашими европейскими партнерами. С этим связана и контрпродуктивность такой политики - она ничуть не способствует тому, чтобы Соединенные Штаты относились к нам с большей симпатией, и одновременно порождает заблуждения, которые при столкновении с грубой реальностью создают у нас ощущение горечи и провала.
У нас вызывает гнев 'неблагодарность' Вашингтона, который якобы не ценит нашу помощь в Ираке - ее проявлениями считается не только сохранение въездных виз в США для Польских граждан, но и недавнее решение Конгресса, отказавшегося утвердить выделение 100 миллионов долларов в виде военной помощи Польше. Кстати, сама эта скромная сумма - по сравнению с расходами США на военную помощь своим союзникам в Азии и на Ближнем Востоке - говорит не столько том, какое место занимает Польша среди американских союзников, сколько о том, как Соединенные Штаты оценивают характер угроз в современной обстановке. Американская военная помощь направляется туда, где ключевые интересы сверхдержавы подвергаются наибольшей опасности.
Сегодня Центральная Европа к числу таких регионов явно не относится. Польша, и в особенности польская общественность, сохраняющая исторически оправданные опасения за безопасность своей страны, нуждается в США и их военном потенциале. Альянс с Соединенными Штатами дает Польше ощущение безопасности и позволяет проводить более или менее 'нормальную' внешнюю политику. Было бы, однако неразумно строить иллюзии о равноправном характере этого альянса, или о том, что США нам чем-то обязаны. Даже если бы это и было так, наши возможности оказывать на Вашингтон давление весьма и весьма ограничены.
