В странах Центральной и Восточной Европы географическим картам верить было нельзя. Целые деревни и небольшие города на них помещались не там, где надо, или вообще исчезали бесследно, их размер преуменьшался, преувеличивался, очертания искажались. Русла рек, перекрестки дорог, темные сырые тоннели - все это становилось объектом причуд официальной паранойи.
Двух одинаковых карт найти было просто невозможно. Особым 'полетом фантазии' отличались карты Москвы: наивные туристы, сверяясь с ними, оказывались на каких-то затерянных тропинках, заканчивающихся тупиками или ведущих в никуда. Подобные карты составлялись специально, чтобы вводить в заблуждение как иностранцев, так и собственных граждан, и придавали повседневной жизни в 'соцлагере' непередаваемый кафкианский оттенок.
Но это было лишь одно - и не самое главное - направление 'маскировки': нисколько не скрываемой, официально санкционированной политики, целенаправленных усилий по искажению самого языка, топонимики, призванных дезинформировать людей, превратить жизнь в бессмысленную 'комнату кривых зеркал'. Это была часть сводящего с ума явления под названием 'коммунизм' - и картами дело не ограничивалось. Фальсифицировалось буквально все: производственные показатели завышались, даты переставлялись, старые снимки ретушировались, друзья и враги менялись местами. Все это погружало ум в некое подобие кошмарного сна, полного якобы случайных изгибов и поворотов и алогичной логики, напоминающей 'Алису в стране чудес'. Из-за подмены понятий сам язык утратил свои функции и структуру. Он начал давать метастазы.
Коммунизм, возможно, и почил в бозе, но он заронил бесовские семена в умы своих несчастных подданных. 'Маскировка' живет и побеждает. В большинстве стран, переживающих так называемый 'переходный период' любая входящая и исходящая информация рассматривается как нечто опасное. Правительства, фирмы и отдельные люди изо всех сил стараются скрыть ее или максимально исказить. Статистика не просто лукавит - она лжива насквозь.
По всей Центральной и Восточной Европе фальсифицируются буквально любые данные - от объема ВВП до количества сотрудников государственного аппарата. МВФ, Всемирный банк, Европейский банк реконструкции и развития и множество других 'заповедников' самодовольных посредственностей заведомо закрывают глаза на эти акты вопиющего надувательства и подделки данных со стороны государственных чиновников. Скрытые резервы, внебюджетные доходы, игнорируемые долги - все это способствует искажению картины к взаимному удовольствию доноров и реципиентов.
Правительства большинства посткоммунистических стран, в свою очередь, спустя рукава относится к 'двойной бухгалтерии', практикуемой сомнительными фирмами, которые в ходе этого бесконечного (и устраивающего всех) переходного периода гордо именуются 'частным сектором'. Бизнесмены в этих 'показушных', пронизанных оргпреступностью и коррупцией государствах заняты не столько получением прибыли или привлечением клиентов, сколько уклонением от налогов и подделкой отчетности.
Существование параллельных, подпольных производств и бухгалтерии приводит к перекачиванию ресурсов из официального 'народного хозяйства' в преисподнюю 'теневой', криминальной экономики. Отмывание денег, прямое воровство, бандитизм и мафиозный 'кодекс поведения' - вот характерные черты этого 'предпринимательства'. Это все та же политика 'маскировки', осуществляемая на уровне отдельных фирм - отвратительное наследие многолетнего саботажа и ненависти людей к государству и корыстолюбивым 'слугам народа'.
Не забудем и об отдельных людях. Ложь для них часто являлась способом выживания, притворство - механизмом адаптации. В паноптикуме, называвшемся общественной жизнью, единственным способом сохранить свою личность было ее исказить до неузнаваемости. Житель коммунистического государства - это слово обозначало профессию, а не гражданство. От корыстных привычек отказаться трудно. До сего дня люди в посткоммунистических странах, какие бы посты они ни занимали, воруют у собственных предприятий, подделывают данные о своих расходах, обманывают друг друга при первой возможности - часто с наслаждением. Они без колебаний нарушают слово, забывают о своих обязательствах или пренебрегают условиями контрактов. Они постоянно ведут 'борьбу за выживание', проходят 'противоестественный отбор'.
Эта отвратительная бесчестность только усиливается, если они имеют дело с иностранцами.
Меня часто обвиняли в том, что я шпион, и в ответ я прибегал к классической защитной тактике: как черт от ладана, шарахался от всего, что связано с армией. Но потом я наконец понял: если ты пишешь о том, что видел сам и считаешь правдой, это квалифицируется как акт измены. Если вы информируете мир о подлинном положении дел в России, Косово или Македонии, в глазах россиян, косоваров и македонцев это означает вопиющее разглашение государственной тайны.
Это относится и к тем случаям, когда ваши репортажи касаются молочной промышленности, состояния телекоммуникационной инфраструктуры или отношений между мужчиной и женщиной. 'Посторонние' ничего знать не должны. Жители Центральной, Восточной Европы и Балкан постоянно и без приказа свыше плетут гигантский заговор против 'чужаков'. Реальность превращается в тщательно созданную 'потемкинскую деревню', призванную одурачить каждого приезжего или ненадолго заглянувшего к ним 'благодетеля'. Если же иностранец остается в этих странах надолго, от него ожидают, что он усвоит правила игры и присоединится к 'заговору молчания'. Стоит вам нарушить эти правила - прощения не ждите.
'Маскировка' и фальсификация отрицательно отразились на эффективности системы распределения в странах советского блока. Аналогичным образом, предоставление заведомо ложных данных приводит к неправильной оценке имеющихся экономических ресурсов и подтачивает 'соединительный раствор' любого общества - доверие. При принятии решений желаемое выдается за действительное, принимаемые меры приводят к противоположному результату, порождая бездействие и апатию. От 'безделушечной' экономики центральноевропейских стран до убогих мафиозных группировок, которые на Балканах называются государствами порождения 'маскировки' калечат все - инновации, торговлю, накопление капиталов, долгосрочное планирование, образование, инфраструктуру. Это мир без привязки к реальности, лишенный ориентации, идущий в никуда, это трюки обезумевшего волшебника.
Возможно, эти 'выдуманные' политические образования, выросшие как грибы после официального запрета 'маскировки' и означают ее окончательное торжество. Ее главное наследие - говорить одно, а делать другое - стало краеугольным камнем этих бледных посткоммунистических 'растений', боящихся дневного света. Ее главный принцип - выставлять на всеобщее обозрение помпезный фасад, за которым нет ни глубины, ни содержания - с готовностью воспринимается как бывшими адептами, так и западными хулителями 'маскировки'. Ее четыре заповеди - лги, подделывай, мошенничай, воруй - со страстным рвением соблюдаются на всем огромном пространстве, где она царствовала долгие годы. Так что 'маскировка' снова с нами - она просто претерпела метаморфозу. Она обновила лексикон, обрядилась в капиталистические одежды, сменила идеологию, пересела в комфортабельный 'Мерседес' и нашла новый, быстрый канал распространения - продажные СМИ. Она с трудом прячет злорадную ухмылку - ведь победа все же осталась за ней.
Доктор Сэм Вакнин - автор книг 'Злокачественное самолюбование - снова о нарциссизме' ('Malignant Self Love - Narcissism Revisited') и 'После дождя: как Запад потерял Восток' ('After the Rain - How the West Lost the East').
