На этой неделе в одной из своих статей о пакте Молотова-Риббентропа 1939 года бывший министр иностранных дел Дании Уффе Элльман-Йенсен (Uffe Ellemann-Jensen) привел такую цитату из Кьеркегора (Kierkegaard) об опасностях исторических суждений: 'История в малых дозах всегда опасна, потому что даже то немногое, что нам известно, всегда мобилизуется на благо тех, кто обслуживает конкретные интересы власть предержащих, дабы оправдать их власть'.
Именно это и делается сегодня в России. Во всяком случае, так утверждают некоторые российские историки, писатели и критики, не соглашающиеся с теми новыми 'правилами игры' в российской истории, что ныне правят бал в исследованиях недавнего прошлого их страны - 20-го века.
По словам Виктора Ерофеева, при Владимире Путине Кремль 'аккуратно разделил историю Советского Союза на две половины, будто топором разрубил березовое полено.
Коммунистический эксперимент, поставленный в нашей стране, отброшен как недостижимая утопия, однако начинается прославление имперских претензий России'.
В 50-х годах прошлого века Хрущев делал нечто диаметрально противоположное, принося Сталина и его диктатуру в жертву именем Ленина. 'А теперь', - пишет Ерофеев, 'Кремль приносит Ленина в жертву именем генералиссимуса Сталина'.
Раскол в интерпретации истории России создает подобное же разделение и в обществе. Люди старшего возраста, беднота и менее образованные слои населения недовольны тем, что их страна перестала быть геополитической сверхдержавой, и поддерживают реабилитацию Сталина, видя в этом возвращение истинных ценностей. Другие же, особенно те, кого перестройка сделала богаче и кто в своей системе ценностей ориентируется на мировой средний класс, сегодня знают о Сталине гораздо больше, чем 15 лет назад.
'Эта просвещенная Россия знает, что победа была достигнута не благодаря Сталину, но вопреки. Она ненавидит Сталина за политику террора, за то, что при нем страна оказалась не готова к войне, за то, что он использовал солдат как пушечное мясо, за то, что к советским военнопленным он относился как к предателям: Просвещенная Россия ставит знак равенства между тоталитаризмом Сталина и режимом Гитлера'.
Результатом этого, по Ерофееву, и стал тот факт, что никогда еще между Россией и Европой не было такой идеологической пропасти, как на этой неделе, когда в Москве развернули массовые международные празднества в честь дня окончания Второй Мировой войны на европейском континенте. Благодарность и восхищение других европейских народов неоценимым вкладом Советского Союза в разгром Гитлера были безнадежно испорчены скандалами вокруг пакта Молотова-Риббентропа, подписание которого дало Сталину возможность оккупировать Прибалтику в 1939 году, поделить Польшу и устроить в 1940 году резню польских офицеров в Катыни, а также обвинениями русских солдат в изнасиловании миллионов женщин в оккупированной советскими войсками Австрии, Венгрии и восточной Германии в 1945 году.
Однако, с другой стороны, никакие копья, сломанные по этим вопросам, не могут скрыть разницу между войной, которую Гитлер вел на западе и на востоке. Со стороны Советского Союза во время войны погибло 27 миллионов военных и гражданских лиц - это во много раз больше, чем на западе. Германия же на западном фронте потеряла всего 200 тысяч солдат, в то время как на восточном - четыре миллиона.
За одиннадцать месяцев от высадки союзников в Нормандии до капитуляции Германии погибло 110 тысяч американских солдат.
За это же время Советский Союз потерял 500 тысяч человек. За дезертирство в германской армии было расстреляно примерно 15 тысяч солдат, в советской - около 20 тысяч, 12 тысяч из них только в Сталинграде. В армиях же западных стран таких случаев практически не было. Не зря Сталин как-то сказал, что Великобритания вложила в победу над нацизмом время, Америка - деньги, а Россия - кровь своих граждан.
Вот поэтому ту войну помнят в России под именем Великой Отечественной, то есть называют так же, как победоносную войну против Наполеона. Около 78 процентов жителей России считают ее самым важным историческим событием 20-го века, определившим судьбу их страны; для 87 процентов населения России Вторая Мировая война - главный повод для гордости своей историей.
Как говорит российский социолог Лев Гудков, 'у нас больше нечем гордиться: развал СССР, провал постсоветских реформ, существенное снижение надежд народных масс на лучшее будущее и исчезновение иллюзий перестройки создали психологическую травму 'проигравшей нации''.
Все труднее становится гордиться достижениями Советского Союза - революцией, созданием нового общества и нового человека, демонстративными успехами советской индустриализации, военной мощью сверхдержавы и соответствовавшей ей мощью науки и техники, и поэтому 'символический вес великой Победы становится все больше'.
По Гудкову, победа во Второй Мировой войне ретроспективно оправдывает существование всего советского тоталитарного режима и как таковой концепции абсолютной власти. В результате создается безальтернативная версия прошлого, в которой не допускается существование более одной возможной и жизнеспособной парадигмы интерпретации истории.
Однако, как указывает Элльман-Йенсен, остальные страны Балтии все равно не могут принять версию о том, что пакт Молотова-Риббентропа был просто необходим для обеспечения безопасности Советского Союза. Он 'определял сферы интересов двух диктаторских режимов в Восточной Европе, он привел к войне с Финляндией, к оккупации стран Балтии, к нападению на Польшу и ее разделу, а также мог бы привести и к оккупации Дании с Норвегией. Короче говоря, этот уродливый исторический нарост оказал огромное воздействие на историю нашего региона, с того времени до сегодняшнего дня'.
В последнем номере прекрасного интернет-журнала Eurozine, в котором на нескольких языках публикуются статьи из различных европейских журналов по культуре, вышло несколько материалов на тему, как можно создать новую всеобщую парадигму истории Европы с тем, чтобы избавиться от таких глубоко укоренившихся разногласий. Один из них - весьма поучительная статья Гудкова о возрождении сталинизма.
Историк Тимоти Снайдер (Timothy Snyder) писал, что, хотя 1945 год имеет особое значение как год, в который в странах, впоследствии создавших Европейский Союз, зародилась идея объединения, для большинства стран, принятых в Союз в 2004 году, он 'означал переход от одной оккупации к другой, от нацистской власти к советской'.
Известно в Восточной Европе и то, что 'оккупационная политика Германии на востоке Европы была несравнимо более дикой, чем на западе. [В Восточной Европе] известно, что убийства немцами мирных жителей отнюдь не ограничиваются одним лишь холокостом'.
Так что и обитателям Западной Европы потребуется немного сбить спесь и научиться воспринимать точку зрения других, чтобы принять для себя картину, сложившуюся в умах восточноевропейцев - даже если они не могут поставить знак равенства между Сталиным и Гитлером. Что и было признано в заявлении Европейского Союза, в котором говорилось, что для миллионов европейцев диктатура закончилась не в 1945-м, а в 1989 году.
Однако ЕС необходимо и примирить это признание с глубоким пониманием кризиса национальной идентичности России, и держать для ее народа открытыми каналы общения - политического, экономического и культурного, что частично отразилось в соглашении, подписанном на этой неделе в Москве.
Делать из России врага, исключая ее из своего круга - значило бы предать вклад этой страны в европейскую историю и предать ее просвещенную общественность, которая принимает его очень близко к сердцу. Сделать так - значило бы отказаться понимать прошлое и тем самым посеять семена, которые дадут опасные всходы в будущем.
