Авантюризм, сварливость, мелочность, страдание ерундой называются (вместе взятые) польской исторической политикой. Она привела к ухудшению отношений с Россией, которая для Польши является источником энергии, потенциальным огромным рынком сбыта, местом для экспорта, а также импорта капитала.
Когда Лех Качиньский кривит свое лицо в неприятной гримасе, он убежден, что демонстрирует лучезарную предвыборную улыбку. Если бы однако - когда он оскаливается - у него изо рта торчали клыки до подбородка, я сомневаюсь, что даже и тогда его бы испугалась Федеративная Республика Германия.
Качиньский угрожает ('Речь Посполитая' от 19 июля), что если в Берлине госпожа Штейнбах создаст свой Центр против изгнаний, то он организует в Варшаве музей гитлеровских преступлений. Почему и зачем? Неужели, если шотландцы откроют у себя музей виски, то Качиньский в ответ построит музей водки 'Выборова', от чего у Елизаветы II случится апоплексический удар?
Угрожая открыть в ответ музей, президент Варшавы не соизволил обратить внимание на тот факт, что гитлеровским преступлениям посвящены в Польше десятки, если не сотни музеев. Наиболее охотно их посещают именно немцы, которые, приезжая в Польшу, испытывают потребность в демонстрации антигитлеровских жестов. Они будут благодарны, если, например, музей из провинциального Освенцима перенесут для них под стены отеля в Варшаве. А стену смерти можно было бы даже внести в меню 'room service', добавив ее к другим неприятным блюдам, доставляемым в номер.
Ни Лех Качиньский, ни Дональд Туск, который возмущен с ним на пару, ни все остальные наши политики - от рассерженных до слегка сконфуженных активностью госпожи Штейнбах - не соизволят выяснить, в чем проблема, если в предместьях Берлина, на территории, сравнимой по площади с резиденциями богатых поляков, появятся памятники изгнанию, называемому у нас выселением, что по сутирев одно и то же.
Выселение немцев с западных польских земель, полученных после войны, является историческим фактом. Я сам был свидетелем этого в Еленей Гуре, куда съезжались поляки, чтобы купить за бесценок имущество этих несчастных. Поэтому я поддерживаю труд госпожи Штейнбах. Напоминание любому народу о неприятностях, с которыми он столкнулся, в качестве реванша за поддержку таких же действий в отношении других, всегда является полезным назиданием. Разновидностью настенного коврика с вышитой надписью: 'Не делай другому того, что тебе не по душе' .
Событие третьестепенного значения - какой-то небольшой музей, который госпожа Штейнбах хочет открыть у себя - должно стать по планам будущего (постучим по дереву!) президента Польши инструментом для подрыва польско-немецких отношений. 'Они должны претерпеть значительное охлаждение, не может быть речи о стратегическом партнерстве внутри ЕС' - говорит столичный 'Селезень', непонимающий в своей надменности того, что 'внутри ЕС' Германия доплачивает Польше, а не наоборот, поэтому не Германия отморозит себе уши. Качиньский грозится также, что потребует от Берлина компенсаций за разрушение Варшавы. Хотя, по моему мнению, часть должны заплатить потомки деятелей Армии Крайовой, которые были инициаторами этого бессмысленного восстания. Качиньский также мог бы уже наложить на Германию контрибуцию. С этой целью достаточно лишь ее завоевать и оккупировать, а его городская стража, страдающая плоскостопием, прошла бы маршем, заняв Берлин и встав на Рейне.
Авантюризм, сварливость, мелочность, страдание ерундой называются (вместе взятые) польской исторической политикой. Она привела к ухудшению отношений с Россией, которая для Польши является источником энергии, потенциальным огромным рынком сбыта, местом для экспорта, а также импорта капитала. Из истории можно наскрести предлоги получше, либо похуже для того, чтобы испортить любые отношения, например, наши с Украиной, Австрией, Швецией. Австрия участвовала в разделах и не заплатила за помощь ей Собесского. Швеция не извинилась за интервенцию, Украина - за резни, Белоруссия - за Лукашенко, а Чехия не поблагодарила за беспокойство, связанное с нашим двукратным вторжением: с Германией - в 1939, а с СССР - в 1968 году.
Историческая политика, т.е. антиполитика, которая пренебрегает нынешними интересами, а взамен извлекает из прошлого предлоги для враждебных и глупых жестов, имеет еще и тот недостаток, что кроме Польши ее никто не проводит. Это исключительно местная доктрина и практика. Проявление провинциального идиотизма.
Сторонники Качиньского считают, что Польшу можно поссорить со всеми соседями, и даже со всем миром, если взамен укрепится 'стратегическое партнерство' с американской сверхдержавой. Проблема в том, что Соединенные Штаты проводят не историческую, а имперскую политику силы ради собственных интересов. Поэтому они не ссорятся с Англией и не требуют от нее компенсаций за свое минувшее колониальное прошлое. Соединенные Штаты заинтересованы в хороших отношениях с Россией и даже по-прежнему опасаются ее ядерного потенциала, а также возможной дружбы с Китаем.
Они хотят также наладить отношения с Германией, совершенно независимо от того, что откроет или закроет госпожа Штейнбах. Эти Штаты, черт их подери, даже не знают, что госпожа Штейнбах существует, и готовы забыть о существовании Польши. Слово 'Польша' у них уже не ассоциируется с какими-либо их интересами и целями, только лишь с обязательными фразами о вечной дружбе, а также с Костюшко и Пуласким. Однако у Америки такие огромные запасы подобных фраз, что о пропольских изречениях она может забыть без вреда для своего красноречия.
Специализацией Качиньских на протяжении всей их карьеры были интриги и склоки с окружением. Значительная часть избирателей хотела бы предоставить им более широкое, чем прежде, поле для маневра. Мы будем провозглашать 'Бог, Честь и Отчизна', держа руку в ночном горшке. Мы, 'коммуняки', наполним его со страха до самых краев.
Ежи Урбан - главный редактор еженедельника 'Nie'
____________________________________________________________
Избранные сочинения Ежи Урбана на ИноСМИ.Ru
Бунтари и прочие свиньи ("Nie", Польша)
Садо-мазо напоказ ("Nie", Польша)
Гитлер был прав ("Nie", Польша)
Писк осужденного ("Nie", Польша)
Пшеко-лиз ("Nie", Польша)
Иракская шутка ("Nie", Польша)
Дикое племя ("Nie", Польша)
