Сегодняшняя Россия испытывает нечто похожее на фантомные боли: огромная территория, унаследованная ею от царского и советского режимов, утратила свое имперское содержание. Даже в нынешнем, 'урезанном' после распада СССР виде, Россия остается гигантской страной, простираясь на 11 часовых поясов.
Психологическое 'эхо' империи и сегодня звучит на этих громадных просторах. Своей риторикой российские власти пытаются - впрочем, безуспешно - показать, что они достойны географического пространства, доставшегося им в управление. Ни одна страна мира, за исключением Соединенных Штатов, не уделяет столько внимания размышлениям о своей имперской сущности. Как выразился английский историк Джефри Хоскинг (Geoffrey Hosking), Британия владела империей, а Россия ею была.
В какой-то степени она до сих пор остается империей. Весной этого года варшавские чиновники решили назвать одну из площадей города в честь Джохара Дудаева - чеченского полевого командира и президента, погибшего в 1996 г. от взрыва российской ракеты. Кремлевские власти, встревоженные антироссийскими коннотациями этого шага, решили предпринять соответствующие дипломатические контрмеры. На помощь им с готовностью пришла московская мэрия.
Мэр и спикер городской думы тут же переименовали улицу, на которой расположено польское посольство, и теперь она носит имя генерала Михаила Муравьева, заслужившего прозвище 'вешатель' за жестокое подавление восстания в Польше против российского господства в 1863 г. Больше всего в этом 'обмене любезностями' поражает не то, что на периферии российско-польских отношений до сих пор проявляется давний взаимный антагонизм, а то, до какой степени Россия лелеет свое имперское прошлое, насколько она готова в нынешних спорах опираться его избранные эпизоды.
Можно ли представить себе, чтобы современное британское правительство обратилось в качестве политического аргумента к фигуре сэра Джона Максвелла (John Maxwell), подавившего 'пасхальное восстание' 1916 г. в Ирландии за счет военного положения и казней? Причины большинства конфликтов, пограничных споров и дипломатических 'перепалок', в которых участвует сегодняшняя Россия, уходят корнями в ее имперское прошлое. Так, жестокая война в Чечне - одно из 'родимых пятен' экспансионистской политики царизма на Кавказе. Сегодня смысл понятия 'империя' имеет в стране целый ряд истолкований.
'Либеральная империя'
Так, Анатолий Чубайс, один из главных архитекторов экономических и политических реформ 1990-х гг., говорит о создании 'либеральной империи' (кстати, это понятие пользовалось популярностью в Британии 19 века): речь идет о распространении российских ценностей, культуры и деловых интересов за пределами страны.
Михаил Леонтьев, влиятельный телеобозреватель, тесно связанный с Кремлем, считает обновленную империю единственной структурой, способной установить в России межэтническую гармонию.
Каковы бы ни были геополитические последствия взлета и крушения империй, наиболее актуальным сегодня считается их влияние на судьбы людей. Так, положение русскоязычной диаспоры в прибалтийских странах сравнивается с долей китайцев и индусов, расселившихся по всей обширной Британской империи в качестве наемных рабочих. Однако эти явления во многом несопоставимы. Советский режим перемещал своих граждан как хотел, а затем бросал их на произвол судьбы, тогда как британцы использовали полиэтнический состав империи к собственной выгоде, эксплуатируя труд колониальных народов. Сегодня около 25 миллионов русскоязычных превратились в национальные меньшинства в странах бывшего СССР.
Жестокие амбиции
Одной из самых негативных черт имперского прошлого России является тот факт, что главным объектом покорения и подчинения служило ее собственное население, в том числе этнические русские. От Петра Великого до Иосифа Сталина самую страшную цену за жестокие амбиции правителей приходилось платить самим российским подданным. Поэтому-то сегодня россияне и не желают извиняться перед соседними странами за сталинские преступления. Сталин - грузин по национальности - во главе клики 'идейных' фанатиков 'присвоил себе' страну и превратил ее граждан в вольных или невольных соучастников коммунистического террора.
Но, даже несмотря на то, что российский народ не менее других пострадал от прошлых ошибок своей родины, его отношения с этим прошлым куда сложнее, чем у жителей других империй. Скажем, современному англичанину куда легче отмежеваться от колониального наследия своей державы с Индии, чем россиянину - совершить столь же быстрый 'психологический кульбит' в отношении Украины или Латвии.
У этих запутанных отношений есть и еще один аспект. Россия была крупнейшей 'сухопутной' империей в новой и новейшей истории. Тот факт, что колониальные владения Испании или Британии располагались за морем, обусловил не только иную систему управления, но и иное отношение к зависимым территориям и их населению. Испанец, преодолевший опасности океанского плавания, действительно оказывался в 'новом свете', населенном доселе неизвестными ему народами с незнакомыми обычаями. Хотя со временем отношение европейских колонистов к территориям, над которыми они властвовали, менялось, его определяющей чертой всегда было четкое осознание 'отграниченности', отдаленности заморских владений от метрополии.
Российский вариант идентификации с собственными колониями, напротив, стирал и без того размытые географические границы, и порождал неразрывную психологическую связь между метрополией и ее владениями, для преодоления которой необходимо куда больше времени. В процессе экспансии Россия полностью 'растворяла в себе' новые владения, которые затем возрождались уже в качестве элементов собственно российской идентичности.
Обвинения в 'неоимпериализме'
Эта территориальная неразделимость порождала и неразделимое сознание. Поэтому конфликт из-за украинских выборов в глазах россиян выглядел многоаспектным явлением - куда более сложным, чем простое столкновение между авторитарной Москвой и зарождающимся демократическим движением в одной из бывших советских республик. В тот момент официальные лица в США и других западных странах обвиняли Россию в 'неоимпериализме'. Каким бы неточным и тенденциозным ни представлялся этот ярлык, Россию, пожалуй, можно было обвинить в 'палеоимпериализме' - вполне привычной для нее позиции, столь же контрпродуктивной и эгоцентричной, сколь и нереалистической. Кроме того, ситуация на Украине выявила главную проблему сегодняшней России: она перестала служить центром притяжения для стран, которыми правила многие века.
Сегодня самый актуальный вопрос, пожалуй, заключается в том, по какому пути пойдет эволюция нынешней латентной 'имперскости' страны. Превратится ли она в националистическую 'призрачную' империю с воинственным и непоследовательным нравом, стремящуюся очистить свою территорию от 'нежеланных' обитателей? Или это будет закрытое общество, стремящееся к идеологической автаркии от всех реальных и воображаемых врагов? А может быть, ей удастся примириться со всеми зигзагами собственной истории и переродиться в новое энергичное общество, осознающее и даже исправляющее ошибки прошлого, стремящееся подружиться с соседями и вписаться в изменившийся миропорядок?
Россия давно славится своей непредсказуемостью, но первый из перечисленных вариантов представляется наиболее реальным. Из-за возрождающегося в стране патриотизма, который сочетается с оскорбленным самолюбием, вызванным ее постепенным упадком, конструктивное преобразование страны выглядит еще менее вероятным.
Пол Абельски - независимый публицист, живет в Санкт-Петербурге
____________________________________________________________
Спецархив ИноСМи.Ru
Империя Путина трещит по швам ("Le Point", Франция)
Владимира Путина мучают фантомные боли ("Welt am Sonntag", Германия)
Конец империалистической эпохи России ("United Press International", США)
Незадачливый империалист Владимир Путин ("The Wall Street Journal", США)
Российская империя наносит удар ("L'Espresso", Италия)
Путин восстанавливает российскую империю ("The New York Times", США)
Агрессивный империализм Путина ("The Washington Post", США)
Империя атакует ("Gazeta Wyborcza", Польша)
Империя Путина ("Sueddeutsche Zeitung", Германия)
Триумф российского империализма ("Rzeczpospolita", Польша)
