#23 - JRL 9225
Честно говоря, я не ожидал, что просьба 'Johnson's Russia List' прокомментировать последнюю статью Андерса Аслунда вызовет много откликов, и вот почему. Во-первых, с научной точки зрения никакой информационной ценности его работа не имеет; не содержится в ней и новаторских гипотез о будущем развитии России. Истолкование всем известных событий, которое дает Аслунд, выглядит чисто произвольным: свои умозаключения он строит на фактах, которые противоречат его выводам.
Во вторых, и это самое важное, статья Аслунда весьма щекотлива с политической точки зрения, что должно было бы удержать его коллег-аналитиков от открытого обсуждения затронутых в ней вопросов. Ведь Аслунд по сути призывает Америку к открытому вмешательству в политическую жизнь России. Оставим в стороне нравственные аспекты подобных призывов: достаточно сказать, что они основываются на ложных постулатах. Позвольте для начала доказать, что я не ошибся в истолковании главной цели Аслунда, а затем уже дать краткий критический анализ его аргументации.
Аслунд выступает за более активные действия США в отношении России, приводя два аргумента. Во-первых, он, перемешивая факты с домыслами, пытается продемонстрировать, что путинская администрация слаба. Эта часть статьи по замыслу автора должна служить доказательством того, что прямое вмешательство со стороны США приведет к желаемому результату. В другой части своей работы он говорит о попытках 'экспорта демократии' со стороны Вашингтона, которые Аслунд считает краеугольным камнем нынешней внешней политики США. Обе эти части представляют собой намек на то, что правительству США необходимо поставить перед собой цель демократизации России. В заключительной части статьи Аслунд рассматривает возможные методы достижения этой цели, не исключая и подрывной деятельности (незаконного вмешательства в процесс наблюдения за ходом выборов или поддержки радикальных молодежных движений).
Перед тем, как перейти к анализу его аргументации, представляется уместным сделать небольшое отступление. Когда я читал текст статьи, мне вспомнилось, как в 2000 г. некоторые российские аналитики обсуждали гипотезу о том, что Ельцин ушел в отставку 'понарошку': он якобы просто переместился за кулисы, чтобы оттуда руководить неопытным и лояльным Путиным. В дальнейшем эта гипотеза не подтвердилась. Теперь Аслунд наступает на те же грабли, выдвигая новое радикальное предположение: Путин вот-вот лишится власти. Однако доказательства, которые он приводит, можно в лучшем случае назвать небесспорными.
Весьма красноречив в этом отношении его тезис о 'четырех провалах Путина'. По мнению Аслунда, они носили настолько катастрофический характер, что в результате администрация Путина оказалась на грани краха. На мой же взгляд, эти 'провалы', как по отдельности, так и вместе взятые, не настолько серьезны, чтобы привести к падению Путина.
Провал # 1: 'Дело 'ЮКОСа'. Негативные последствия кампании властей против 'ЮКОСа' оказались не такими масштабными, как ожидалось. В настоящее время воздействие этой истории на деловой климат фактически равно нулю. Иностранные инвесторы косяком потянулись обратно в Россию, биржа демонстрирует хорошие показатели, объем прямых зарубежных инвестиций растет, а кредитный рейтинг страны повышается. Кроме того, у 'дела 'ЮКОСа'' были и позитивные последствия: оно послужило для бизнесменов недвусмысленным сигналом: платите налоги и не давайте взяток чиновникам.
После 2003 г. собираемость налогов улучшилась, а частные фирмы стали реже прибегать к уклонению от налогообложения (см. последнюю фискальную статистику). Уровень коррупции снизился на 20%, а 'надбавка за риск' при даче взяток увеличилась (см. данные последнего социологического опроса, проведенного фондом 'ИНДЕМ'). Отметим еще и тот факт, что, по мнению респондентов, принимавших участие в опросе ИНДЕМ, уровень коррупции в стране по сравнению с ельцинской эпохой не увеличился, хотя Аслунд утверждает прямо противоположное ('Кремль . . . никогда еще не был до такой степени охвачен мздоимством').
Провал # 2: Чечня. Ситуация на Кавказе, конечно, серьезна, но она не угрожает стабильности самой путинской администрации. По данным опросов, россияне не ожидают быстрого решения проблемы и не винят Путина за эту 'вялотекущую' войну.
Провал # 3: неудачное вмешательство в дела Украины. Несомненно, вмешательство России в ход украинских выборов оказалось безрезультатным, однако его последствия были куда менее драматичными, чем ожидалось. По сути, в данном случае приходит на ум поговорка 'нет худа без добра'. Приход к власти в Киеве недружественного режима освободил Россию от обязанности помогать соседней республике, чего бы это ни стоило. Кроме того, россияне получили наглядное представление о том, что означает 'экспорт демократии' на практике, и это только укрепило в них отвращение к борьбе за власть, ведущейся вне рамок правового поля.
Провал # 4: Реформа социальных льгот. Урезание социальных льгот, мягко говоря, не вызывает энтузиазма у жителей любой страны. Зачастую эта мера диктуется необходимостью: ее причиной становится нехватка бюджетных средств. К России, это, однако, не относится - деньги у государства есть. Кстати, сам факт, что путинская администрация стала инициатором подобной реформы, свидетельствует о ее силе, а не слабости. Стратегические цели реформы не ограничиваются экономией бюджетных средств: она прежде всего направлена на повышение эффективности сектора услуг (общественного транспорта, жилищно-коммунальных служб). Каким бы болезненным и неумелым ни было осуществление реформы на начальной стадии, население постепенно признает ее необходимость.
Проанализировав аргументы Аслунда один за другим, я прихожу к выводу, что его апокалиптическая интерпретация 'системных провалов' путинской администрации ничем не обоснована. Напротив, вырисовывается совсем иная картина: путинская администрация чувствует себя настолько уверенно, что позволяет себе экспериментировать с довольно экзотическими политическими инициативами. Аслунд называет создание Общественной палаты бесплодной попыткой власти придать себе дополнительную легитимность.
Мне же этот шаг представляется абсолютно логичным. Он отлично вписывается в рамки задач, поставленных Путиным в выступлении перед Федеральным собранием 25 апреля этого года. Более того, я утверждаю, что Путин правильно определил главные проблемы, с которыми сегодня сталкивается Россия - политический пессимизм, недоверие к властям и злоупотребления - и пытается их устранить. На данном этапе анализировать развитие событий становится труднее: хотя цели Путина очевидны, неясно, удалось ли ему найти оптимальную стратегию их осуществления. По сути, можно предположить, что у него просто нет особого выбора.
Аслунд справедливо указывает на институциональные проблемы России. Он прав, говоря о том, что Россия не сможет долго обходиться без действенной демократической системы. Утверждение автора о том, что контроль законодательной и судебной властей над исполнительной ветвью носит чисто номинальный характер, также подтверждается фактами. Однако его истолкование реакции Путина на эти недостатки показывает, что Аслунд либо не разбирается в ситуации, либо руководствуется неверными данными. Он утверждает, что Путин стремится поддерживать статус-кво из-за своей приверженности авторитаризму.
Действительно, российский президент считает, что демократические институты не имеют первостепенного значения, однако его слова и поступки не следует отрывать от конкретной ситуации в сегодняшней России. Строгое соблюдение демократических процедур позволяет предотвращать конфликты только при условии, что все политические игроки придерживаются 'правил игры'. Если же этого не происходит, демократические процедуры становятся объектом злоупотреблений. Поэтому первый шаг, который необходимо предпринять администрации Путина, состоит в установлении такого баланса полномочий, при котором правила игры будут соблюдаться всеми. В этом смысле она действительно берет на себя больше ответственности и действует более авторитарными методами.
Однако, учитывая, что Кремль пользуется большим доверием в обществе, чем другие государственные институты, сосредоточение полномочий в его руках, возможно, представляет собой вполне разумную политику, позволяющую в краткосрочной перспективе укрепить доверие народа к власти. Впрочем, путинская администрация ведет весьма рискованную игру. Укрепление подотчетности низовых органов власти центру отчасти решает проблему недоверия и приводит к снижению коррупции на местах. Однако это не улучшает общую ситуацию с подотчетностью властей обществу: в результате подобного шага источником злоупотреблений просто становятся не регионы, а сам центр.
В конечном итоге путинской администрации (или ее преемнице) все равно придется решать проблему собственной подотчетности перед обществом. Сегодня Путин экспериментирует с различными суррогатами независимой политической деятельности (речь идет о создании Общественной палаты, молодежных движений, или государственной помощи неправительственным организациям), но результатом этого может стать как оживление политической активности, так и дискредитация самой идеи. Пожалуй, более перспективным с точки зрения усиления политической подотчетности перед обществом представляется повышение статуса политических партий. Происходящую в настоящее время ренационализацию топливно-энергетического сектора также нельзя назвать однозначно неверным шагом, поскольку она служит для бюрократов стимулом служить государству, а не продаваться частным структурам за взятки.
Эти и иные наблюдения позволяют предположить, что у путинской администрации есть четкая стратегия, которую она последовательно воплощает в жизнь. Подобный вывод явно не соответствует тезису Аслунда о растерянном и недееспособном режиме, который может рухнуть в любой момент. Я не берусь утверждать, что нынешняя путинская политика позволит решить институциональные проблемы страны. Следующий президент, несомненно, столкнется с необходимостью обуздания авторитарных тенденций. Однако, можно с уверенностью сказать, что пророчество Аслунда о крахе путинского режима еще до 2008 г. не сбудется.
Владимир Иваненко, доктор экономических наук, Университет Западного Онтарио (Канада), в настоящее время - приглашенный исследователь Института стран с переходной экономикой при Банке Финляндии (Bank of Finland Institute for Economies in Transition)
____________________________________________________________
Спецархив ИноСМИ.Ru
Закат Путина и ответ Америки ("Carnegie Endowment", США)
Если уж и критиковать Путина, то по делу ("Johnson's Russia List", США)
Пора изменить мнение о России ("Johnson's Russia List", США)
В России нет диктатуры ("Johnson's Russia List", США)
Если России грозит опасность распада, то это вина Запада ("Johnson's Russia List", США)
