На всем протяжении новейшей истории Запад в своих войнах использует кого-то, кто сражается вместо него. Это позволяет ему недорогой ценой одерживать победы. Однако здесь есть и оборотная сторона, заключающаяся в том, что такие победы редко носят окончательный характер, поскольку потом эти 'кто-то' сами поднимаются против Запада.
На практике это вызывает замкнутый цикл. Запад начинает ощущать потребность в новых заменяющих его силах, чтобы бороться со старыми. Нечто подобное произошло в ходе нынешней войны с террором, и это может оказаться ахиллесовой пятой Запада.
Чтобы проследить закономерность, давайте начнем со Второй Мировой войны.
Популярные англо-американские истории создают такое впечатление, что именно британские и американские войска сыграли главную роль в избавлении Европы от нацистской тирании. Но если начать проверять реальные факты, то окажется, что 80 процентов военных потерь Германия понесла не от британских и американских сил, а от Советской Армии. Гитлеровский министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп усматривал три основных причины разгрома Германии: мощное сопротивление Советского Союза, соглашение о лендлизе, по которому США осуществляли масштабные поставки оружия Советам, а также превосходство в воздухе, которого добились западные союзные державы.
Соединенным Штатам и Великобритании отводится лишь второстепенная роль: поставки оружия и техники, а также проведение воздушных бомбардировок.
Неизбежной расплатой за решающую роль, которую сыграл Советский Союз во Второй Мировой войне, стало то, что около половины 'освобожденной' Европы пришлось уступить Сталину. Такова была практическая договоренность, достигнутая между Рузвельтом, Черчиллем и Сталиным в Ялте. Но составляющие этого уравнения поменялись где-то на пути от Ялты к Потсдамской конференции, когда англичане и американцы начали настаивать на том, чтобы Польша, завоеванная советскими войсками и прочно втянутая в советскую орбиту, получила свободно избранное правительство по западному образцу.
Сталин, конечно, не пошел на это, и Труман сделал первые риторические выстрелы холодной войны, объявив в январе 1946 года, что он 'устал нянчиться с Советами, которые понимают лишь язык брани и железного кулака'.
Та же самая закономерность повторилась в 80-е годы, когда Запад решил обучить и вооружить силы исламских боевиков, действовавших в Афганистане и имевших штаб-квартиру в Пакистане, чтобы вывести из строя своего противника в холодной войне. В этом контексте будет уместно привести две цитаты. Первая прозвучала из уст Збигнева Бжезинского, советника по национальной безопасности президента Картера и активного сторонника такой политики: 'Что было более важным в мировой истории? Талибан или падение советской империи? Кучка перевозбужденных исламистов или освобождение Центральной Европы?' Вторая прозвучала из уст одного нерелигиозного афганца, так прокомментировавшего ту же самую политику: 'Боже мой, ведь вы финансируете своих собственных убийц!'
Советское вторжение в Афганистан заставило Запад, как написал в 2000 году в своей пророческой книге 'Unholy Wars' (Нечестивые войны) корреспондент компании 'АВС' Джон Кули (John Cooley), начать 'странный любовный роман' с радикальными силами исламистов-суннитов. Если такой роман и кажется странным на фоне событий 11 сентября, то в нем ничуть не больше странностей, чем в прежнем ухаживании за товарищем Сталиным или в сегодняшнем политическом танго с генералом Мушаррафом.
Запад хотел сокрушить Советский Союз, но он не желал гладить его против шерсти. Повседневное управление антисоветским джихадом было отдано на откуп Пакистану и его Межведомственному разведывательному директорату (МРД), и сделано это было для сохранения 'возможности правдоподобного отрицания своей причастности'. Межведомственный разведывательный директорат, в свою очередь, направлял миллиарды долларов в виде помощи и оружия не тем, кто на самом деле вел партизанское сопротивление на территории Афганистана, например, Ахмед Шаху Массуду, а фанатикам-суннитам, подобным Гульбеддину Хекматияру. Под внимательным взором ЦРУ, МРД и разведки Саудовской Аравии Усама бен Ладен начал в Пешаваре свой бизнес - борьбу с Советами - и сформировал 'Maktab al-Khidmat', мусульманский эквивалент Интернациональных бригад. 'Maktab al-Khidmat' трансформировался в 'Аль-Каиду'. Итак, вчерашние борцы за свободу стали сегодня террористами.
Если сейчас бен Ладен враг, то на борьбу с этим врагом Запад вербует довольно сомнительных друзей. Это тираны исламского мира, которых глубоко ненавидит большая часть его населения. 'Аль-Каида' чувствует себя вполне свободно, экспортируя джихад, однако Запад, когда дело доходит до мусульманского мира, очень неуверенно продвигает там свою идеологию либеральной демократии.
Вместо этого в своих стратегических отношениях с диктаторами он идет на непродолжительные любовные интрижки. Когда генерал Мушарраф в 1999 году провел свой военный переворот, он был изгоем. События 11 сентября 2001 года выдернули его в первую шеренгу государственных деятелей, ведущих битву с террором. Это дает ему, а также возглавляемому им военному аппарату мощную мотивацию подыгрывать обеим сторонам. Ведь эти люди знают, что когда пакистанская инфраструктура терроризма будет разрушена, они утратят свою актуальность. Продвижение демократии в мусульманском мире чревато своими опасностями, поскольку всегда существует риск избрания демократическим путем правительства, испытывающего симпатии к исламистам.
Но вскоре граждане этой страны обнаружат, что более чистая версия религии не решает их земных проблем, и изгонят такое правительство. И если на этом этапе правители-исламисты отменят демократию, может вмешаться Запад со своим режимом сдерживания.
Но хватит ли у Запада сообразительности для проведения такой политики? История учит нас, что ответ на этот вопрос отрицательный.
