Два недавних и почти совпавших по времени события на международной арене подчеркивают необходимость продуманных и твердых принципов подхода к обеспечению нераспространения ядерного оружия. Речь идет, во-первых, о Северной Корее, и, во-вторых, об Иране. Согласно договоренности, достигнутой в Пекине в понедельник, в мире сохранен прежний статус полного запрета на "все ядерное оружие и существующие ядерные программы".
Взамен Соединенные Штаты согласились, наряду с Россией, Китаем, Японией и Южной Кореей, в течение долгого времени обеспечивать гарантии безопасности и экономические стимулы, согласно принципу 'обязательства в ответ на обязательства, действия в ответ на действия'. К сожалению, Пхеньян уже во вторник объявил, что эта договоренность не станет поводом для сворачивания его ядерной программы до тех пор, пока Соединенные Штаты не поставят легко-водные реакторы, которые позволят обеспечить гражданские потребности государства. Более того, в истеричном комментарии официального корейского Центрального Агентства печати северокорейской газете 'Rodong Sinmun' утверждается, что США хотели разоружить страну и затем, "нанести при помощи ядерного оружия смертельный удар".
Учитывая чрезвычайную ненадежность Северной Кореи при соблюдении ее международных обязательств, велико ожидание, что она попытается нарушить свое слово, закрепленное соглашением в понедельник. Поэтому США безусловно правы, говоря, что требования Пхеньяна не могут быть приняты к вниманию, так как Северная Корея должна безоговорочно прекратить работу над программой ядерного оружия прежде, чем начнется обсуждение следующего вопроса.
Однако Вашингтону стоит взвесить, что важнее - возможность того, что Северная Корея начнет распродавать ядерное оружие и ракетную технологию по всему миру, чтобы поддержать свою разрушающуюся экономику, или то, что она могла бы свернуть военную ядерную программу взамен на поставку легко-водного реактора. Каждое предположение должно быть осмысленно, а самая могущественная сила должна оценить свою ответственность перед миром ради того, чтобы вырвать ядерный клык у Северной Кореи.
То же самое, однако, не может быть сказано об Иране, который подписал Договор о нераспространении ядерного оружия (NPT) в 1974 и который, поэтому, следуя соблюдению ядерных гарантий, наделен правом строить средства обслуживания, включая все циклы производства ядерного топлива, в том числе и обогащение. Более того, президент Ирана Махмуд Ахмадинежад, демонстрируя прозрачность намерений, предложил управлять заводами обогащения, расположенными на территории страны, как совместными предприятия с участием частного и государственного капитала других стран.
Тем не менее, США поддержали проект решения Европейского союза, обвиняющего Иран в нарушении норм международных атомных гарантий, призвав Международное Агентство по Атомной Энергии вынести вопрос на рассмотрение Совета Безопасности Организации Объединенных Наций. Совет Безопасности ООН, в свою очередь, как ожидают, попросит, чтобы Тегеран "вновь обеспечил полную и длительную приостановку всей деятельности, связанной с обогащением и переработкой ядерного топлива".
Это кажется излишним. Поэтому Индия, Россия и Китай справедливо отстаивают согласованный подход к иранской ядерной проблеме и согласились сотрудничать с Международным Агентством по Атомной Энергии, которое в настоящее время обсуждает проект резолюции. Не стоит прибегать к принуждению, когда можно достичь согласия. ООН должна сконцентрироваться на том, чтобы воспрепятствовать террористическим группам получить доступ к ядерным бомбам или попытаться оккупировать страну с ядерным арсеналом.
Любая подобная возможность не может быть отброшена под предлогом неосуществимости. Опасность фундаменталистских исламистских групп, которые могут получить доступ к ядерному оружию Пакистана, была предметом обсуждения среди стратегических аналитиков в течение достаточно долгого времени. То же самое относится и к Аль-Каиде и ее потенциальным союзникам - изготовление ими ядерных устройств приведет мир к ядерному опустошению. ООН должна определить свое приоритетное право.
