По мнению эксперта по России из Amnesty International Фридерики Бер, конфликт в Чечне оказывает влияние также на соседние республики на Кавказе. В Ингушетии царит атмосфера насилия и бесправия, постоянно совершаются нарушения прав человека. Но политическая воля, чтобы разобраться с этими случаями, отсутствует, сказала Бер.
Петер Ланге: Одним из центральных вопросов, который правозащитные организации прежде всего хотели бы видеть в повестке дня саммита, это положение дел с правами человека на Северном Кавказе. В Чечне и на шестом году правления президента Путина царит бесправие, это недавно признал и сам Путин. Чечня - кризисный очаг, оказывающий влияние на соседнюю республику Ингушетия.
Лишь у немногих иностранных наблюдателей есть возможность самим составить представление о ситуации на Северном Кавказе. Среди этих немногих - Фридерика Бер, она работает в лондонской организации Amnesty International и недавно совершила с целью изучения обстановки поездку в Чечню. Сейчас она на связи с нами. Доброе утро, госпожа Беер.
Фридерика Бер: Доброе утро.
Петер Ланге: Могли ли люди, с которыми Вы хотели встретиться, говорить, не таясь, или же при разговоре присутствовали надсмотрщики, как все это происходило?
Фридерика Бер: Мы организовали все так, чтобы не было никаких надсмотрщиков, это бы изменило характер нашей работы, мы не смогли бы получить информацию, которая нам была нужна. И мы, естественно, организовали все так, чтобы не навредить людям, с которыми разговаривали, чтобы им ничто не грозило. Но у нас там были очень хорошие партнеры, с которыми мы работали, из тамошних правозащитных организаций, располагающих большим, большим опытом в этом деле, и мы доверили организацию наших встреч с людьми им.
Петер Ланге: Эта атмосфера бесправия, о которой и была речь, в чем она проявляется в регионе?
Фридерика Бер: Бросается в глаза, что очень многие люди боятся говорить друг с другом, и этот страх растет. Я думаю, что в первые годы конфликта на Северном Кавказе говорить с людьми было проще, так как, видимо, они возлагали большие надежды на реакцию международной общественности, что если она узнает, что у них происходит, то ситуация улучшится.
Фридерика Бер: Доверия, я думаю, стало меньше. Многие люди, с которыми мы уже давно поддерживаем контакты, и всегда встречаемся, чтобы узнать, как обстоят дела конкретно у них, часто рассказывают, что они больше вообще не ночуют дома. Каждую ночь они проводят где-нибудь в другом месте, ночуют у друзей, родственников, поскольку боятся ночных нападений чеченских сил безопасности, так называемых 'кадыровцев'. Если точнее, то, кто конкретно будит по ночам людей, проводит обыски и зачастую уводит кого-то с собой, который потом бесследно исчезает или оказывается в тюрьме и подписывает, возможно, под пытками показания о причастности к каким-то преступлениям, которых он вообще не совершал, часто трудно сказать. Это может быть милиция, сотрудники спецслужбы, а, быть может, представители сразу обоих ведомств.
Петер Ланге: Кто эти люди? Кто преступники, и кто их жертвы?
Фридерика Бер: Люди, с которыми мы встречались, указывали, в частности, на то, что слышали разговоры на чеченском языке. Другие говорят, что это были в основном русские. Трудно точно сказать, кто несет ответственность, и мы не можем указывать на каких-то конкретных людей. Но то, что к этому, в любом случае, причастны военнослужащие, сотрудники сил безопасности, спецслужбы, это с достаточной определенностью подтверждает информация, которую мы собрали на этот раз и в ходе других поездок в регион.
Проблема заключается в том, что эти люди появляются группами на автомашинах без номерных знаков или с замазанными номерами, и, разумеется, они вообще не представляются. А затем членам семей иногда удается выяснять, что их родственников увезли в направлении, где, как они знают, стоят военные или находится главный штаб военных на Кавказе. В других случаях, в частности, когда исчезнувшего находят через несколько дней в заключении или в отдельных случаях - его тело, можно без труда делать вывод, что это были, конечно же, сотрудники российских сил безопасности.
Петер Ланге: Они действуют целенаправленно? Существует ли серьезная опасность только потому, что кто-то привлек к себе внимание или это может коснуться любого человека?
Фридерика Бер: С одной стороны, сложилось впечатление, что это приняло такой широкий размах, что в ожидании должен находиться любой человек. Многие жители не могут чувствовать себя в безопасности только потому, что на них нет никакой информации. Случается, например, что люди рассказывают нам о пытках мужчин с целью выбить у них имена других возможных борцов против российского правительства, и тогда, конечно, бывает, что кто-то назовет имя какого-то человека, который вообще не имеет никакого отношения к делу.
Но мы очень беспокоимся также за людей, которые направили иски в Европейский суд по правам человека или направляют их в российские суды в связи с исчезновением своих родственников, в связи с тем, как обращаются с членами их семей или с ними лично, и они, разумеется, подвергаются особой опасности. Мы часто слышали о том, что людям постоянно угрожают. Им советуют забрать свои жалобы по-хорошему или, угрожая, рекомендуют сделать так, будто ничего не было.
Петер Ланге: Российское руководство постоянно говорит о мятежниках в Чечне, которых оно считает террористами, и с которыми следует бороться. Какая доля вины за эту атмосферу насилия и бесправия лежит на мятежниках?
Фридерика Бер: Если посмотреть чеченские средства массовой информации, то бои, в любом случае, идут еще на юге Чеченской Республики. За Беслан ответственность, без сомнения, несут сепаратисты Северного Кавказа. Некоторые люди утверждают, будто они принимают также участие в похищении и захвате чеченцев во время нападений на разные села. Мы свидетельств этому не нашли. Но совсем исключать этого нельзя.
Петер Ланге: Вы упомянули нападение на школу в Беслане. Правительство находится с той поры в достаточно неприятном положении. В чем это проявляется? Действуют ли теперь органы безопасности иначе, чем раньше, быть может, осмотрительнее?
Фридерика Бер: В любом случае, конфликт продолжает набирать обороты. Все больше исчезает людей в Ингушетии. В других регионах Кавказа имеют место нарушения прав человека, в том числе в Кабардино-Балкарии или в Северной Осетии.
Есть информация, что это не одни и те же преступники, что в этом принимают участие представители разных силовых структур. Во всяком случае, наша задача состоит в том, чтобы обратить внимание российского правительства на то, что оно несет ответственность за действия военнослужащих своих вооруженных сил и, естественно, чеченских сил безопасности, которые они должны контролировать. Что оно должно попытаться разобраться с этими случаями нарушений прав человека, и не только давать ход уголовному расследованию, но и проводить его.
У нас сложилось впечатление, что для того, чтобы действительно разобраться с нарушениями прав человека и принять меры в отношении военнослужащих своих вооруженных сил и не допустить повторения нарушений прав человека на Кавказе, отсутствует политическая воля.
Петер Ланге: Это была Фридерике Беер, она работает в качестве эксперта по России в Amnesty International в Лондоне. Спасибо за интервью и до свидания.
Фридерика Бер: Спасибо.
