Три года назад террористы впервые нанесли удар на Бали. Но преступники не предвидели, что две такие разные страны, как Индонезия и Австралия, сблизятся перед лицом общего врага. За три года, прошедших после того, как взрывы унесли жизни 202 человек, включая 88 австралийцев, эти страны столкнулись с новыми случаями террора, а также стихийными бедствиями: взрывами в отеле "Марриот" в 2003 году и перед австралийским посольством в Джакарте в 2004 году, цунами 26 декабря прошлого года, которое унесло жизни 220 тысяч человек, преимущественно индонезийцев, и совершенными 11 дней назад террористами-смертниками взрывами на Бали, убившими 23 человека, включая 15 индонезийцев и четырех австралийцев.
Несмотря на все это, отношения окрепли и стали прочнее, чем кто-либо мог предвидеть после вмешательства Австралии в Восточном Тиморе в 1999 году. Тем не менее, старые подозрения и разногласия не ушли на дно, как показал процесс Шапель Корби. Вчера начался суд над девятью австралийцами, обвиняемыми в контрабанде наркотиков, ожививший озабоченность в связи с применением в Индонезии смертной казни. С точки зрения общественного мнения резким контрастом этому является ожидаемое смягчение приговоров лицам, осужденным в Индонезии за различные связанные с терроризмом правонарушения.
Пытаясь сбалансировать эту озабоченность, министр иностранных дел Александер Даунер, выступая на страницах "The Age", указал на большие успехи в ходе совместных антитеррористических операций. Вылетевший вчера в Индонезию г-н Даунер также отметил, что террористы "стремятся подорвать умеренные мусульманские правительства". К их числу относится и шаткая коалиция, возглавляемая первым в истории Индонезии напрямую избранным президентом Сусило Бамбангом Юдхойоно, сталкивающаяся с оппозицией, отвергающей западное влияние, включая демократию, и стремящейся к созданию исламского государства. В глазах экстремистов распространение туризма на Бали символизирует вредное западное влияние. Индонезийский совет исламских богословов недавно вынес 11 фетв, осуждающих "либерализм, секуляризм и плюрализм", а также совместные молитвы адептов различных религий. Именно в таком контексте д-р Юдхойоно и г-н Даунер примут участие в сегодняшней мемориальной службе на Бали. И именно в этом контексте Австралия просит президента запретить "Джемаа исламия", хотя это и вызовет недовольство парламента и большинства индонезийцев. Ее рассматривают как религиозное движение (само название означает "исламское сообщество"), а не террористическую организацию - несмотря на наличие отколовшихся от нее экстремистских группировок. Недовольство общественности дорого обойдется президенту с политической точки зрения.
Учитывая, что сам премьер-министр Джон Говард признает, что запрет не окажет "огромного политического воздействия", Австралии следовало бы добиваться еще более тесного сотрудничества между политическими лидерами, службами безопасности и полициями, тем временем помогая продвижению демократии в Индонезии. Ее борьба с политической дестабилизацией, бедностью, коррупцией и экстремизмом является наследием эпохи диктатуры Сухарто и военных. Действительно, исследование министерством иностранных дел первых взрывов на Бали обнаружило, что опасные внутриправительственные расхождения настолько ослабили предшественников д-ра Юдхойоно, что это внесло свой вклад в гибельный отказ систем безопасности. Упрощения и невыполнимые требования не помогут этому индонезийскому правительству заниматься тем, что г-н Даунер называет "борьбой и победой в битве идей", и не поможет жизненно важному союзу, которое его правительство столь правильно заключило.
