Ставить вопрос, является ли какой-либо народ террористическим, нельзя в принципе. Как террорист может вести себя государство, но не народ в целом. Называть народ террористическим - неважно, идет ли речь о чеченцах или русских - просто расизм. Но при этом Российская Федерация как государство для сохранения гегемонии в Чечне использовала явно террористические методы.
Нарушение мирного договора, жестокое насилие над гражданским населением и разрушение Грозного при помощи бомбардировок являются яркими тому примерами. Россия до сих пор продолжает курс терроризма, отвергая все мирные инициативы сторонников независимости.
Попытки решить вопрос с помощью внешних посредников и обеспечение чеченцам права на самоопределение постоянно утекали в песок.
Ответ на вопрос, является ли чеченский борец за свободу сторонником независимости или террористом - не черно-белый. Мы встанем в тупик уже при определении, содержащемся в вопросе: когда я говорю 'борец за независимость', то большинство СМИ России, а зачастую и Запада, использует термин 'боевики'. Российские источники тут же называют боевиков террористами, но словарный запас Запада так просто на это не поддается.
Борьба легко может стать стилем жизни, прежде всего в ситуации, когда целое поколение молодых людей выросло в условиях войны и беззакония. Реальностью их жизни является постоянная борьба с русскими и частично с соотечественниками, пошедшими по пути коллаборационизма. Свобода - это когда уйдут русские. Сейчас у этого понятия нет никакого философского или общественно-правового понятия. Подобное понятие свободы, конечно, неполное, но лучшего в данных условиях наивно ожидать.
Вера в Запад пропадает
Следует признать, что ряд чеченских военных отрядов использовал террористические методы. Естественно, они не повинны во всех тех бедах, которые взваливают на них СМИ России, но ужасные вещи они все же совершали.
В то же время ясно, что как в театре на Дубровке, так и в Беслане официальные лица России и спецназовцы обходились с мирным населением гораздо более небрежно, чем те, кто захватывал заложников. Вспоминается цинизм, с которым президент Владимир Путин выразил американцам сочувствие в связи с террористическими атаками 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке и Вашингтоне. Из него следовало, что между самоубийцами-террористами, протаранившими Всемирный торговый центр, и чеченцами следует поставить знак равенства - Россия поможет Западу против Усамы бен Ладена, а Запад пусть поможет подавить чеченцев в России.
Подобный подход не выдерживает серьезной критики, тем не менее, именно с тех пор постановка вопроса о Чечне на всех международных уровнях получала отпор.
Ни одна всерьез воспринимаемая международная организация не может считать легитимным референдум, президентские выборы или прошедшие в конце ноября парламентские выборы в Чечне, проведенные под дирижерскую палочку Москвы. Тем не менее, итоги этих выборов признают de facto и на места направляют даже 'неофициальных' наблюдателей. При этом не могут дать вразумительного ответа, каков правовой статус парламента и его членов, избранных в 1997 году и признанных ОБСЕ и Советом Европы, а затем разогнанных путинскими террористами. Но с точки зрения преемственности только они могут считаться легитимными представителями народной власти, каковым был и убитый в марте президент Масхадов.
Так как правовые аргументы и право чеченского народа на самоопределение, по сути, не признаются, нанесен серьезный урон авторитету умеренного, т.н. политического крыла чеченцев. Все меньше надеются на поддержку Запада и все меньше верят в демократию. Худшим последствием государственного терроризма Российской Федерации является то, что люди, окончательно потерявшие веру в справедливость, прибегают к крайним мерам, готовы одновременно взорвать как себя, так и врага.
Андрес Херкель - депутат парламента Эстонии
