Есть вопрос в дискуссии о германо-американских отношениях, который в Германии не задает практические никто: как будут развиваться эти отношения после ухода в отставку администрации Буша? Ведь осталось всего 3 года. И тогда Белый Дом займет или демократ - возможно, Джон Керри, Джон Эдвардс или Хиллари Клинтон. Или умеренный республиканец, как например сенатор Джон Маккейн или же бывший мэр Нью-Йорка Руди Джулиани.
В любом случае американская внешняя политика изменится, прежде всего, в направлении многополярности.
Однако мы в Германии к такому повороту не готовы. В нашей внешней политике мы полностью зациклились на Буше. Мы против всего, за что выступает Буш: против войны в Ираке, против того, как США борются с терроризмом или Киотским протоколом. Из нашего неуважения к Бушу развился глубокий антиамериканизм, не щадящий даже умеренных американцев. Окажись сейчас у руля в США благосклонная к Германии администрация, поначалу все равно ничего не изменится.
Острейшая критика не от неоконсерваторов
Наиболее острая критика американцев в адрес внешней политики Германии раздается не со стороны правых неоконсерваторов, а со стороны дружественных к Германии демократов. В большинстве своем это люди, занимавшие высокие посты в администрации Клинтона.
Теперь эти люди говорят себе: через три года мы, возможно, снова окажемся в правительстве. Но тогда мы будем уже не в состоянии сдерживать антиамериканизм. Один из этих американцев сказал мне, исполненный негодования, что скоро в Германии будут перечеркнуты сразу несколько десятилетий германо-американских отношений. И положение более серьезное, чем настроения.
Бывший канцлер Герхард Шредер считает своим достижением, что Германия эмансипировалась до положения 'средней силы'. Под этим он подразумевает, что страна освободилась от США. Одновременно Германия под его руководством стратегически стала более зависимой от России и, прежде всего, от российского газа. Дебаты о зависимости Германии от российской нефти и газа не новы. Они существовали и 25 лет назад. Проблема состоит лишь в том, что мы на длительный период становимся зависимыми от авторитарного государства, одновременно нанося вред нашим отношениям с Вашингтоном.
Политика Франка-Вальтера Штайнмайера, нового министра иностранных дел и архитектора внешней политики Шредера, совершенно явно идет в этом направлении. Та помпезность, с которой он был принят в Москве российским президентом Владимиром Путиным, совершенно ясно демонстрирует: дух Рапалло, того особого германо-советского соглашения, подписанного в 1922 г., оказывается в Германии сильнее, чем дух Джорджа Маршалла, министра иностранных дел США в послевоенное время и родоначальника плана Маршалла.
Абсурдный мандат Шредера в Наблюдательном совете газопроводного консорциума также является символом изменения внешнеполитического курса.
Мыслить стратегическими категориями никогда не было сильной стороной немецкой внешней политики. Стратегия во внешней политике предполагает, что изначально определяются те цели, которых мы хотели бы достичь в долгосрочной перспективе. Здесь, конечно, могут быть различные мнения, но многие, по большому счету, согласились бы с таким перечнем: политическая и экономическая стабильность на Ближнем Востоке и в Азии, защита климата и, естественно, стабильность мировой экономики. Стратегически мыслящий политик быстро пришел бы тогда к выводу, что без США ни одной из этих целей достичь нельзя. Даже при стабилизации политической ситуации на Балканах в 90-е годы без американцев европейцы оказались бы полностью беспомощны. Напротив, без России, любой этой цели достичь можно. И более того, мы были бы только рады, если бы Россия не играла на Балканах своей дестабилизирующей роли.
Поэтому логично, что эмансипация не может быть целью немецкой внешней политики. Естественно, нам нужно думать об обеспечении страны энергоносителями.
Но в любом случае было бы лучше, если бы Германия сначала попыталась найти общеевропейское решение, а не двустороннее. Заискивание перед Россией диаметрально противоположно интересам страны.
Германский обыватель успокоен
Ущерб, нанесенный германо-американским отношениям при Шредере, серьезно недооценивается, в частности, канцлером германии Ангелой Меркель и ее христианскими демократами. Здесь, на самом деле, речь идет не о дипломатической форме, а о политической сути. Это ясно продемонстрировал визит в Берлин американского министра иностранных дел Кондолизы Райс.
Чтобы успокоить немецкого обывателя, разволновавшегося в связи с полетами самолетов ЦРУ, Меркель пришлось проявлять по отношению к Райс явную сдержанность. Ей это удалось, но для дипломатических отношений цена была губительной. Теперь в США мало кто верит, что Меркель окажется в состоянии своими силами улучшить отношения между Германией и США.
Там ждут от Меркель не теплых слов, а новой стратегической переориентации на долгосрочную перспективу. Правда? Правда, по-настоящему оптимистически никто не настроен. А если американцы больше не могут располагать Германией как стратегическим партнером, то и новая администрация США пойдет иным путем.
И тогда мы почувствуем, что эмансипированная Германия в решении внешнеполитических проблем на мировой арене будет играть менее существенную роль, чем казалось бы зависимая Германия во времена Клауса Кинкеля.
Вольфганг Мюнхау (Wolfgang Muenchau) - комментатор 'The Financial Times' и 'The Financial Times Deutschland'. Его комментарии публикуются каждую среду.
