Вне всякого сомнения, самым уродливым словосочетанием из всех, что обогатили английский язык в 2005 г., стала 'передача особым порядком' ("extraordinary rendition"). Каждому, кто влюблен в слово, заключенное в этой фразе извращение смысла заведомо указывает на то, что ее цель - обманывать людей.
'Особый' - весьма распространенное прилагательное, но в данном случае его толкование расширяется: у него появляются зловещие синонимы, которых не найдешь ни в одном словаре - 'тайный', 'жестокий' и 'внесудебный'.
Слово 'передача' имеет целый ряд значений, в том числе 'воспроизведение', 'трактовка' или 'переуступка', но среди них вы не найдете 'похищения одного или нескольких людей с целью допроса и их тайной доставки в неназванное место в неназванной стране, где пытки не запрещены законом'.
У языка тоже есть законы, которые не позволяют употреблять эти слова так, как теперь их используют в Америке - то есть налицо 'лингвистическое преступление'. Как же часто политический 'новояз' рождает понятия, чье преднамеренно безобидное звучание заставляет нас вздрагивать от ужаса - и отвращения!
'За чистыми словами могут скрываться грязные дела', - заметил в 1993 г. обозреватель 'New York Times' Уильям Сэфайр (William Safire), прокомментировав таким образом появление другого понятия из той же серии: 'этническая чистка'. Стоит вспомнить еще одно леденящее кровь выражение из этой категории в духе оруэлловских 'нелиц' - 'окончательное решение еврейского вопроса', или такой образчик как 'результаты огневого воздействия на живую силу противника' [в оригинале -'mortality response' - прим. перев]: впервые я услышал эту фразу во время войны во Вьетнаме; она обозначала количество убитых. Если ваш неологизм оказался в таком ряду, этим вряд ли можно гордиться.
Подобные словосочетания изобретают, когда не хотят употреблять другие - чей неприглядный смысл слишком очевиден. 'Этнические чистки' и 'окончательное решение' позволяли избегать слова 'геноцид', а 'передача особым порядком' подходит для тех, кому не хочется, чтобы их действия назывались 'экспортом пыток'. Но, по выражению Сесили из пьесы Оскара Уайльда 'Как важно быть серьезным', 'если я вижу лопату, я и называю ее лопатой', а здесь мы видим не просто лопату, а целый экскаваторный ковш, доверху наполненный нечистотами.
Теперь, когда сенатор Джон Маккейн (John McCain) вынудил Белый дом скрепя сердце смириться с предложенной им поправкой о включении общепринятого в международном праве определения пыток - 'жесткое, бесчеловечное и унизительное наказание' - в американское законодательство (несмотря на энергичные усилия вице-президента Дика Чейни (Dick Cheney) помешать ее одобрению Конгрессом), распространенные опасения о том, что администрация Буша пытается обойти поправку Маккейна за счет 'передачи' тех, кого, по ее мнению, следует подвергнуть пыткам, в страны, не отличающиеся подобной щепетильностью, заслуживают самого серьезного внимания.
На свет божий начинают выплывать имена и истории людей, похищенных и подвергнутых подобной 'транспортировке': Махера Арара (Maher Arar), канадского гражданина сирийского происхождения, ЦРУ схватило, когда тот направлялся в Соединенные Штаты, и через Иорданию переправило в Сирию, где, по словам его адвоката, к нему применялись 'жестокие физические истязания'. Халед эль-Масри (Khaled el-Masri), гражданин Германии с ливанско-кувейтскими корнями, был похищен в Македонии и перевезен в Афганистан; там, как он рассказывает, его неоднократно избивали. Сириец Мохаммед Хайдар Заммар утверждает, что его захватили в Марокко, после чего он четыре года провел в сирийских застенках.
Уже подаются судебные иски. Адвокаты истцов предполагают, что пострадавших было гораздо больше, что подлинные масштабы программы передачи людей 'особым порядком' властям Афганистана, Египта, Сирии, а возможно и других стран, еще не раскрыты. В Канаде, Германии, Италии и Швейцарии начаты официальные расследования. ЦРУ, по результатам собственной ведомственной проверки, признало, что такие случаи имели место, но их было 'менее 10', что для многих звучит как очередное проявление оруэлловского 'двоеречия'. Инструменты изобретают, чтобы ими пользоваться, и представляется мягко говоря маловероятным, чтобы такая рискованная в политическом плане и сомнительная с нравственной точки зрения процедура была разработана, но почти никогда не применялась на практике.
О многом говорит уже тот факт, что американские власти заняли по этому вопросу чрезвычайно жесткую позицию. Во время недавнего европейского турне госсекретарь Кондолиза Райс (Condoleezza Rice) по сути приказала правительствам европейских стран не лезть в это дело: те же с готовностью и беспрекословно подчинились, заявляя, что удовлетворены ее заверениями. Вскоре после этого, в конце декабря, германские власти распорядились закрыть мусульманский центр возле Мюнхена, найдя там документы с одобрением терактов, совершаемых смертниками в Ираке. При этом нам не забыли сообщить, что Халед эль-Масри - до 'передачи особым порядком' в Афганистан - часто посещал этот клуб. Нас явно подводят к простому заключению: 'Вот значит как! Ясное дело - он мерзавец! Такого не жалко 'передать' кому угодно!'
У подобного образа мыслей, однако, есть один изъян - на него указала Изабель Хилтон (Isabel Hilton) в статье, опубликованной 'Guardian' в июле: 'Бредовая идея о том, что чиновники 'умнее' закона - 'профессиональное заболевание' тех, кто облечен властью, и ему особенно подвержены люди с 'имперским' мышлением: Когда в семидесятых в Латинской Америке противники властей стали попросту 'исчезать', это вызвало отвращение в демократических странах, где один из основных критериев легитимности правительства заключается в том, что никто из представителей государства не может заключить человека в тюрьму или убить его, не ответив за это перед законом'.
Другими словами, речь не о том, хорош или плох пострадавший. Вопрос в том, каковы мы сами - способно ли государство сделать нас соучастниками собственной безнравственности, пренебрежения законностью, которая, в качестве основы свободного общества, уступает по значению разве что соблюдению прав личности.
Белый дом, однако, явно считает, что в этом и других неоднозначных вопросах - например, о тайном прослушивании телефонных разговоров - он пользуется поддержкой общественного мнения. Так, недавно Чейни заявил журналистам: 'Когда американцы подумают об этом, они поймут и оценят наши действия и мотивы'.
Какое-то время, возможно, так и будет, хотя споры на эти темы не утихают. Увидим, до какой степени американский народ готов согласиться с тем, что цель оправдывает любые средства, которые придумает для ее достижения Чейни.
Вначале было - и есть - слово. Если кто-то начал извращать слова, будьте уверены - за этим последует нечто гораздо худшее. В декабре 2005 г. члены палаты лордов, выносившие, в качестве высшей судебной инстанции, постановление по вопросу о пытках, высказались четко и ясно. 'Тот, кто применяет пытки, вызывает отвращение не потому, что полученная таким образом информация ненадежна, - отметил лорд Роджер Эрлсферри (Lord Rodger of Earlsferry). - а потому, что он добывает ее варварскими методами'.
'Пытки - это злодеяние в чистом виде, - добавил лорд Браун оф Итон-андер-Хейвуд (Lord Brown of Eaton-under-Heywood). - Их применение нельзя оправдать ничем. Наоборот, за это надо непременно наказывать'.
Как это ни печально, Соединенные Штаты, пытающие людей руками 'субподрядчиков' из других стран, вероятно, смогут избежать наказания. Но от нравственного осуждения им никак не спастись.
Салман Рушди - лауреат нескольких литературных премий, автор ряда книг, среди которых 'дети полуночи' ('Midnight's Children') и 'Сатанинские стихи' ('The Satanic Verses').
____________________________________________________________
Избранные сочинения Салмана Рушди на ИноСМИ.Ru
Гуантанамо: правда у каждого своя ("Liberation", Франция)
