47 историков и языковедов вчера в президентском дворце обсуждали болезненный вопрос - влияние советского режима на латышский язык. Вывод: вредоносное воздействие продолжается до сих пор.
Зато были качественные переводы
Вступительную речь произнес руководитель Комиссии по госязыку Андрей Вейсбергс. Он отметил, что влияние на латышский язык было даже большим, чем можно себе представить. Потому что помимо превосходства русского языка навязывалась и идеология. И эти пережитки прошлого живы и по сей день. В то же время Вейсбергс признал, что к советскому времени нельзя относиться только негативно. Хотя бы потому, что тогда были очень качественные и хорошие переводы. Декан Вентспилсской высшей школы Янис Силис пояснил: в советское время переводов было мало, в основном переводились книги, пропагандирующие советский образ жизни, зато очень высококачественные. Переводчики чуть ли не в очередь становились, чтобы удостоиться этой чести. А сейчас переводов много, но квалификация переводчиков и корректоров оставляет желать лучшего.
Оригинальная литература тоже подвергалась, по его словам, хоть и качественной, но своеобразной интерпретации: цензура была везде, многие моменты не пропускались, зато откуда ни возьмись в Шекспире (это, конечно, утрировано) могли появиться диалоги советских милиционеров. Вейсбергс не без иронии заметил, что переводы с русского составляли 67%. Справедливости ради он признал, что то же самое сейчас происходит и с английским языком.
Двойной стандарт
Еще один негативный аспект - очень трудно разъяснять за рубежом свою политику, поскольку не все понимают, что Латвия была оккупирована. Она воспринимается как постсоветское русскоязычное пространство. Плохо и то, что латышский язык вытеснялся изо всех сфер. Даже в 1945-1949 годах, когда существовало официальное двуязычие, доминировал русский. Все названия, в том числе всякие "моспромтресты" переводились на латышский, однако в реальной жизни употреблялись только русские слова. Все диссертации, указы, общение на предприятиях и в госучреждениях, все велось на "великом и могучем". В итоге к моменту восстановления независимости "растерялся" деловой латышский язык. Каждый раз, выпуская новый нормативный документ, приходилось изгаляться, чтобы придумать ему название. И новые слова в народе приживаются с трудом, по-прежнему употребляются советские фразеологизмы.
Так, профессор балтийских языков Байба Кангере, проживавшая в советские времена в Швеции, с возмущением отметила, что не может объяснить своим детям, как это женщина может "уйти в декрет", потому что декрет у нее ассоциируется только со словом "указ", опять-таки диктатурой. А новое выражение "отпуск по уходу за ребенком", упомянутое в законодательстве, спросом в обиходе не пользуется. То же самое с советским словом "алименты", которое никак не становится "средствами на содержание".
Процесс продолжается
Кангере привела в пример еще пару слов, которые в нашем обществе укоренились, но не являются латышскими. Например "коллектив". "Я просмотрела все словари 30-х годов. В латышском языке есть только прилагательное "коллективный", - пояснила она. Также ее удивляет, что вся Рига завешана вывесками с названием "бытовая техника". Словосочетание у нее ассоциируется с коммунальными квартирами и общей кухней. И проще было бы называть их просто товарами. И самый болезненный вопрос, это, конечно же, идеология - влияние политическое, цензуры, пропаганды. Вот зачем нужно было тюрьму Браса раньше называть "учреждением 175", а ликвидацию последствий аварии в Чернобыле - процессом модернизации? По мнению Вейсбергса, этот опыт советского убеждения не забыт и по сей день и успешно используется в предвыборное время нашими партиями.
И самое странное, что до сих пор эта взаимосвязь с тоталитаризмом особенно-то не изучалась, а между тем многие свидетели процессов, проходивших в те времена, уже мало что помнят.
____________________________________________________________
Главный редактор ежедневной латвийской газеты на русском языке 'Телеграф' Татьяна Фаст отвечает на вопросы читателей ИноСМИ.Ru
