У немцев есть идиоматическое определение хаотичного и безрезультатного труда, хорошо нам известное: 'польская экономика'. Шведы 'польским сеймом' называют галдеж и беспорядочную болтовню. Значение выражения 'польские дороги' сотни лет известно почти всей Европе. Вскоре в речевой оборот войдет и 'польская дипломатия'. В ПНР задачи дипломатии были упрощенными, и гении в посольствах не требовались. Да и теперь их как-то не тянет на службу. Тот, у кого были какие-то дела в дипломатических представительствах ПНР, мог испытать шок.
Ученый и бизнесмен из Западной Германии, хватался после визита в польское представительство в Кельне за голову: 'Где они таких типов нашли, я Польшу знаю, видимо, это было трудно!'. Приятель из Ягеллонского университета был избит в польском посольстве в Лондоне. Мой опыт очень скромен - посольство в Голландии всего лишь обмануло нас на 80 долларов. Потом сменился строй, и в польские посольства нахлынули молодые люди в кроссовках и с рюкзаками. Они начинали, главным образом, с того, что портили отношения с организациями местных поляков. Не знаю, что является нормой в сегодняшней дипломатии, я лишь узнал - как и все - что бывает, и этого достаточно, чтобы ужаснуться.
Недавно изгнанный из Белоруссии дипломат господин Буцько (Bucko) заявил на телевидении: 'Когда разговариваешь с бандитом (т.е. президентом Лукашенко), нужно иметь револьвер в кармане'. Поскольку сложно поверить, чтобы такие афоризмы произносил дипломат, даже бывший, приводу источник: телевидение Polsat, 8 апреля с.г., программа 'События', 19 ч. Господин Буцько уже не работает дипломатом в Минске, но это тот самый г-н Буцько, который дипломатом работал. Я знаю Польшу: где они нашли такого грубияна? Премьер Марцинкевич (Marcinkiewicz) не хочет быть ни хуже и ни лучше своих дипломатов.
Поляки надолго запомнят его переговорный стиль. Стоя на тротуаре, обратясь лицом на восток, он взывал: 'Господин Лукашенко!'. Его тон придавал словам вполне уличное звучание: ты, Лукашенко, немедленно отпусти моего дипломата! Задержанный бывший посол продолжал в палатке польскую дипломатию другими средствами. Конкретнее - подстрекал минскую молодежь идти против Лукашенко. Однако можно это интерпретировать более возвышенно - так, как депутат Здроевский (Zdrojewski) из 'Гражданской платформы'. По его мнению, бывший посол поехал в Минск для выполнения, как он выразился, 'универсальной миссии' - призвать белорусов к борьбе за демократию и права человека.
Польша все еще не может справиться с внутренними проблемами - как экономическими, так административными и моральными. У нас есть и 'польская экономика' и 'польский сейм' и 'польские дороги'. Мы являемся одной из самых бедных и отсталых стран в Европе. Этим насущным проблемам теледемократия почти не уделяет внимания. Разделенный на многочисленные фракции, но единый в своих основных стремлениях лагерь 'Солидарности' втягивает весь народ в свою драму, разыгрывающуюся между сном и явью, в свою 26-летнюю фабулу. Он навязал стране свое примитивно-манихейское видение внутренней и внешней политики. Он раскручивает спираль мести за воображаемые обиды и требует возмездия за свои неудачи. В этом он добивается реальных и воображаемых успехов. Реальным успехом лагеря 'Солидарности' является то, что ему удалось представить политические преследования актами исторической справедливости или фактами, не заслуживающими внимания.
Благодаря этому, Польша - страна, политический климат которой - один из самых удушливых в Европе - может приписывать себе роль авангарда свободы в Восточной Европе, эталона демократии и авторитета в области прав человека. Откуда такое самомнение? По какому праву государство, которое политики из той же 'Солидарности' называют 'выгребной ямой' и 'болотом', в отношении Белоруссии выступает в роли карающего ментора? Западные политики относятся к Польше хорошо. Однако не потому, что она так совершенна, как о себе мнит, а потому, что она им нужна такой, какая есть - со своими иллюзиями, со своем манихейским одурением, со своим национализмом, клерикализмом и, особенно, неспособностью отделять фантазии от действительности. Часть американской элиты, особенно, правящие неоконсерваторы, между собой называют Польшу 'нашим сукиным сыном'.
Полякам деятели бывшей 'Солидарности' вдалбливают, что помощь, полученная ими от Запада, особенно, от Америки была не безвозмездным даром, а ссудой, которую польское государство должно теперь возвратить, активно поддерживая подрывные движения там, где они на руку Вашингтону.
Американское стремление к ограничению российского влияния прекрасно гармонирует с польским мессианизмом, русофобией и ягеллонской ностальгией. Польше придется испытать не одно поражение, прежде чем она поймет характер своих отношений с Соединенными Штатами. Однако для того, чтобы заметить свое поражение, нужно рационально определить цель. Польша себя от этого предохраняет. Политика Варшавы в отношении Белоруссии была победой или поражением? Кому это может быть известно? С подобной трудностью мы столкнемся, желая оценить другие стремления польской внешней политики, 'опирающейся на ценности'. У понятия 'ценности' не существует даже приблизительной дефиниции; как можно строить политику на столь неопределенном понятии? Режим Лукашенко вступил в период упадка, он будет терять популярность, а его противники - обретать ее? Что это дает Польше?
Когда в Испании шла кровавая гражданская война, и вся Европа - левая и правая - стремилась на помощь своим, Уинстон Черчилль писал: 'Даже если бы всем этим вооруженным туристам, едущим в Испанию, было суждено перерезать друг друга, не оставив ни единой живой души, кроме журналистов, которые рассказали бы об этом миру, не думаю, что это принесло бы какой-либо вред интересам Великобритании . . .
Нейтралитет означает холодную, беспристрастную позицию, свободную от запала и предвзятости, независимо от того, сколь соблазнительными они могут казаться. В случае Великобритании нейтралитет также означает готовность принять на себя роль второго плана вместо того, чтобы изображать лидера или главное действующее лицо. . . Нам нельзя делать ничего, что не относится к числу наших обязанностей, ничего, что выходит за рамки наших возможностей. Нет смыла заводить другие народы в сад, а потом бежать, когда начнет лаять собака'.
____________________________________________________________
Бронислав Лаговский: Польские проблемы с памятью ("Przeglad", Польша)
