Об этих событиях нет ни малейшего упоминания ни в рижском Музее оккупации, ни в его вильнюсском и таллинском "собратьях". Уж слишком не укладываются реальные истории насильственного неповиновения советской власти стройной концепции "борьбы за независимость".
Недавно вышедшая в Москве книга замдиректора Госархива РФ, историка Владимира Козлова "Неизвестный СССР. Противостояние народа и власти. 1953-1985 годы" рассказывает в том числе и о волнениях в Прибалтике.
Холодная осень 1953 года
Прибалтийские советские республики были, наверное, самыми дисциплинированными в бывшем СССР - при Хрущеве там не было действительно кровавых мятежей, как в Новочеркасске, Тбилиси, Грозном, Темиртау, Александрове, Муроме. Но ослабление власти и в Балтии почувствовали околокриминальные элементы: Самыми массовыми беспорядками в истории Латвийской ССР прославился город Лудза.
Разумеется, о случившемся 1 сентября 1953 года узнали только жители этого города и "компетентные органы" - информация о погромах была тут же изолирована. А устроили форменный мятеж учащиеся ремесленного училища N 5 - бывшие детдомовцы, подростки из Белоруссии, потерявшие родителей в годы войны. Мастера и воспитатели грубо относились к воспитанникам, те, в свою очередь, притесняли младших. Словом, обычная ситуация послевоенной провинциальной школы.
Учебный год в "ремеслухе" не начался - тинейджеры дебоширили на улицах. Когда один из подростков осквернил памятник погибшему офицеру Красной армии, в дело вмешалась милиция - хулигана забрали в участок. Толпа пэтэушников явилась в райотдел, требуя освобождения задержанного. Они вломились в кабинет директора, нанесли ранения коменданту общежития, разгромили комнаты младших классов.
21 сентября подростковое "ополчение" разгромило милицейский участок, избило постового, а затем, вооружившись палками и камнями, фактически захватило улицы Лудзы. Потребовалась специальная милицейская операция, при которой 43 бывших детдомовца были задержаны.
Базарный бунт в Клайпеде
Свободолюбивый литовский народ начал раскрепощаться еще до "исторической" речи Никиты Сергеича на XX съезде КПСС. 21 января 1956 года на базарной площади Клайпеды бригадмилец (член бригады содействия милиции) донес постовому, что спекулянты торгуют селедкой. Бравые милиционеры тут же схватили торговку, однако ее муж свалился в припадке эпилепсии, женщина завопила: "Убили!", и понеслось:
Всего в беспорядках участвовали 500 человек. Толпа набросилась на "лягавых" с криком: "За что убили человека?" В окна опорного пункта милиции полетели кирпичи. Затем нападению подверглось здание ГУВД-УКГБ Клайпеды.
Украл, выпил - в тюрьму!
Еще одно характерное "противостояние народа и власти" имело место в Риге 7 сентября 1958 года. На кольце трамвая под осенним солнышком расположился местный неформальный клуб - уважаемые люди, имевшие по нескольку "ходок", культурно выпивали.
Когда же проходящий милиционер потребовал от них прекращения распития спиртных напитков в общественном месте, то немедленно получил по голове. Когда же в ход пошли доски и страж порядка всерьез обеспокоился за свою жизнь, он достал верный ТТ и на месте убил некоего пролетария - кочегара строительной конторы, скрылся в трамвайном парке и начал вызывать подмогу.
Собравшаяся же толпа, подстрекаемая друзьями убиенного, взломала двери депо и повторно нанесла увечья этому милиционеру, а также его коллеге. После этого специальным заседанием бюро ЦК компартии Латвии была принята 40-километровая зона вокруг Риги, в которой было запрещено прописывать ранее судимых за тяжкие уголовные преступления.
Кстати, в монографии В. Козлова приводится и информация о "пасхальных беспорядках" в Риге и Таллине в 1960 году, когда милиции приходилось сдерживать хулиганов, нападавших ночью на участников пасхальных крестных ходов у достаточно многочисленных по меркам СССР православных храмов. Так что силовому сдерживанию - весьма парадоксальным образом - подвергался даже воинственный атеизм!
