С началом строительства Сибирско-Тихоокеанского нефтепровода российско-европейский конфликт, связанный с безопасностью снабжения, достиг новой кульминации. Между тем Владимир Путин без всякого промедления использует монопольное положение России в области энергетики в политических целях.
Выбор момента, видимо, был хорошо продуман. И он настал, наконец, в прошлую пятницу. При большом стечении представителей средств массовой информации был сварен первый шов. И еще до того, как остыло место первой сварки, государственные органы с большой гордостью объявили, что Россия только что приступила к строительству первого трубопровода в Китай.
Проект по своим масштабам - гигантский, и он несет в себе соответствующую политическую взрывную силу. Поскольку если получится все так, как планирует государственная компания-оператор "Транснефть", то, начиная с 2008 года, после завершения первого этапа строительства, к китайской границе будут перебрасываться ежегодно до 30 миллионов тонн сырой нефти.
После окончательного завершения строительства по нефтепроводу протяженностью 4100 километров к Тихоокеанскому побережью под Владивостоком будут перекачиваться ежегодно 80 миллионов тонн нефти с целью снабжения всего Азиатско-Тихоокеанского региона черным золотом, которого там так жаждут. На строительство так называемого Сибирско-Тихоокеанского нефтепровода "Транснефть", крупнейшая в мире трубопроводная компания, выделяет 12,8 миллиарда евро.
Нефть для Китая
С началом строительства громадного проекта тлеющий не один месяц европейско-российский спор относительно распределения российских энергетических ресурсов достиг своей кульминации. "Мы перекормили Европу нефтью. А любая экономическая логика говорит, что чрезмерные поставки ведут к снижению цены", - объявил без обиняков глава "Транснефти" Семен Вайншток. Что хотел сказать этим Вайншток, вполне понятно и полностью отвечает новой энергетической политике президента России Владимира Путина.
Россия после того, как Европа в начале этого года болезненно прочувствовала в связи с российско-украинским газовым спором свою зависимость от поставок российских энергоносителей и теперь ломает руки в поисках энергетико-политической альтернативы, теперь усиливает свое давление на Запад. Откровеннее обычного Путин дает сегодня понять, что в борьбе за внешнеполитическое влияние он намерен использовать свой самый сильный козырь: газ и нефтяные богатства страны.
"Хотя спрос на энергоресурсы большой, используются любые отговорки, чтобы ограничить наше влияние на Севере, Юге и Западе", - сказал недавно Путин, не оставив никаких сомнений относительно своих намерений. Какой ударной силой обладают подобные высказывания президента, и как это, видимо, созвучно действиям боссов государственных энергетических предприятий, продемонстрировал недавний удар, нанесенный российским газовым монополистом "Газпром".
"Газпром" уже давно активно добивается участия в капитале западных компаний, но до сих пор наталкивался на жесткое сопротивление европейцев. Глава "Газпрома" Алексей Миллер выступил с открытой угрозой, предупредив ЕС, чтобы тот впредь не бойкотировал его экспансионистские планы. В ином случае, Россия, по его словам, поищет другие рынки и сократит объемы поставок газа в Европу в пользу Азии. Политики ЕС были шокированы, но и беспомощны.
Заложники энергетики
Намного откровеннее высказался недавно о новой агрессивной политике России биржевой гуру Джордж Сорос (George Soros). В одном из комментариев в 'Financial Times' Сорос пишет, что Владимир Путин после своего прихода к власти поставил под государственный контроль почти все российские энергетические предприятия, и это непрозрачное переплетение компаний, с одной стороны, служит личному обогащению людей, имеющих к этому отношение, а, с другой стороны, - политическому давлению на соседние страны.
"А в результате поставки в Европу значительных объемов энергоносителей зависят от страны, которая без колебаний использует свою позицию монополиста в сомнительных целях", - считает Сорос. Сложилась ситуация, которую, согласно Соросу, в краткосрочном плане вряд ли удастся изменить. Ведь европейцы упустили момент, чтобы договориться об общей и единой политике в области энергетики. Счет за эти упущения уже предъявлен.
