В преддверии июльского саммита Большой Восьмерки (G-8) в Санкт-Петербурге Леон Арон (Leon Aron) из Института американского предпринимательства организовал конференцию по энергетической политике России. Доходы от нефти стали главной движущей силой российской экономики: только лишь в прошлом году Россия экспортировала 7 млн. баррелей нефти в сутки. Остаются, однако, вопросы относительно того, в какой мере Россия способна вносить вклад в удовлетворение растущих мировых потребностей в нефти и природном газе, и как путинская администрация обращается с этой весьма прибыльной отраслью российской промышленности.
Клиффорд Гэдди (Clifford Gaddy) из Брукингского института рассказал о важности нефтяной отрасли для российской экономики, которую, утверждает он, невозможно переоценить. Доходы России от экспорта нефти только лишь за время президентства Путин выросли с 14 до 127 млрд. долл. США.
Несмотря на такой успех, остается неясным, сумеет ли Россия в достаточном количестве удовлетворять растущие глобальные потребности в нефти. Гэдди перечислил целый ряд озабоченностей, включая неожиданно высокий спрос Китая на нефть в последние годы, неоспоримую рыночную силу Организации стран - экспортеров нефти (ОПЕК) и истощающиеся российские месторождения "коричневой" нефти в Западной Сибири. Заглядывая вперед, Юлия Нанай (Julia Nanay) из консалтинговой фирмы "PFC Energy" предсказала, что к 2020 году 20% всей добычи нефти и газа в России будет приходиться на долю оффшорных предприятий, но выразила озабоченность, что новый закон о недрах может помешать участию иностранцев в новых проектах освоения энергетических запасов.
Гэдди назвал политику Москвы, гонящейся за рентой, важным препятствием к росту добычи. Он обвинил Кремль в том, что тот уничтожил ЮКОС главным образом потому, что успешная деятельность этой компании угрожала политике погони за рентой. Одним из результатов действий правительства в деле ЮКОС'а стало то, что, по свидетельству Владимира Милова из московского Института энергетической политики, российские нефтяные компании инвестируют свой капитал заграницей вместо того, чтобы реинвестировать его в добычу нефти у себя на родине.
Марко Фантини (Marco Fantini) из Европейской комиссии рассмотрел отношения России с остальной Европой, которую он признал зависимой от российской нефти в обозримом будущем. Он доказывал, что России в среднесрочной перспективе нужны иностранные инвестиции в размере 170-200 млрд. долл., чтобы в период до 2020 года не отстать от энергетических потребностей Европы, однако он не был уверен в том, что инвесторы будут достаточно верить в Россию, чтобы делать необходимые инвестиции.
Инвесторам прибавляет озабоченности факт принятия Россией того, что Андрей Рябов из Московского института мировой экономики и международных отношений назвал "экономической моделью нефтегосударства", которая усиливает традиционно патерналистскую модель управления. В постсоветскую эру доходы от нефти обеспечили поразительные улучшения в экономике и отдали громадные ресурсы в руки государства, что укрепило легитимность Путина и создало базу поддержки для правящих элит. Рябов утверждал, что правительство Путина заботится об интересах элит и стремится оптимизировать эту систему правления вместо того, чтобы осуществлять более широкую модернизацию российского общества.
Уильям Браудер (William Browder) из "Hermitage Fund", крупнейшего в России иностранного инвестиционного фонда, рассказал о своем личном опыте с кремлевскими властями, которые отказались впустить его обратно в Россию. Этот фонд управляет активами стоимостью 4 млрд. долл., главным образом инвестициями в нефтегазовую отрасль, и старается не проявлять терпимости к коррупции в компаниях, в которые он инвестирует. Браудер стал заметным критиком коррупции в нефтяных, газовых и электрических компаниях, особенно в "Газпроме", российской государственной монополии природного газа. Браудер признал, что две России сравнительно мирно сосуществуют друг с другом: модернизирующаяся Россия и "Советская Россия", которая хочет "закрыть границы и не позволять никому говорить то, что тот думает". Равным образом, он утверждал, что Россия планирует сделать упор на энергетическую безопасность на саммите G-8, угрожая в то же время прекратить поставки газа Европе, если та не позволит "Газпрому" приобрести активы в газораспределительных компаниях.
Милов утверждал, что Кремлю не следует подталкивать "Газпром" к "приобретению и управлению нефтяными компаниями" вроде "Сибнефти" и, потенциально, "Роснефти", в особенности с учетом того, что "Газпром" в прошлом показывал плохие результаты в таком управлении. Милов утверждал, что окопавшаяся в Кремле бюрократия, выбрав в качестве мишеней для своих нападок компании вроде ЮКОС'а, выступавшие за частную инициативу, конкуренцию и прозрачность, предпочла оказать услугу элитам за счет рынка.
