Под таким заголовком аналитический центр редакции 'Джорджиан таймс' продолжает публикацию статей. Наша цель - анализ тех основных причин, по которым остаются по сей день нерешенными значительные внутренние и внешние проблемы Грузии.
Одно дело - самоотверженная попытка, а другое - результат. Когда нет результата, значит, или непригодны средства для достижения цели, или непонятна суть данной проблемы.
В таком случае выход возможен только при условии взаимного сопоставления многообразных взглядов и соображений. На политическом языке это подразумевает допущение плюрализма, а на языке рыночной экономики - шанс выбрать из широкого ассортимента лучший товар.
За минувшие 15 лет власть в своем подходе к некоторым коренным политическим вопросам утвердила настолько непроходимо-безальтернативный стереотип, что 'вносить' на политической рынок отличные от официоза взгляды столь же бесперспективно, как и нереализуемо, а подобные попытки - проигрышны. Поэтому ниже мы попытаемся разобраться лишь в том, каким образом и какой политический товар нам 'продают'.
Демократия
Сразу же следует сказать, что определение сущности демократии - самая сложная и, наверное, неосуществимая задача, несмотря на то, что больше всего сказано и написано именно о демократии. Сложнейшая и неосуществимая хотя бы потому, что трудно дать однозначную оценку качеству демократичности, ее уровню, своеобразию и другим характерным чертам того или иного демократического государства.
К примеру, какая страна более демократична - Франция или Германия, Швейцария или США. Еще сложнее сравнивать и оценивать демократии постсоветских стран - Литвы - Грузии, Узбекистана - Азербайджана, России - Украины и других. Трудно понять и то, почему и по каким критериям считают демократическими странами и Армению, и Австрию, и Канаду и Казахстан и т.д.
Конечно, для многостороннего сравнения можно обратиться и к другим примерам, однако, наверное, достаточно и приведенных в подтверждение того, что единого всеобщего определения и мерила демократии у человечества пока что нет. Это объясняется тем, что:
во-первых, демократия неисчерпаема по своему масштабу, возможностям, формам и потенции развития. Она не зародилась в законченном, раз и навсегда сформированном виде. В процессе развития демократической практики каждая эпоха и народ вносили свой вклад в ее совершенствование.
во-вторых, развитие демократии больше всего обусловлено взаимосвязью ее знания и практики.
Глубина и масштаб знания демократии во многом зависят от того, насколько демократична данная страна. Факт, что в странах широкой демократии граждане больше знают о ней. А там, где демократию ограничивают, меньше возможностей ее познания. В таких странах власти проводят для населения 'уроки' демократии: она, т.е. власть, поучает общество, объясняя, что такое демократия, учреждает для граждан стандарты свободы и плюрализма, стереотипы восприятия и понимания событий.
Возможно, так и должно быть, а иначе откуда бы нам знать, что у нас (грузинского общества) есть независимый суд, соответствующий демократической системе; что демократическим стандартам отвечает не выборность, а назначение ректора университета, не автономия этого вуза, а его полное подчинение государству; что демократическим принципам вполне соответствует уничтожение заключенных в камерах.
Чего стоит хотя бы то, что наконец-то мы поняли, насколько демократично и нравственно не отправить в отставку, а поощрить высокопоставленных полицейских в связи с убийством Сандро Гиргвлиани; подчинить министерству внутренних дел не только прокуратуру, но и сам Конституционный суд; назначать мэров городов и т.д.
Эти и другие подобные примеры дают основание придти к трезвому выводу, что на этом фоне действительно достойны жалости немцы, французы, швейцарцы, у которых нет миссионера, разъясняющего суть демократии, что им самим приходится доходить до ее понимания. Более того, они не знают, что еще до подтверждения вины подозреваемого любой чиновник государства может назвать его врагом народа, вредителем. Им неизвестно, а нам хорошо знакомо и многое другое, подобное этому.
Не думаем, что все это может вызывать улыбку. Если с большей серьезностью вникнуть в эти вопросы, лишний раз уверуешь, что до тех пор, пока человечество не обрело единого мерила демократии, у политиков, государств и различных международных структур остаются широкие возможности оценивать в соответствии с личными и конъюнктурными интересами то или иное событие, демократичность той или иной страны, международные процессы и т.д. Ведь трудно убедить критически мыслящего человека в том, что прославленная 'сбрасыванием' президентов Грузия более демократична, чем Казахстан или Армения; что нынешняя Конституция Грузии и обусловленный ею политический режим более привлекателен, чем в России или в той же Белоруссии; что Германия и Франция малодемократичные страны, так как не поддержали военные действия США в Ираке, начатые без мандата Совета Безопасности ООН, и тому подобное.
Но пока не действует единое мерило демократии, чем все же руководствуются передовые страны мира? И чем должны руководствоваться подобные Грузии маленькие страны с новоиспеченной демократией? В соответствии с чужими или собственными интересами и стандартами?
Если оставить историю в стороне, ответ на этот вопрос могут дать многие примеры современной действительности. Когда попытаемся проанализировать их, убедимся, что наблюдаются две крайности в подходах к указанным вопросам. Часть государств сказала категоричное и однозначное 'нет' демократии, закрылась в своем прошлом и тем самым пытается избежать новых вызовов и опасностей. Этот путь катастрофически проигрышный, и даже не стоит на нем останавливаться.
Вторая часть государств (особенно страны с малым геополитическим весом) во имя своего спасения настежь открыла демократии 'двери', предоставив эксклюзивное право ее оценки ведущим, с точки зрения геополитики, странам (главным образом, США). Но оказалось, что такое эксклюзивное право обуславливает в большей или меньшей степени зависимость от той страны, которой оно дано. Предоставить другой стране полное право оценивать твою демократию - значит, выразить согласие превратиться в страну-сателлита. Это очень легко заметить. Любая такая страна-сателлит может заслужить от 'оценщика' демократии и положительную, и отрицательную оценку. Как правило, различие оценок зависит от уровня покорности правительства-сателлита и что главное, - от интересов самого 'оценщика', которые изменяются в соответствии с конкретными ситуациями
К примеру, оценивающая страна может дать многоконфессиональному сателлиту 'рекомендации' по обеспечению юридического и фактического равноправия всех ее религиозных конфессий (Грузия), а в отношении другой такой же страны проявить совершенно иной подход. Или же 'оценщик' может закрыть глаза на ущемление в стране-сателлите прав религиозных меньшинств (Литва, Латвия и другие), а в другом государстве подобным же фактам дать отрицательную оценку. А вообще-то интересно, кто более демократичен и где больше реализованы права и свободы человека - в Китае, где лучше условия для обеспечения социальных прав, но нет политического плюрализма, или у нас, где уже не в моде даже говорить о социальных правах.
Короче говоря, различие в оценках вытекает из интересов 'оценщика', и наш избиратель должен это знать.
Странам, которые выбрали путь сателлита, конечно же, приходится (и придется) идти на уступки известной дозы своей независимости, а значит, - фундаментальных национальных интересов, а некоторым странам - даже потерять свое лицо.
В современном мире оба эти пути проигрышны, так как первый, отрывая страну от мирового прогресса, ведет ее к самоубийству, а второй - к потере национальной самобытности, что, в конечном счете, тоже равносильно самоубийству.
Понятно, что Грузия своей сегодняшней политикой следует по второму пути, и ей угрожает опасность еще большего ограничения своей независимости. Пример того, как избежать подобной опасности, подают те страны, которые сумели найти третий путь. Правильное освоение их опыта требует безусловного признания, что отказ от демократических ценностей означает возврат в далекое прошлое и крах цивилизованности. Нравится нам или нет, демократия больше всего обеспечивает общественный, государственный и общечеловеческий прогресс. Другой лучшей модели мир пока не знает, и отказ от нее - это действительно самоубийство. Однако демократия - лишь средство развития, и как у всякого средства и метода, у нее тоже есть свои преимущества и недостатки, тем более, если неправильно ею пользоваться.
Так что демократия - это и не народ, и не государство, поэтому ни у кого нет на нее 'авторского права', ни у какого-либо государства, ни у его власти. Если б было иначе, тогда Грузия, может, больше других заслуживает такого авторского права, хотя бы потому, что еще Куртлу-Арслан (историческая личность - прим.) выдвинул идею разделения власти, а может, всей своей историей этого больше достойны Греция и Италия?!
Но поскольку у демократии нет национальности, ее неправильное применение порождает опасность создания именно безнационального мира. Перед подобной угрозой в большей или меньшей степени стоят все народы, тем более - малые. По этой же причине, т.е. из-за отсутствия у демократии национальности, какая-либо страна может использовать другую в целях национально-культурной экспансии. У кого хорошее 'зрение', тот обязательно увидит примеры подобных попыток в Грузии, в сферах ее образования, культуры, науки. Более дальновидный объяснит все это агрессией извне. Но что поделать, когда погоду делает чужая сила, и что главное, в этом мы тоже ей помогаем. Культурную экспансию легко осуществляют те государства, которые владеют правом контроля и оценки демократии, и в тех странах, у которых нет иммунитета от такой агрессии и которые отождествляют демократию с фундаментальными национальными интересами.
Когда демократию приравнивают к фундаментальным национальным интересам, тогда не остается ни национального, ни демократии. Именно так происходит в сегодняшней Грузии. Для некоторых демократия и национальное - тождественные по своему содержанию понятия (например, мы - грузины, значит, - европейцы). Для вторых, - демократия ассоциируется с США, а недемократичность - с Россией. Короче говоря, утеряны те критерии практического значения, которыми должно пользоваться общество, чтобы различать врага и друга, национальное и антинациональное, успех и неудачу, правильную и неправильную политику и позицию.
Верность сказанного подтверждается не только единичными примерами, но и всей нашей 15-летней историей последнего времени. Когда мы называем Россию недемократической страной, ясно, что мерилом должны служить такие существенные признаки, как разделение власти, рыночная экономика, права и свободы человека, культура выборности власти и т.д. Кроме того, когда наша власть бракует демократию какого-либо государства, наверное, ей следовало бы учитывать и то, какого реально качества демократию мы имеем в собственной стране.
Ошибочно именовать Россию недемократической из-за ее имперских целей и наличия геополитических интересов в отношении Грузии. Со стороны власти это грубое манипулирование общественным мнением. Такая намеренная абракадабра рано или поздно нанесет урон не только ее автору (власти), но и всему обществу. Мы далеки от желания поучать кого-либо, тем более, - общественность, но, может, стоит задуматься над тем, с какой целью и какими средствами пытается власть управлять нашим сознанием.
Своих претензий на мировую гегемонию не скрывают США. Почти такие же амбиции у Японии, Китая и той же России. Вся их внешняя политика служит реализации только этой цели. Но будет ли оправданно, если по этой причине мы сочтем, к примеру, США недемократической страной?! Конечно, нет! Мы даже убеждены, что ответ большей части нашей общественности тоже будет именно таким. Но мы уверены и в том, что оценка России подобным же образом, безусловно, встретит меньше поддержки, т.е. странам с одними и теми же внешними целями даются различные оценки. А ведь в случае правильной политики разве не было бы выгоднее для Грузии, чтобы у многих стран были в отношении нее геополитические интересы? Подлинная демократия утверждается тогда, когда общество не дает власти возможность одурачивать себя. Этим отличается от нас Западная Европа, и этим же успешна ее демократия. Трудно поверить, что Германия, Австрия, Румыния, Франция и другие западные страны испытывают к России большую любовь. Они хорошо знают и непосредственно познали вкус имперских амбиций России. Тем не менее, в отношениях с ней они не руководствуются эмоциями. Конечно же, если бы страны такого менталитета, как Германия, Франция, находились в нашем геополитическом пространстве, то в отличие от нас проявляли бы гораздо больше прагматизма и рассудительности и, наверное, пользы тоже получили бы больше.
Государственные интересы - тем более, внешнеполитические - определяет геополитический фактор, и этот фактор работает и будет работать в условиях любых ценностей и любой политической системы. Поэтому в отношениях между теми же демократическими странами заметны различные, а порой и противоположные интересы (к примеру, Западная Европа - США, Япония - Китай, Китай - США, и т.д.). Однако из-за этого никому не приходило в голову смешивать друг с другом мерила демократии и геополитики. Если США сегодня все же делают это, то лишь в отношении диктаторских и тоталитарных стран. Кроме того, такие подходы дают США возможность прикрывать мотивами демократии свои геополитические интересы. Но когда власти Грузии повторяют подходы США в отношении страны, не менее демократичной в сравнении со своей, то очевиден ее безосновательный и примитивный популизм, и что главное, - безрезультатность подобной политики.
Таким образом, демократия и геополитические интересы той или иной страны, т.е. и внешняя политика, - совершенно различные вопросы. Если действующая власть Грузии действительно верит, что благодаря 'атакам' на Россию наша страна станет западноевропейской, тогда мы имеем дело с еще более серьезным нонсенсом. Во всяком случае, будет очень трудно ответить на вопрос, что подразумевается в тезисе (или в лозунге?) - 'Мы должны возвратиться в Европу'? Ясно, что географически и физически сделать этого мы не сможем, не сможем и в плане цивилизации, так как существенные параметры цивилизации заключаются не только в рыночной экономике и демократии. Если мы хотим вернуться в Западную Европу потому, что там высокий уровень цивилизации, в полном смысле этого слова, тогда по какому признаку мы должны слиться с ней, и что главное, как мыслит наше возвращение сама Западная Европа?
К западной цивилизации относятся те страны, которые на протяжении веков ее создавали. Может, кто-нибудь обоснует, какова наша доля в создании западноевропейской цивилизации? Тем более, если учесть, что Западная Европа - пространство, отличающееся от нас не только географически, но, в первую очередь, по своей цивилизации и ментальности. 'Попасть' туда хотят многие страны, но преодолеть барьер ее цивилизации практически невозможно из-за ряда объективных причин. Мир устроен таким образом, что переброска из одной отличающейся системы цивилизации в другую не зависит только от воли и 'превосходства' какой-либо из них.
Западная Европа подарила человечеству уникальное средство прогресса - демократию. Там, на Западе, это средство создавалось обществом, а не властью, создавалось не подчинением властью университетов и монополизацией сознания, а формировалось в недрах независимых университетов, где крепла свободная мысль. Там, на Западе, демократия состоялась только тогда, когда общество подчинило власть своим интересам, а не наоборот.
А со второй половины ХХ века Западная Европа преподала современному миру еще один и, наверное, самый значительный урок - модель национальной демократии (в широком, а не в партийно-политическом понимании этого слова). Этой моделью она сумела избежать вышеупомянутых двух крайностей - 'закрытых дверей' и национальной безликости. Тем самым Запад ответил на главнейший вызов эпохи глобализации - сохранил национальную самобытность в условиях всеобщей демократизации.
Современный мир поставил в большей или меньшей степени все страны, в том числе и нашу, перед задачей рационального слияния национальных и общечеловеческих интересов.
Вполне понятно, что решение этой задачи особенно затруднительно для стран новоиспеченной демократии. Но ясно и то, что ввиду тех же геополитических реалий, задача эта жизненно важна для нас.
Когда наши политики обещают самоотверженность в сохранении национальной самобытности, когда говорят о строительстве национального государства или о национальных целях и тому подобном, то сегодня общественность уже хорошо понимает, что это - абстрактные и неконкретные рекламные заявления и избирательные лозунги. И это потому, что мы до сих пор не определились еще в одном главнейшем вопросе, - в чем заключается наша национальная самобытность; из каких признаков и принципов она конкретно состоит и т.д. И ввиду того, что над этим пока никто из нас не задумался, и у нас нет критериев для оценки национального, до сих пор остается непонятным, какой политический лидер и какая партия национальны, а какие - нет; на основании чего присваивают они статус национальных или обвиняют друг друга в отсутствии национального менталитета. Между тем, от прояснения этого вопроса во многом будет зависеть стабильность нашей страны, наше национальное единство, улучшение жизненных условий и в целом - успешность. Разумеется, задача сложная, и в качестве критерия национального не пригодится утверждение, кто, в какой степени хочет вступления в НАТО или насколько ненавидит Россию и т.д.
То, что Япония, США, Франция, Швейцария, Италия и другие страны демократичны, - факт. Факт и то, что существуют японская, американская, французская, немецкая, швейцарская, итальянская демократии. А это значит, что они смогли придать национальный облик 'безнациональной' демократии, т.е. поставить на национальную службу демократию как средство прогресса.
Несмотря на сложность задачи, то же самое должны сделать и мы, если действительно хотим приблизиться к европейской цивилизации. В первую очередь, это должна суметь общественность, все граждане Грузии. Нам необходимо разработать мерило национального на основе единства нашего исторического наследия и современных ценностей. Именно по этим меркам должны избирать власть, и по этим же меркам требовать у нее ответа. Сделать это мы должны сообща, потому что все мы только сейчас учимся демократии. Поэтому ни у кого, тем более у власти, не должно быть односторонних привилегий и претензий на обучение общества демократии и национальному. Жизнь у нас станет лучше, когда общество будет диктовать власти демократические стандарты и по степени их осуществления оценивать демократичность самой власти.
Кавказский центр стратегических исследований и моделирования медиа-холдинга 'Джорджиан таймс'
___________________________________________________________
Антироссийская политика ("Georgian Times", Грузия)
Грузинский политический рынок: что продают и что покупают? ("Georgian Times", Грузия)
