'Каталог взаимных предубеждений поляков и русских' под редакцией проф. де Лазари обязаны прочесть не только политики
Откуда берутся 'русаки'? На протяжении многих столетий они рождаются из стереотипов и предубеждений или, говоря языком одного из классиков IV Речи Посполитой, из 'сокращений'. Мир меняется, но есть в нем вещи, эффективно сопротивляющиеся переменам. Это именно стереотипы и предубеждения. Если хочешь нанести политическому врагу как можно более болезненный удар, назови его советским агентом — как это недавно сделал замминистра обороны Антони Мацеревич (Antoni Macierewicz) в отношении бывших министров иностранных дел.
Невозможно придумать худшего оскорбления. Представим себе, что Мацеревич назвал бы их немецкими, чешскими, словацкими, украинскими, французскими, английскими, американскими, англо-американскими, кубинскими, японскими, китайскими и даже белорусскими агентами. Эффект был бы несравненно слабее. Один лишь еврей имел бы шанс бросить вызов российскому (советскому) агенту, но все равно наверняка бы проиграл ему.
Много лет назад Лешек Мочульский, выступая в Сейме расшифровал аббревиатуру ПОРП (PZPR) как 'предатели-наймиты, прислужники России' (Platni Zdrajcy Pacholki Rosji). Не знаю, был ли он в курсе, что подобными эпитетами польских левых награждали с самого начала их деятельности. Газета социалистов 'Rownosc' жаловалась в 1879 г.: 'Когда (…) наша пресса была вынуждена признать, что у нас есть социалисты, она потребовала их родословной и, не дождавшись документов, окрестила этих разрушителей 'москалями', 'предателями' и т.д. (обычный лексикон 'наших патриотов'. Однако со временем эти эпитеты стали терять свое значение — нужны были новые, и они были найдены. Польские социалисты были признаны импортированными поляками или же польскими агентами русского правительства, т.е. поляками без польского сердца и польского кошелька'.
Нынешний президент в 2005 г. давал понять, что советским агентом является тогдашний президент Александр Квасьневский. Лех Качиньский подозревал, что Квасьневскому пришлось ехать на торжества по случаю 60-й годовщины победы над фашизмом потому, что на него в Москве есть папка. Нынешний премьер Ярослав Качиньский многократно заявлял, что предшественница СЛД СдРП была основана на русские деньги и намекал, что левые выражают интересы России. Чтобы придать этим догадкам достоверности, министр юстиции Збигнев Зебро (Zbigniew Ziobro) сделал достоянием гласности насчитывающие 2 тысячи страниц материалы по делу т.н. московской ссуды ПОРП. Пока этот документ не помог раскрыть ни одного реального советско-российского агента.
По мнению некоторых представителей правых сил, российская агентура стояла за переменами в Польше. КГБ приписывается инициатива проведения Круглого стола, названного потому его врагами новой Тарговицей. Такое мышление не чуждо Ярославу Качиньскому. В беседе с Тересой Тораньской (включенной в книгу 'Мы') нынешний глава кабинета и лидер правящей партии говорил: 'Порой у меня складывается такое впечатление, что здесь действует какая-то супермафия. Может быть, так оно и есть, потому что имеются предпосылки к тому, чтобы судить, что КГБ запланировал тут многое. Я точно знаю, что в 1982 г., когда военное положение пошло так, как пошло, то есть, в принципе, бескровно, в КГБ пришли к выводу, что нужно внедрение агентов в разные круги, поскольку это малопредставительное состояние долго не продержится'.
Теорию о том, что польской политикой руководит российская агентура, пытались обосновать на заседаниях комиссии по делу концерна Orlen, над которой носился призрак всемогущего агента КГБ Владимира Алганова. Эве Бальцерович вопрос об этом человеке был задан уже на первом заседании нынешней банковской комиссии.
Почему российский (советский) агент для нас куда страшнее агента другого государства? Объяснение может быть только одно: Россия — самый большой наш враг. Вероятно, наиболее лапидарно это выразила Gazeta Polska, таким образом представившая историю Польши: '966 — начало, 1772 — вошли русаки, 1795 — вошли русаки, 1831 — русаки вышли, но опять вошли, 1863 — русаки вышли, но опять вошли, 1918 — русаки вышли, 1920 — русаки вошли, но тут же вышли, 1939 — вошли русаки, 1981 — должны были войти, 1992 — русаки говорят, что уже выходят, 1993 — русаки вышли, 1994 — русаки говорят, что еще войдут, 1995 — русаки говорят: 'НАТО — придет время!', 1996 — русаки придумали 'коридор', чтобы потом по нему войти'.
Хотя призрак коридора (российское предложение о строительстве новой дороги в Калининградскую область через северо-восточные районы Польши) рассеялся, русаки вновь намеревались войти: путем т.н. перемычки (транзитного газопровода по территории Польши в обход Украины) или захвата польского энергетического сектора российскими концернами, которыми якобы дирижировал Владимир Алганов. Польские элиты сумели защитить Польшу от очередного вторжения русаков. Нет не только коридора, но и какой-либо приличной транзитной дороги с востока на запад страны; не будет не только перемычки, но и второй нитки газопровода 'Ямал-Европа'; никаким 'Лукойлам' не завладеть польскими фирмами.
Охваченные вечным страхом перед российской агрессией, политики оказались застигнуты врасплох. Русаки, не сумевшие войти в Польшу, решили обойти ее северным газопроводом. И тут оказалось, что, когда русаки не входят — это тоже плохо.
Министр обороны Радослав Сикорский назвал соглашение российских и немецких фирм о строительстве трубы на дне Балтийского моря новым пактом Молотова-Риббентропа. Так что, можно ожидать, что русаки опять войдут в Польшу. И не одни.
Передо мной лежит 'Каталог взаимных предубеждений поляков и русских', книга, изданная Польским институтом международных дел. Это уже не первый сборник статей на данную тему. Многие польские и российские ученые головы систематически ведут дебаты о стереотипах и предубеждениях, выясняют их происхождение, а, между тем, даже у т.н. политического класса стереотипов и предубеждений о русских не становится меньше. Их распространение и усиление в Польше вызывает реакцию со стороны России — и там оживают стереотипы о поляках и усиливаются предубеждения. Одна историческая политика приводит в движение другую историческую политику.
В августе 2005 г. Gazeta Polska опубликовала интервью с Лехом Качиньским, в котором он заявил: 'Хорошие отношения с Россией я ставлю в зависимость от поведения самой России, а не от необходимости налаживать хорошие отношения любой ценой. В Москве должны закончиться времена, когда говорилось 'Кура (должно быть 'курица' — К.П.) — не птица, Польша — не заграница'. Только тогда мы будем готовы к налаживанию добрососедских партнерских польско-российских отношений'. Лех Качиньский доказал свою непреклонность, поставив Владимиру Путину ультиматум: сначала вы приедете в Польшу, а только потом — я в Россию.
Подобный подход воспринимается в России как проявление т.н. польского гонора. Заимствованное из польского языка слово honor [честь — прим. пер.] в русском языке приобрело совсем другое значение — гордыни, высокомерия, чванства. Проф. Анджей де Лазари объясняет: 'Вот поляки гордятся своим 'гонором'. Для русских 'польский гонор' — это синоним гордыни, зазнайства (кичливым лях в восприятии русских навсегда стал благодаря Александру Пушкину). Неужели у русских нет причин думать так? Взглянем на наших политиков и спортивных болельщиков. Где их честь (honor)? Чаще всего, вместо него чистая гордыня'.
Вспомним образ верховного главнокомандующего армии Царства Польского князя Константина в 'Восстании польского народа' Мауриция Мохнацкого (Maurycy Mochnacki): 'Полуобезьяна-получеловек, на чьей азиатской физиономии калмыцкие черты боролись с европейскими; это олицетворение дикой Москвы, на которой свой неизгладимый след оставило монгольское иго, воплощение духа этой Москвы, ее институтов, обычаев, истории'.
И в литературе русские зачастую представлялись неотесанными варварами. В 'Красе жизни' Жеромского русские офицеры грубо ухаживают за польками и возмущаются, видя, что те их игнорируют. Русской неотесанности, недостатку культуры и хороших манер писатель противопоставляет благородство, рыцарство и смелость поляка Петра Розлуцкого, тоже офицера российской армии, который получает чуть ли не смертельные раны, защищая честь дам.
Презрение, польское чувство морального, цивилизационного и культурного превосходства — все это не осталось незамеченным русскими.
Надменность еще до разделов Польши стала в восприятии русских практически неотъемлемой чертой поляка. Эта черта веками характеризует польское католическое духовенство. Оно внесло свой вклад в увековечение стереотипа неотесанного русского варвара, по сути, язычника. Поляки ассоциировались у русских с иезуитами, папскими агентами, которые хотят вырвать из России ее православную душу. До сей поры слова 'ксендз', 'иезуит' имеют в русском языке негативную окраску. Негативные ассоциации усилил Кароль Войтыла, который в период своего понтификата не раз вел себя надменно в отношении России (кульминацией было создание в России, без уведомления Московской патриархии, католических епархий в тот день, когда православная церковь чтила память патриарха Гермогена, умерщвленного в 1612 г. поляками, засевшими в Кремле). Во время понтификата Кароля Войтылы плохие отношения между церквями оказывали влияние на польско-российские отношения (целая серия запретов на въезд в Россию для работающих здесь польских священников).
В июне Игорь Выжанов, председатель комиссии Московского патриархата по вопросам межхристианского диалога, говорил мне: 'На рубеже 80-х и 90-х годов в некоторых головах в Ватикане появилась эйфория: что, вот, на огромном пространстве Советского Союза можно создать мощную структуру Католической церкви. Достаточно послать на Восток армию священников. Достаточно католическому духовенству бросить клич, как вокруг них появятся толпы верных. Оглядываясь назад, становится понятно, что бояться нам было нечего. Католическая церковь действует в другом культурном контексте. Для россиян католицизм остался экзотической конфессией. Кроме того, в Россию из Ватикана направляли, главным образом, польских священников. Воскресли старые, многовековые предрассудки, стереотип поляка, совершающего религиозное завоевание православной России. В русском языке слово 'ксендз' все еще вызывает плохие ассоциации. Этому способствовало поведение некоторых католических священников, которые приезжали в Россию с горящими глазами, убежденные в том, что они молниеносно создадут здесь сильные приходы. Оказалось, что в их костелы приходит по несколько старушек польского происхождения. Скажу откровенно: в российской провинции люди скорее поверят американскому пастору, чем польскому ксендзу'.
Почти сразу после смерти Кароля Войтылы отношения между Ватиканом и Московским патриархатом коренным образом улучшились. Церковь высоко ценит Йозефа Ратцингера. В июле в России состоялась важная экуменическая встреча с участием шести католических кардиналов. Среди них — ни одного поляка. На встречу не был приглашен глава католической церкви в России архиепископ Тадеуш Кондрусевич, поляк по происхождению.
'Будь я поляком, я бы все русское ненавидел и презирал до бесконечности', — провокационно заявил в своем эссе российский писатель Виктор Ерофеев. Между тем, польские читатели, комментировавшие в Интернете статью 'Русские живут меньше' на полном серьезе называли русских 'дикарями, мечтающими лишь о том, чтобы стереть Польшу с лица земли; варварами, московскими макаками; деградировавшим народом воров, лентяев и проституток'. А в Рунете несложно найти идеи о том, что Россия справится без поляков и должна дать им полную независимость, прекратив поставки газа и нефти. Каждая акция вызывает реакцию.
Хотя 'Каталог взаимных предубеждений', спровоцировавший меня на написание этого текста, вышел в свет в период строительства IV Речи Посполитой, создан он был по стандартам предыдущей эпохи (несмотря ни на что, более рациональной в своем подходе к России). В эпоху исторической политики и укрепления взаимных предрассудков помещенная во вступлении (рядом с высказыванием Александра Квасьневского) цитата из выступления Владимира Путина звучит очень неполиткорректно: 'Я считаю, что у нас столько много взаимных интересов, что мы вот эти проблемы сегодняшнего дня должны и можем решать вместе. Но если мы позволим себе, как на коммунальной кухне, ковыряться в каких-то проблемах или проблемках, то мы не будем думать о будущем, а позволим проблемам прошлого дня, давно умершим проблемам, тянуть нас за рукав и не давать двигаться вперед. И это было бы очень грубой ошибкой'.
'Katalog wzajemnych uprzedzen Polakow i Rosjan' pod red. Andrzeja de Lazariego, Polski Instytut Spraw Międzynarodowych, Warszawa 2006
Кшиштоф Пилявский — публицист
____________________________________________________
Курица — не птица, Россия — не заграница ("Tygodnik Powszechny", Польша)
Хорошо, что государства ЕС не слушают польских русофобов ("Dziennik", Польша)
Россияне все меньше любят Польшу и поляков ("Dziennik", Польша)
Россия для Польши — сильная головная боль ("The Guardian", Великобритания)
