Президент Джордж Буш (George W. Bush) поставил свое президентство (а также многое другое) на то, что он построит демократию в Ираке. Однако он сделал две критические ошибки: способствовал появлению у американцев неоправданно высоких ожиданий успеха этой чрезвычайно сложной миссии, а также не был откровенным с американским народом относительно той цены, которую потребуется заплатить кровью и ресурсами для ее выполнения. За три с половиной года конфликта президент потерял большую часть доверия общества, которое он имел в 2003 году. С каждой уходящей неделей замена нереального (демократизации) возможным (поддержкой режима, который может восстановить стабильность в Ираке) все больше начинает казаться лучшим из оставшихся у администрации Буша вариантов.
Американские президенты и ранее совершали похожие ошибки - причем не так давно. После распада Советского Союза чиновники из администрации Клинтона (Clinton) взялись за выполнение плана по оказанию помощи новой России на пути к свободному рынку и демократии через "шоковую терапию" и ряд открытых выборов. Однако продуманной долгосрочной американской приверженности демократизации России просто-напросто не существовало. Там не нужны были войска, как в Ираке, однако требовалась значительная политическая и финансовая поддержка.
Во время хаоса эпохи Ельцина россияне столкнулись с политическим, экономическим и социальным беспорядком. Коммунисты-реваншисты стали говорить языком националистической ксенофобии. Инфляция уничтожила все средства и разрушила прежний образ жизни. Российские рынки взлетали и падали как на аттракционе "русские горки".
Начиная с 2000 года, новоизбранный президент России Владимир Путин восстановил стабильность в стране, сконцентрировав политическую власть в Кремле, ограничив свободу слова в средствах массовой информации и сосредоточив экономическую власть в руках государства. (Трехкратный рост цен на нефть за последние четыре года существенно облегчил эту задачу.) Это убедительное восстановление порядка принесло Путину поддержку 70 процентов населения. В общем, россияне предпочти созданный авторитаризмом порядок хаосу, возникшему, по их мнению, из-за непродуманных попыток установить в стране демократию по западному образцу.
Народ Афганистана, возможно, уже приходит к тому же выводу. У афганцев нет того коллективного чувства национального единства, которое выработалось у иракцев в последние несколько десятилетий или у русских в последние несколько веков - и выборы, в результате которых Хамид Карзай (Hamid Karzai) стал президентом Афганистана, вряд ли приведут к устойчивой демократии.
Строительство демократии в обществе без демократической истории - это работа на десятилетия, и в ней нельзя обойтись малыми средствами. Инвестировать значительный человеческий, политический и финансовый капитал в поддержку строительства демократии в двух таких государствах одновременно, действуя так, словно выборы и хорошая деятельность полиции станут недорогой и самоподдерживающейся силой, направляющей эти страны к стабильному политическому плюрализму - это безрассудство.
Демократия и открытое общество, необходимое для ее возникновения, требуют большего, чем мирные выборы. Они требуют долгого стабильного развития независимых друг от друга органов власти, преодоления влияния главных политических персоналий страны и завоевания доверия граждан.
Соединенные Штаты могут продолжать пытаться обеспечивать безопасность Ирака, пока политические лидеры этой страны не придут к компромиссу, необходимому для начала долгого процесса демократизации. Однако американские и английские войска не будут находиться в Ираке вечно, так как американские и английские налогоплательщики этого не позволят.
Иракцам этот вариант мог бы понравиться. Когда люди ежедневно сталкиваются с неопределенностью жизни в опасно нестабильной стране, они ценят стабильность превыше всего остального. Свобода от страха становится главнее свободы голоса. Пока иракские шииты, сунниты и курды наконец не освободятся от страха нападений представителей других конфессий и отстранения от экономической жизни страны, они будут требовать стабильности - так же, как россияне требуют сильного президента вместо сильного президентства. Многие иракцы будут лояльны тому, кто сможет защитить их от других иракцев.
Процесс демократизации создает нестабильность в Ираке, России, Афганистане и в любом другом государстве, где демократия является импортируемым явлением. Демократизация высвобождает подавленную потребность в переменах, и лишенные ранее гражданских прав игроки впервые вступают в бой за политические и экономические богатства страны.
У автократов гораздо лучше демократов получается быстро восстановить порядок в подобных пугающих условиях. Происходит это потому, что гораздо легче и эффективней ввести военное положение, чем придти к политическому консенсусу. Нестабильность, возникающая во время перехода к демократии, создает потребность в авторитаризме. А если у страны опыт существования с диктаторами больше, чем опыт существования с демократами, то эта потребность в авторитаризме становится второй натурой.
Именно это и произошло в России и в находящемся под властью полевых командиров Афганистане, и Соединенные Штаты вскоре могут обнаружить, что они вынуждены поддерживать в Ираке авторитарный режим, чтобы предотвратить превращение страны либо в сателлит Ирана, либо в тренировочный лагерь "Аль-Каиды".
В конце концов, этот вариант может быть не так уж и плох, как кажется. Прежде чем Ирак сможет стать демократической страной, он должен стать страной достаточно безопасной для открытых политических дебатов. Как утверждают очень многие, насилие в Ираке требует политического, а не военного решения. А как сказал когда то Бисмарк (Bismarck), политика есть искусство возможного.
