После Путина
Образ России, который сегодня создается для обычных потребителей европейских новостей, складывается из нескольких крупных знаков. Это газ и нефть, это достаточно популярный уже в Европе президент Путин, бульварные новости о несметных богатствах русских олиграхов и самое главное - ощущение некоей угрозы со стороны России, которое тщательно сервируется СМИ. Ощущение это живет в Европе веками, оно исторически объяснимо и логично. Нелогично другое - всегда воевавшие между собой немцы французы и англичане поразительно быстро избавились от многовекового страха друг перед другом.
А вот страх перед Россией остается и связан он с тем, что Россия представляет собой хотя и близкую, но отличную от Европы цивилизацию. Отличия эти русским понятны качественно лучше, чем европейцам. Иными словами, русские понимают Европу совершенно очевидно лучше, чем Европа понимает Россию. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить уровень русской анлитики о европейской политике с тем, что в Европе пишут о России. Контраст разительный. Западные источники полны пропаганды в чистом виде, в то время как российская аналитика, за редкими исключениями, точна и неидеологизирована.
Кто придет после Путина
Это шекспировский вопрос, который томит европейские СМИ уже несколько лет. Бесконечно перемываются косточки широкоизвестных кандидатов. Между тем вопрос в Европе ставится неправильно, если не сказать плоско. Понятно, что Европа привыкла к Путину и руководствуется житейским принципом: лишь бы было не хуже. Но сосредотачивается почему-то на персоналиях и спекуляциях, с ними связанных.
Правильный вопрос звучит так: возникнет ли в России, пережившей свое очередное смутное время, новый механизм преемственности власти, компатибильный с европейскими механизмами? Демократическую риторику здесь полезно отложить в сторону сразу - европейская демократия с каждым годом скрипит все больше и все менее эффективно решает ключевые вопросы бытия Европы и европейцев. Это отчетливо заметно с каждыми новыми европейскими выборами, которые все в большей мере порождают на свет то, что я попытался назвать вакуумом власти.
В Италии, Германии, Венгрии, Чехии в течение последних лет и месяцев выборы привели к власти по две почти одинаково сильные политические стаи, которые пока еще по традиции называются правыми и левыми, и стаи эти все с большим трудом договариваются о том, как жить дальше. Договоренности их нестойки, эфемерны и могут месяцами держаться на одном лишь депутатском мандате, то есть вопросе, кому из победивших стай удастся скорее, выражаясь деликатно, убедить какого-нибудь депутата. Послевыборный кризис в Чехии продолжается вот уже пять месяцев и являет собой иллюстрацию того, насколько неэффективно работают демократические модели в некоторых странах.
Если бы в России работали выборные модели так, как они работают сегодня в Европе, то самым прямым и непосредственным результатом этого стала бы череда горячих региональных гражданских войн с перспективой перерастания в войну гражданскую общерусскую. Перспектива, которая пугала и пугает разумных людей на Западе больше, чем все остальное, вместе взятое.
Владимир Путин и вертикаль власти
Президент Путин стал для многих в России и вне ее символом новой власти, более успешной и справедливой, чем власть горбачевско-ельциновской эпохи. Путин стал символом конца смутного времени. И если бы в России проводился опрос на тему, готовы ли русские выбрать Путина в президенты пожизненно, то есть фактически сделать его монархом, результаты такого опроса легко предсказуемы. Большинство русских было бы 'за' - и в этом можно увидеть одно из ключевых цивилизационных отличий России от Запада, где вопрос о том, может ли быть Ширак пожизненным президентом, был бы непонятен и воспринимался бы чуть ли не как государственный заговор.
Между тем вопрос о преемственности власти после Путина в России решается ежеминутно, можно сказать ежесекундно, и пока его решение дает основания для сдержанного оптимизма. Русские в целом приняли европейскую демократическую модель, но серьезно приспособили ее к своим национальным условиям. В России другие выборы, другое местное самоуправление, другой парламент. Одновременно в России в путинскую эпоху возникло практически непереводимое на другие языки понятие 'вертикаль власти'. То есть перевести его, конечно, можно, но чтобы донести смысл, придется написать книгу. И все же попробуем объяснить это понятие кратко.
Путинцы
Вместе в Путиным к вершинам власти в России пришли десятки тысяч людей разного уровня, которых для простоты назовем путинцами. Эти люди везде, из них состоит администрация президента, являющая собой орган реальной власти. Путинцы занимают высокие позиции в бизнесе, СМИ и, естественно, в органах государственного управления высших уровней.
Костяк этой группы не сформировался сразу. Но исторической заслугой Путина как государственного деятеля, независимо от того, что может произойти с ним завтра или послезавтра, является как раз создание и консолидация нового правящего слоя, который впервые в истори России возник без большого кровопролития. Этот новый правящий слой и есть вертикаль власти.
Существует бесчисленное число публикаций на тему того, что путинцы это люди КГБ, а значит КГБ снова пришел к власти в России. Во-первых, заметим, что, вопреки созданным западной культурой мифам, КГБ не обладал в СССР брежневской эпохи такой властью, которую приписывала этой организации западная пропаганда. Доказывается это очень просто: если КГБ был действительно всесилен, то никакая перестройка и никакой Горбачев с Ельциным никогда не появились бы в том виде, в котором их знает история. В СССР правила дряхлая постаревшая партократия, вошедшая во власть еще при товарище Сталине, но так и не сумевшая понять ни своей страны, ни мира, ее окружавшего.
Путинцы это не выходцы или наследники КГБ, хотя присутствие многочисленных работников этой таинственной организации прошлого вокруг Путина никто не будет отрицать. Путинцы это в упрощенном виде те, кто принял президента Путина в качестве, органичном для Россси - как лидера нации, как живой символ власти и государства. Не как живущее божество в духе японской императорской традиции, а как сильного лидера, сумевшего найти путь в ситуации, которая многим еще недавно казалась безнадежной.
Можно сказать, что путинцы сегодня в массе своей люди, которые сами себя назовут государственниками и свою приверженность Путину объяснят очень просто: с его приходом к власти государство стало сильнее, деструктивные тенденции пошли на убыль.
Продолжение путинской эпохи
Здесь пора высказать некоторые прогнозы, которые могут помочь европейцам лучше понять будущее России, а значит в значительной мере и свое собственное будущее.
Если не произойдет ничего катастрофического на уровне европейской, азиатской или мировой войны, пандемии или всемирного потопа, то можно с уверенностью говорить о том, что хотя президент Путин сложит свои полномочия согласно общей традиции европейской демократии, он и путинцы останутся у власти. Таким образом эпоха Путина не закончится с уходом президента из Кремля и появлением там преемника.
Спекуляции о конкретном будущем собственно Владмира Владимировича Путина как человека, честно говоря, не представляются интересными. Путин может какое-то время быть просто скромным главой скромной фирмы под названием 'Газпром'. Может стать парламентским деятелем, может стать премьером. Российский менталитет и историческая традиция вполне допускают и такую возможность - Путин может оставаться неформальным лидером российской политики при спокойном и благополучном существовании своего официального преемника. Особенно если будет заявлено, что на следующих выборах Путин снова выставит свою кандидатуру.
Ключевое слово здесь 'популярность' - а популярности Путина пока ничего не угрожает.
Как именно будут перегруппированы структуры власти в России, естественно, больше занимает самих русских. Очевидно, что врастание России, страны с монархическими и советскими традициями, в систему представительской демократии займет не одно десятилетие. Очевидно и то, что признал недавно даже Джорж Буш - у России будет своя модель демократии. Буш не сказал, правда, будет ли в конечном итоге российская демократия похожа на американскую, поэтому скажем это за него. Нет, не будет, хотя некоторые внешние сходства не исключены. Россия это бывшая великая империя, великий народ, великая цивилизация и культура. Можно ли все то же самое сказать об Америке? Лично я не решился бы. Поэтому американская демократия была, есть и будет нечто очень отличное от демократий европейских и тем более от русской. Счастье Америки в том, что она далеко и многие особенности социального устройства самой богатой страны мира остаются неизвестными для европейцев.
На сегодняшний день российская власть совершает очередной тур партийного строительства, которое в России уже много лет ведется по плану. Судя по всему, у Путина есть претензии к тому, в какую сторону развивается сегодняшняя партия власти по названием 'Единая Россия'. Поэтому в ближайшие дни произойдет рождение нового политического проекта - объединение трех партий: 'Родина', 'Партия жизни' и 'Партия пенсионеров' в единое целое. Замысел понятен - создать еще одну массовую политическую организацию, которая станет противовесом слишком быстро бюрократизировавшейся 'Единой России'. Замысел хороший - увидим, каким будет исполнение.
В рамках подготовки к появлению нового президента в России успешно продолжается медленное, но верное выдавливание маргинальных партий из политической жизни. И в этом Россиия явно опережает многих своих посткоммунистических соседей. И хотя Явлинский, Жириновский и Зюганов доживают еще свои политические жизни, больших перспектив для них не предвидится. Лично я усматриваю в этом хороший знак. Еще недавно российским властям были жизненно необходимы партии-враги, партии- пугала, теперь власти озаботились идеей создания партии- союзника.
Путин и оранжевая зараза
Недавние попытки Запада дестабилизировать ситуацию на Украине и в Белоруссии заслуживают отдельных слов. Разъединение Украины и Белоруссии с Россией входит в политическую доктрину, автором которой является знаменитый Бжезинский. Доктрины, подобные этой, возникали уже сотни лет назад, заметим, что пока они еще ни разу не были реализованы. Связано это, вероятнее всего, с тем, что Украина и Белоруссия принадлежат к единой с Россией цивилизации, которая живет по законам, отличным от цивилизации Западной Европы. Поэтому на Украину недостаточно импортировать проамериканского президента и дать ему озвучить новую риторику. Это действует очень недолго.
Согласно доктрине Бжезинского, разъединить братские восточнославянские народы нужно для того, чтобы ослабить Россию. Это логично, но спорным является основной тезис доктрины - Западу выгодна маленькая Россия в границах Московской Руси и множество мелких удельных княжеств на остальной территории бывшей российской, а потом советской империи. Можно сказать больше. Если бы одним взмахом волшебной палочки мечты дедушки Збигнева вдруг стали дейсвительностью, первым и очень неприятным последствием этого превращения стала бы замерзшая без русского газа Европа. Ибо снабжать Европу газом так, как это сегодня делает Россия, способно только сильное централизованное государство.
Конечно, доктрина Бжезинского подразумевает собой, что контроль над русскими ресурсами будет в руках наднациональных - читай американских - сырьевых гигантов, которые и обеспечат Европу русским газом. Но глядя на то, что происходит в Ираке, ни один здравомыслящий человек не поверит в то, что, наднациональные монополии способны справиться с задачей такого масштаба.
Других неприятных последствий разрушения России для Запада было бы еще больше, к счастью, их нет смысла разбирать. Потому что ничего такого пока не грозит. Дедушка Збигнев может и дальше мечтать, а Путин и путинцы будут и дальше готовить новые механизмы преемственности русской власти.
В начале украинских событий Путина откровенно пугали, что если Россия вмешается в развитие на Украине, то оранжевую революцию устроят и в самой России. Угрозу, судя по всему, российская власть перевела так: если оставить Украину на произвол судьбы, то именно тогда и возникнет соблазн завезти оранжевую заразу в Москву.
У меня есть предчувствие, что волна оранжевых революций скоро сойдет на нет. Неудачи на Украине и в Белоруссии никак не могут быть уравновешены успехом Саакашвили и его грузинской революции роз, которая сегодня поставила Грузию на грань войны. Скажу больше: тем, кто плодит подрывные технологии, разновидностью которых является оранжевая зараза, возможно, очень скоро предстоит встретиться с чем-то очень похожим у себя дома. Такова диалектика истории.
Сергей Хелемендик, депутат парламента Словакии от Словацкой народной партии
____________________________
Угрозы и возможности в Восточной Европе ("Foreign Affairs", США)
Страны, которые Россия не хочет отдавать Европе ("Le Monde", Франция)
'Новая Европа' возвращается к старым привычкам ("The Washington Post", США)
