В официальных кругах Европейского Союза обычно говорят, что Россия 'не такая демократия, как мы ее понимаем'. Точно так же можно говорить, что Россия не является государством в современном, западном понимании этого слова.
Россия является постимперским образованием, которое пытается найти себе место в современной международной системе, но которому мешают груз имперского прошлого и руководители с ограниченными возможностями.
Современному руководству помогла приспособиться энергетическая конъюнктура, но достигнутая стабильность и видимый экспансионизм недееспособны без революционных преобразований.
При анализе поведения России главной проблемой является тенденция трактовать ее как неоимперское государство. Это ошибка категории, которая вынуждает аналитиков искать рациональные мотивы, осознанную деятельность и разумные планы там, где их быть не может. В 1991 году Россия, правда, отринула сателлитов, но, по сути, вернулась в имперское детство, на сей раз безо всякой идеологии. Россия является империей-импотентом, как Рим после нашествия германских племен.
Нет более широты видения
Как и Римом, Россией руководят остатки класса администраторов имперского порядка. Как и увядавший Рим, так и Россия постоянно оборонительной стойке. В пользу современной России все же говорят два обстоятельства - международный контекст является стабильным (ее существование не находится под постоянной угрозой) и она обладает энергетическими ресурсами, которые пользуются большим спросом во внешнем мире.
Поведение России годами было позднеимперски реакционным: ее амбиции застопорились, а политические горизонты ограничены. В более широком контексте это можно описать как 'снизу аппаратчик, сверху член Совета Безопасности ООН, посередине пустота'. У России нет самоосознания собственного государства, которое позволило бы создать видение будущего.
Россией руководят бывшие руководители структур безопасности среднего звена во главе с Владимиром Путиным. От таких людей жизнь требует разнюхивания происходящего в коридорах власти, а не способностей к руководству или видению государства, без чего невозможно вдохнуть новую жизнь в постимперский колосс.
Сейчас в российской политике нет никакого широкого видения. Начинающий империалист начинает с узурпации, плетения планов, со сдачи позиций здесь, чтобы отхватить больший кусок в другом месте. Но Москва только что испортила отношения с единственным соседним государством, главным желанием руководителя которого было объединиться с Россией. Хуже того, с тупой последовательностью Европе второй раз за 12 месяцев продемонстрировали, что нет оснований доверять России как поставщику энергии. Ангела Меркель, руководитель Германии как одного из лучших друзей России, была вынуждена во вторник отметить, что Россия уничтожает доверие к себе.
Без сомнений, в арсенале России есть энергетическое оружие, но не стоит делать из него фетиш. С фундаментальной точки зрения нет разницы между газом и нефтью и, к примеру, статусом постоянного члена Совета Безопасности ООН. Все это ресурс, который чиновник применяет без чувства меры и плана. ООН предоставляет возможность плести мелкие интриги в глобальных кризисах. Энергия используется в небольших вендеттах в отношении соседей. Сквозной линией здесь проходит постоянная готовность проиграть во имя мелкого самолюбования весь существующий политический капитал. Оружие используют до тех пор, пока возможно. Что будет дальше, неважно.
Для остального мира Россия, тем самым, опасна настолько, насколько ей предоставляют возможность для оппортунизма. Европа зависит от энергии, США нуждается в поддержке в ООН и т.п. Ключ к решению всегда в минимизации слабостей.
Шансы на демократию слабые
В рамках вышеприведенных параметров поведение России относительно предсказуемо. Специальностью аппаратчиков являются интриги, тайные убийства, возможные дворцовые перевороты, но не революции. Как когда-то Византия, постимперская Россия будет дышать в прежнем духе до тех пор, пока ей позволяют обстоятельства.
Снаружи Россию так быстро не изменить. Импульс нужно искать изнутри. Современная Россия фундаментально отличается от Советской России начальных десятилетий, где была масштабная идеология в виде теории коммунизма. Парадоксально, но она была заимствована у Запада как продолжение развития эпохи просвещения. Сейчас Западу нечего предложить такого, чему бы там с воодушевлением поверили. Поэтому шансы у демократии слабые.
Российской элите следует искать легитимность из существующих средств. Одно из них идеализация прошлого. Это может не понравиться соседям, но все же предпочтительнее возможности возрождения агрессивной идеологии.
______________________________________________
Быть эгоистами или быть мазохистами? О национальных интересах Эстонии ("Вести Недели День за Днем", Эстония)
Эстония права, а Amnesty - нет ("The Economist", Великобритания)
