Когда в декабре 2006 года мы попытались получить комментарий от российской стороны относительно проекта Бургас-Александруполис - на какой стадии находятся переговоры о подписании межправительственного соглашения, которое, как обещали лидеры, будет подписано до конца года, то полученный ответ нас обеспокоил.
- Почему вы спрашиваете нас, это вы должны дать ответ, будем ли мы это делать или нет?
А теперь приходит напоминание-предупреждение от Путина, которое не только подтверждает, но и увеличивает беспокойство в высших кругах Афин и Софии относительно задержек проекта.
За этим "ультиматумом", слухами о русских, которые "хотят получить все" и о "русских препятствиях" на пути переговоров стоит реальная ситуация вокруг нефтепровода, которая показывает, что Москва в своих словах и делах последовательна, а вот София и Афины, как показывает практика, непоследовательны, и это еще мягко сказано.
Главы российских компаний, которые намерены войти в проект и сопровождали Владимира Путина в Афины в сентябре 2006 года, тогда же ответили на вопросы относительно долевого участия. Например, Сергей Богданчиков, глава 'Роснефти', объяснил российским журналистам, что "когда ты добываешь нефть, привозишь ее в Новороссийск и оттуда своими силами доставляешь до Бургаса, когда ты соглашаешься взять на себя стоимость строительства нефтепровода, то тогда можно требовать и 100% в консорциуме".
Многие расценили этот взгляд как "преувеличение", "политику экспансии" со стороны России и тому подобное. Тем не менее, сам Владимир Путин и члены российской делегации подчеркивали, что долевое участие будет таким: 51% (у России) и по 24,5% (у Болгарии и Греции). Такова была принятая политическая позиция Кремля, которую Путин довел до сведения премьер-министра Караманлиса и президента Пырванова. Российский лидер хотел реализации проекта и полагал, что и греческий премьер стремился к тому же и работал в том же направлении.
Владимир Путин как никакой другой лидер великой страны выказал свое уважение Костасу Караманлису, посетив нашу страну дважды на протяжении года (в сентябре 2005 и сентябре 2006). Дважды греческий премьер-министр проводил переговоры с российским лидером по энергетике, и эти же переговоры стали краеугольным камнем в речах греческого премьера на Международной выставке в Салониках. Именно от Путина он почерпнул концепцию того, что Греция в процессе углубления энергетического диалога с Россией превращается из простого потребителя российской энергии в международный энергетический узел и важного игрока энергетической безопасности на пути энергопотоков из бассейна Каспия в Европейский Союз. Спустя пять месяцев после трехсторонней встречи в Афинах и деклараций в Салониках из заявлений Путина мы узнаем, что спешим и не успеваем.
Какое-то время греческое Министерство развития пряталось за фразами вроде "мы согласны, проблема находится между Софией и Москвой". В большой степени это действительно так, но проблема не только в этом. Неужто Афины не беспокоит, например, возможная недооценка проекта Бургас-Александруполис и одновременное развертывание проекта Бургас-Скопье-Авлона (АМВО)?
Неужели правительство Греции ограничится простым "беспокойством" относительно планов передать другим странам транзит нефти из России и бассейна Каспийского моря в ЕС через южный путь (читай, через Турцию)? Или проще всего говорить о том, что "надо как можно скорее достичь соглашения"?
Третьего сентября 2006 года Владимир Путин подчеркнул, что Россия строит в Сибири "трубу" длиной 2500 километров, и за три месяца построила уже 250 километров. "А здесь мы 13 лет обсуждаем строительство нефтепровода длиной 270 километров!" Этот намек получил отклик во всех греческих СМИ, но греческие чиновники его быстро забыли.
Что касается концепций вроде того, что "русские хотят получить все Вместе - и управление, и строительство нефтепровода" и тому подобное, - то Владимир Путин, не вдаваясь в детали, ответил на это: вместо того, чтобы продвигать проект, стороны ведут бесконечную игру, "которая не отвечает национальным интересам ни Греции, ни Болгарии". Может быть, действительно эта игра и является причиной задержки? Может быть, кто-то забыл о том, о чем говорили Караманлис и Путин 3 сентября прошлого года?
Когда греческий премьер поинтересовался, какие российские компании возьмут на себя строительство, российский президент посмотрел со значением на руководителей 'ЛУКОЙЛа' и 'Транснефти' и сказал: "Почему обязательно наши, могут участвовать и греческие, у нас есть определенные предложения". Может быть, эти "некоторые" специально задерживают проект, заставляя тем самым российского лидера давать жесткие ответы на вопросы о нефтепроводе? Интересно, что скажет по этому поводу главный собеседник Путина по этому вопросу в нашей стране, премьер-министр Караманлис.
