После первой встречи с российским президентом Владимиром Путиным Джордж Буш заявил, что заглянул ему в душу. Дружба между двумя лидерами, установившаяся после этой встречи, изрядно подпорчена. Сегодня, глядя на Америку, Путин - насколько можно судить по его недавнему сенсационному выступлению на международной конференции - явно не в восторге от увиденного. По его словам, военные акции США 'нелегитимны'; они только усиливают нестабильность и угрозы на международной арене, поскольку Вашингтон действует в одностороннем порядке и пренебрегает международным правом.
Путин ведет Россию в направлении, противоположном демократическому курсу его предшественника Бориса Ельцина. В руках Кремля сосредоточивается все больше власти, а в путинском стиле управления усиливаются автократические черты. Российский президент предан идее государства. Ограничения его полномочий настолько ослабли, что сегодня исполнительная власть вновь подчинила себе парламент, судебные органы, полицию и службы безопасности, ранее самоуправлявшиеся регионы, и общенациональные СМИ - особенно телевидение.
Подрывая демократию, Путин одновременно удовлетворяет тягу россиян к порядку. Его поддерживают 70% населения страны; при этом, по данным опросов, 75% респондентов назвали порядок в качестве главного приоритета (демократии отдают предпочтение только 13%). Подавляющее большинство россиян также ставит экономическое благосостояние выше социальной справедливости. Людей возмущали хаос и унижения, сопровождавшие попытку Ельцина построить демократию в стране, которая привела, в частности, к обвалу рубля. В ельцинскую эпоху многие россияне тосковали по сильному лидеру, экономической стабильности, мечтали об изобилии западных товаров на полках магазинов.
При Путине Кремль заморозил либеральные реформы; в сегодняшней России власть значит намного больше, чем закон. Впрочем, не стоит впадать в крайность: это уже не тоталитарный Советский Союз. Россияне сегодня имеют право жить, как им нравиться, ездить за границу, создавать собственный бизнес, смотреть иностранные фильмы, пользоваться интернетом.
Обструкционистская позиция
Путин намерен превратить Россию в энергетическую сверхдержаву. Он вернул государству 'командные высоты' в экономике, особенно в нефтегазовом секторе; этот курс был обозначен еще в статье, подписанной его именем, которая вышла в 1999 г., до того, как Путин стал президентом. Там он определяет сырьевые ресурсы как главный инструмент для возвращения России в ряды крупных мировых держав. Неудивительно, что некоторые называют его 'Владимир Газпутин'. Ближайшие помощники президента как правило совмещают должности в правительстве или Кремле с постами председателей советов директоров различных государственных компаний, прежде всего топливно-энергетических.
Все эти тенденции видны невооруженным глазом, однако наиболее тщательного анализа заслуживает внешняя политика России. Устами министра иностранных дел Сергея Лаврова Кремль заявляет, что в нынешнем глобальном конфликте Россия не встанет на чью-либо сторону: она должна играть роль посредника. Другими словами, Россия не намерена присоединяться к Западу, и больше не стремится войти в семью западных капиталистических демократий. Москва готова сотрудничать с Западом, но на собственных условиях и лишь в некоторых областях - по другим направлениям она оставляет за собой право проводить обструкционистскую политику. Россияне предпочитают напрямую строить отношения с самыми разными режимами, в том числе отвратительными, и использовать свои преимущества - будь то передовые военные и ядерные технологии или энергоресурсы - в качестве политических рычагов.
Решение Путина перейти к тактике давления в отношении постсоветских государств 'ближнего зарубежья' осложнило отношения с Западом, однако он отстаивает интересы России (в его собственном понимании) с неумолимым прагматизмом, поддерживая жестокие, но дружественные режимы в Узбекистане и Беларуси, и наказывая 'непокорных' - Украину и Грузию.
В последнее время российский президент активизирует усилия на Ближнем Востоке, причем эти его шаги носят, мягко говоря, неконструктивный характер. Он продает Сирии тактические зенитные ракеты. Он приглашает в Москву лидеров ХАМАС, пытаясь выступить в роли дипломатического арбитра, и превратиться в незаменимого посредника в ближневосточном конфликте. Особую озабоченность вызывает позиция Путина в отношении Ирана. Он возобновил поставки оружия в эту страну и оказал помощь в строительстве атомной электростанции в Бушере, одновременно продолжая препятствовать введению или реализации эффективных санкций, призванных остановить иранскую программу по обогащению урана. Среди вооружений, которые Россия продает Тегерану, числятся и современные зенитно-ракетные комплексы.
Все это показывает, до какой степени Россия готова вести собственную игру даже в ущерб партнерству с Западом. Сегодня мы не обладаем в Москве сколько-нибудь существенным влиянием. Благодаря растущим нефтяным доходам Россия - уже не та экономически ослабленная страна, отчаянно нуждающаяся в зарубежной помощи, какой она была десять лет назад. Если Россию и ждут перемены, они придут только изнутри.
В отношениях с этой новой Россией Западу придется проводить тщательно сбалансированный курс. Мы не должны ни подвергать ее изоляции, ни придавать легитимность утвердившемуся в стране бюрократическому авторитаризму. Нам следует и дальше подвергать критике путинский откат от демократии и использование российских энергоресурсов для шантажа соседних стран. Мы должны выработать конкретные механизмы помощи нарождающимся демократическим режимам в российском 'ближнем зарубежье', желающим избавиться от влияния Москвы. Сегодня Россия вновь создает Западу проблемы. Однако участникам этой игры, в отличие от прошлого, по крайней мере не грозит ядерный 'шах и мат'.
______________________________________________________
Восход новой 'холодной войны' ("Newsweek", США)
Это, может быть, и не 'холодная война', но уж точно не теплый мир ("The New York Times", США)
Путин пугает, а нам не страшно ("Los Angeles Times", США)
