Немногим более недели назад президент России Владимир Путин произнес речь, в которой, по словам комментаторов, ощущается дыхание 'холодной войны'. Оценивая речь Путина, комментаторы использовали слова 'неожиданная' и даже 'шокирующая'. И теперь пытаются найти между строчками скрытое значение, написанное невидимыми чернилами тайное послание, которое до конца открыло бы страстное желание России.
Такого послания нет. Как нет, на самом деле, в речи главы России и ничего неожиданного. Разве мы до конференции в Мюнхене не знали, что расширение НАТО не по нраву Москве или что Кремль хочет по возможности возродить многополярный мир времен 'холодной войны'? Конечно, знали.
Просто сейчас, когда у Москвы завелось немного больше денег и сил, чем десять лет тому назад, хозяин Кремля осмелился громким голосом высказать то, что русское коллективное сознание всегда рассматривало как свое неотъемлемое право: желание быть сверхдержавой, которая обладает, по крайней мере, в ближайшем окружении, большими правами, чем другие.
Несуществующая общая часть
Здесь и проходит граница, которая устанавливает, насколько сердечными могут быть отношения между Эстонией и Россией, будь то в ближайшей или же отдаленной перспективе. Они верят, что при естественном развитии событий Эстония войдет в сферу интересов и влияния России. Мы считаем своим жизненно важным интересом находиться вне этой сферы.
Захват в свои объятия Эстонии, конечно, не является главной внешнеполитической задачей России, стремящейся стать глобальным игроком. Но политика России в отношении Эстонии волей-неволей исходит из предпосылок, что здесь находится 'ближнее зарубежье', самостоятельность и ориентация на Запад которого мешают консолидации России и реализации ее интересов.
Кремль, который на словах гневно выступает против вмешательства во внутренние дела государств, как со стороны других государств, так и международных организаций, не считает особым грехом манипулирование и провоцирование близлежащих стран. Россия, экономические интересы которой в основном подчинены государственной политической стратегии, всегда больше мотивировала свое участие в стратегических областях экономики Эстонии, чем западные инвесторы, исходящие лишь из рыночной логики.
Кто на деле ревизионист?
Одним из пропагандистских оружий в арсенале России на протяжении лет было обвинение соседних государств в национализме, русофобии и ревизионизме. Это тезис, в который Эстония не должна дать себя заманить.
В вопросе об историческом прошлом мы одержали победу над Москвой еще в 1991 году. Большинство демократических стран мира признало тогда нас на основе правопреемственности, дав ответ на вопрос, кто был оккупантом и кто жертвой. Ясно, что Москве ответ не нравился ни тогда, ни сейчас. Так как перед лицом истории и мира право на нашей стороне, ревизионизм подходит как раз России. Хитрые пропагандисты сопровождают эту кампанию громогласными обвинениями, словно историю и вовсе хотим переписать мы, эстонцы.
Сказанное выше объясняет стремление Кремля вновь и вновь возвращаться к этой теме. Она становится еще более причудливой в связи с тем обстоятельством, что и среди националистически настроенных политиков Эстонии есть те, кто позволяет втянуть себя в подобные дискуссии. Но любителей пошуметь всегда легче спровоцировать.
Анатомия провокации
Во внешней политике есть такие, кто верит в чудотворную силу доброго слова и на российском направлении. Они наивно надеются, что в случае подобострастного поведения Эстонии Москва смягчится, и отношения соседних государств начнут улучшаться. Есть и другие, которые на любое бурчание со стороны России, исходит оно из Кремля или с политической периферии, пытаются ответить в два раза громче. Есть и третья возможность - конструктивное безразличие.
Еще раз зададимся вопросом: чего верхушка власти России от нас хочет на самом деле. Пусть цена на нефть будет сколь угодно высокой, Кремлю нужен как для себя, так и для заграницы вызывающий доверие предлог, чтобы от враждебной по отношении к нам риторики перейти к делам. Поэтому неверно думать, что Путин опасается красного крана, который с премьер-министром за рулем приедет убирать в Тынисмяги 'Алешу' (памятник советскому Воину-освободителю Таллина от фашистов в центре города на холме Тынисмяги - прим. перев.). Нет, для Путина это лучшее, что может произойти. Огорчение это вызовет только у тех здешних красных ветеранов, которые уже десятилетиями со своими букетами гвоздик ходят к подножью монумента вспоминать былое. Но провоцировать их у нас еще меньше оснований.
Цель внешней политики Эстонии не должна заключаться в том, чтобы доставлять приятного Путину. Не должны мы любой ценой и доставлять Кремлю огорчения. Но если мы сможем хоть немного досадить точащей на нас зубы Москве, не отправившись тотчас с краном к Бронзовому солдату, то тем самым мы доставим себе небольшое удовольствие.
_____________________________
Москву возмутило, что эстонцы осмелились вспомнить историю ("Postimees", Эстония)
