Правительство Латвии со своей стороны поставило точку под эпопеей пограничного договора. Вчера премьер-министру Айгарсу Калвитису даны полномочия на подписание латвийско-российского договора о границе.
Остается согласовать, где будет подписан договор - в Риге или в Москве. Хотя уже почти решено, что отдавать ключи от Абрене (Пыталово) Калвитис поедет в российскую столицу.
Договор о границе с Россией, бесспорно, является внешнеполитическим успехом. Он поставит точку под очень долгими и полными неясностей отношениями в вопросе о границе с таким непрогнозируемым соседним государством как Россия. Даже не упоминая недавнюю речь президента Владимира Путина, в которой прозвучали металлические нотки холодной войны, нужно понимать: чем скорее будет заключен этот договор, тем лучше. В особенности для такого государства как Латвия, которая выбрала своим стратегическим партнером США и, судя по действиям в связи с заключением пограничного договора, слушает также и указания государств Европейского Союза.
Однако во время кампании по предоставлению полномочий на подписание пограничного договора прояснилось несколько вопросов, которые сразу после того, как правительство Латвии выступило с такой инициативой, еще до конца не были понятны, или же предпринимались попытки преподнести их в несколько ином свете.
Прежде всего, это намеки премьера Айгарса Калвитиса, хотя и осторожные, о возможностях в случае решения вопроса пограничного договора добиться улучшения экономических отношений с Россией. В основном такие надежды связаны не столько с лоббированием бизнеса отдельных предпринимателей, заинтересованных в российском рынке, но и с определенными надеждами на перспективы газохранилища и ответвления от газопровода (Северо-Европейского). Но теперь ясно, что российская сторона такой реверанс с пограничным договором, который фактически делает Латвия, никоим образом не планирует принимать в качестве первого взноса для шагов навстречу в экономическом плане.
Во-вторых, Россия ни в ком случае не изменит свою риторику в вопросе неграждан и языка. Но и выдвинутая тевземцами идея о том, что российская сторона может поставить под сомнение историческую преемственность латвийского государства с вытекающими из этого последствиями, все же не реальна.
В-третьих, пока Россия, словно не слышит заявления Вайры Вике-Фрейберги о готовности подписать этот значимый договор, ставя тем самым президента Латвии, мягко говоря, в особую роль. При равноправных межгосударственных отношениях ее инициатива, безусловно, должна была быть воспринята намного благожелательнее, чем это происходит сейчас.
В-четвертых, в полномочия Калвитиса включена ссылка на принцип ОБСЕ о нерушимости границ. И в связи с этим напрашивается вопрос: не является ли это еще одним реверансом российской стороне, поскольку слишком часто этот принцип звучал именно из уст должностных лиц соседней страны, когда речь шла о неприятной для них теме Абрене.
В-пятых, наконец, прояснился вопрос в связи с принятой в свое время правительством Калвитиса декларацией к пограничному договору - она будет выброшена на свалку истории. Прежняя нерешительность премьера и министра иностранных дел, не заявлявших об этом четко, еще вначале последней эпопеи с пограничным договором выглядела несколько трусливо. К тому же такое решение может повергнуть в отчаяние некоторых респектабельных юристов - специалистов в сфере международного права, которые призывали правительство подписать договор, но все же не объявлять принятую им же самим декларацию утратившей силу.
Пока события вокруг пограничного договора свидетельствуют о том, что Латвия способна добиваться значимых для себя внешнеполитических решений в отношениях с Россией, лишь делая большие реверансы этому государству. Надо думать, что это не станет прецедентом для глубокого поклона, когда колени почти касаются земли.
