"Палачи и жертвы" - книга, в латышском оригинале названная "О зверствах немецко-фашистских захватчиков в Советской Латвии". С выхода в 1945 году она переиздана только сейчас - Международным обществом истории гетто и геноцида евреев. Именно благодаря переводу Михаила Афремовича и серии Леонида Коваля "Память и имя" вышло уникальное свидетельство расправ над ЛАТЫШСКИМ народом.
Анна Саксе (Абзалоне) и Янис Судрабкалнс (Пейне) начали свою литературную жизнь в довоенной Латвии. Летом 1941-го они выбрали советскую сторону - и отправились в эвакуацию. Вернувшись на родину с первыми частями Красной армии, они еще до окончания войны стали собирать свидетельства нацистского террора.
Начало ему положено в первый же день оккупации: "Из своих нор повылезали айзсарги, корпоранты, всякие корыстолюбивые дегенераты, которым немецкие захватчики развязали руки и благословили на самые низкие деяния. В Риге они уже 1 июля рыскали по квартирам уехавших в Россию советских работников, прибирая к рукам оставленные вещи, на улицах и в домах арестовывали не успевших уехать рабочегвардейцев, членов организации "Красная помощь", евреев.
2 июля аресты стали массовыми. Людей вытаскивали из квартир и сгоняли в подвалы префектуры, где сразу начинали пытать".
Железнодорожник Цирулис, арестованный вместе с 19 другими сотрудниками вокзала, вспоминает о допросах в подвалах гестапо на улице Реймерса (ныне здание МВД ЛР): "Церс, точно взбесившийся зверь, бросился на меня и, скрипя зубами, начал бить резиновой дубинкой по голове, плечам и спине. . . В полубессознательном состоянии я оделся и услышал слова гестаповцев: "В Бикерниекский лес таким дорога, расстрелять!" На другой день меня отправили в Центральную тюрьму, а через четыре месяца меня вызвал прокурор и сказал: "Теперь вы свободны, вас арестовали по ошибке".
Коммунистку А. Зиле арестовали четверо вооруженных айзсаргов: "Избивал некий Какис, о зверствах которого знал каждый, кто хотя бы день провел в префектуре. . . Во двор выбежал бывший офицер латвийской армии полицейский Янис Земитис с собачьей плеткой в руке. Он стал избивать детей, и они с громким плачем побежали кто куда. . . Я увидела, что продавшиеся фашистским выродкам предатели народа латыши в бесчинствах даже превосходят гитлеровцев".
Депутат Верховного Совета Латвии Кронитис был заключен в Центральную тюрьму: "Корпорант Карклиньш избрал своей жертвой депутата ВС ЛССР, оперного певца Э. Микельсона и нещадно бил его, приговаривая: "Ты хотел выдать моего отца!". . . Учитель и общественный деятель, депутат Верховного Совета Лиекснис перед расстрелом был подвергнут таким пыткам и избиениям, что его седые волосы от крови стали красного цвета. В первые же дни жертвами палачей стали также депутаты Верховного Совета Колтанс и Юнга. После пыток их увезли на расстрел".
Присяжный поверенный, магистр права довоенной ЛР Кирилл Мункевич засвидетельствовал, что служащие Централа сообщили ему цифру: 1545 расстрелянных заключенных только за 1943 год. Среди них была и его дочь Вера, приютившая раненого советского танкиста Илью Ревазова, который тоже погиб в Централе.
Тиф, холод, голод - зимой 1942 года каждую неделю в Централе умирало по 100 человек. Людям, у которых опухали ноги, в качестве "лечения" делали надрезы мягких тканей. Свидетельствует К. Сауснитис: "Двери камер закрыли, санитары и врачи не приходили. Мы были предоставлены естественному отбору".
В корпусе мастерских тюрьмы находилось 160 латышских интеллигентов: писатели Эгле и Лукс, поэты Стурис и Атварс, художники Айженс и Пиесис, певцы Кунс и Вилюманис, химики Лининьш, Акменис и Виксна и многие другие. Работали на починке мешков. "Из-за слабого зрения, - рассказывает учитель Залькалнс,
- Стурис не смог зашить мешок так, как хотел обер-надзиратель Микельсонс. За это Микельсонс стал зверски избивать Стуриса резиновой дубинкой. После сильного удара по почкам Стурис упал и потерял сознание. Мы принесли его в камеру. Поэт так и не поправился и через несколько дней умер".
В Рижской срочной тюрьме сидели женщины, подвергавшиеся патологическим издевательствам надзирателей Лиепиньша и Лаукса. Заключенная Тамара Гамперте свидетельствует: "Раздевали догола, бросали на цементный пол и били по груди и половым органам. Потом заставляли залезать на стол и петь "Интернационал". За непослушание били по голым пяткам и глазам и при этом заставляли бегать вокруг стола". Бывшая узница А. Юра сообщила авторам книги, что большинство из родившихся за решеткой 36 детей скончались.
Сидевший в Саласпилсском концлагере К. Сауснитис рассказывает, как одному из арестованных, бывшему польскому офицеру, удалось выхватить у охранника пистолет и застрелить эсэсовцев Кандерса и Дзениса, поровших заключенных стальными плетьми. Но оружие дало осечку, и храбрец был изрешечен пулями. "Место Кандерса занял другой изувер - Сейлис. . . Каждый второй день Сейлис оглашал имена осужденных. За каждым списком стояли сотни ударов".
Заключенный Валмиерского концлагеря Янис Д. вспоминает, что в декабре 1941 года его этап встретил "надзиратель Рунке в бывшей форме латвийского летчика". На самом деле фамилия палача была Хербертс Рунка, 1905 года рождения, коллега и тезка пилота Цукурса. До войны он так же увлекался строительством спортивных самолетов, а потом дал волю своим страшным инстинктам. Рунка был переводчиком и одним из главных расстрельщиков в Валмиере. Сотни казненных были закопаны в парке Иршу. Врач-пульманолог Лидия Кирхенштейна, председатель Лиелстраупской волости Тетерис, ремесленник Лацис, 140 цыган, пациенты психиатрической больницы в Стренчи.
Уничтожение душевнобольных происходило целенаправленно и, конечно же, без различия национальностей. Чисто в силу общей статистики из 809 убитых пациентов Рижской психиатрической больницы большинство принадлежало к титульной нации. 950 пациентов Даугавпилсской больницы собрали в здании Аглонской духовной семинарии.
23 августа 1941 года, по свидетельству фельдшера К. Новицкого, оно "было окружено двойной цепью немецких пособников, а крестьян Аглонской волости заставили в 100 метрах от здания вырыть рвы. . . Палачи согнали несчастных во рвы и расстреляли. Тех, кто сопротивлялся, застрелили тут же у края и потом столкнули во рвы. Там же застрелили 45 детей в возрасте от 8 до 12 лет".
. . .Каждый год в Аглону отправляется крестный ход. Знают ли его участники о трагедии, произошедшей вблизи знаменитого костела? Скорее всего это преступление скрыто от них, точно так же как и вся история нацистского геноцида латышей во Второй мировой. Так проще. . .
