Это интервью с послом России Виктором Калюжным, скорее всего, могло и не появиться, если бы 'Неаткарига' не опубликовала версию российского политтехнолога Станислава Белковского о причинах ареста Айварса Лембергса и о проблемах внутренней политики Латвии в последнее время. Белковский утверждал, что посол еще недавно выполнял роль посредника и лоббиста, добиваясь передачи акций Ventspils naftas (VN) в собственность Северстальтранса, которым управляют представитель администрации президента России Игорь Сечин и доверенное лицо президента Геннадий Тимченко.
Калюжный опроверг достоверность этой версии, но не отрицает, что он лично хорошо знаком с одним из оппонентов Лембергса - предпринимателем Олегом Степановым, который еще недавно открыто заявил, что он вместе с единомышленниками готовится продать контрольный пакет VN Северстальтрансу.
- Как вы оцениваете сказанное Белковским?
- Мне сложно комментировать абсурдные высказывания Белковского. Во-первых, я лично с ним не знаком. Во-вторых, я не знаю Тимченко. В-третьих, Сечина я знаю только потому, что, будучи министром топлива и энергетики, я работал в команде президента, а Сечин работал в администрации президента. Говорить о том, что у них какой-то интерес в Северстальтрансе, мне трудно. Я впервые слышу, что вышеупомянутые лица как-то связаны с этим проектом.
Что касается VN, то я неоднократно говорил, что российские нефтекомпании ни до, ни после ареста Лембергса не проявляли к VN никакого интереса. Я знаю, что и Северстальтранс не проявлял никакого интереса к данному проекту.
К тому же, транспортная компания, каковой является Северстальтранс, вряд ли изъявит желание перенять в свою собственность транзитную отрасль, которая связана с использованием нефтепроводов без участия нефтекомпании. Однозначно могу сказать, что ни одна из нефтекомпаний не проявляла интереса к приобретению акций VN. Предположения Белковского пусть остаются на его совести, поскольку они не являются ни чем иным, как выдумкой.
Если говорить о перспективах, то видя, как Vitol консолидирует свой пакет акций в VN, могу сделать вывод, что эта компания взяла курс на установку контроля. Не исключено, что Vitol, будучи торговцем нефтью и нефтепродуктами, пожелает освободиться от этого пакета. Кто купит этот пакет, мне сложно прогнозировать. К примеру, звучали прогнозы, что Mažeiķu naftа купит Казахстан или ЛУКОЙЛ, но в итоге хозяевами этого концерна стали поляки. Поэтому перспективы проекта VN прогнозировать трудно.
Высказывание о том, что Лембергса арестовали по заданию Кремля - это глупости, и, откровенно говоря, я бы призвал за это к ответственности. Такие заявления не делают чести Белковскому. Россия никак не связана с тем, что происходит вентспилсских компаниях, к которым Россия уже утратила интерес. Также Россия не виновата и в проблемах Лембергса. Думаю, что сейчас в Кремле вообще не знают, кто такой Лембергс, как я не знаю, кто такой Белковский.
Было бы лучше, если бы Белковский, прежде чем писать такие материалы, приехал сюда и ознакомился с ситуацией на месте. Живут себе какими-то сплетнями и слухами, создавая впечатление, что все знают!
- Знакомы ли вы с Олегом Степановым?
- Да.
- С Олафсом Беркисом?
- Нет.
- Обсуждали ли вы с Олегом Степановым проблемы VN?
- Конечно, обсуждали. Один из аспектов, которым занимается наше посольство, это оценка экономического потенциала Латвии с точки зрения интересов российского бизнеса. Мы оцениваем и интересы латвийского бизнеса в России. Обсуждаем вопросы, связанные не только с вентспилскими компаниями, но, и, к примеру, с Лиепайским металлургическим комбинатом. Мы организовали встречу директора комбината Захарина с директором Магнитогорского металлургического комбината. Поэтому разговор со Степановым конкретно о Вентспилсе - это один из способов обсуждения с компетентным человеком перспектив развития нефтетранзитного бизнеса. С Лембергсом это обсуждать было невозможно. Именно поэтому о Вентспилсе мы говорили со Степановым и Соломатиным, а не с людьми, которые к Вентспилсу не имеют никакого отношения.
- К каким выводам вы пришли после разговора со Степановым?
- Что внутри вентспилских компаний царит конфликт и это вполне естественно для бизнеса молодых государств, где бизнес совместно начинают несколько человек. Когда появляются большие деньги, начинаются конфликты, которые закономерно, заканчиваются расставанием и скандалами. Так происходит не только в Латвии, но и в России.
- Степанов просил вас о чем-либо?
- Мы с ним давно знакомы. К тому же он почетный консул Украины в Лиепае. На уровне посольств осуществляются контакты с Украиной, контакты украинской диаспоры с русской диаспорой, эти контакты стали постоянными. Я не скажу, что вентспилская тема была главным приоритетом на наших переговорах.
- Вы упомянули, что Vitol может продать свои доли. Каких поворотов можно ожидать?
- Чтобы латвийский нефтепровод работал, должна быть безопасность и стабильность, а это могут обеспечить только сырьевые компании. Трейдеры (продавцы) этого не могут. Это мой опыт. Ранее и автозаправочные станции принадлежали различным коммерческим структурам. Теперь они принадлежат нефтекомпаниям, например, Statoil, ЛУКОЙЛ, TNK, ЮКОС. Должна быть стабильная цепочка процесса, состоящая из нефтедобытчиков, переработчиков и продавцов.
- Перейдем к большой политике - рационально ли будет со стороны президента Владимира Путина встречаться с Вайрой Вике-Фрейбергой, срок полномочий которой вот-вот закончится?
- Выскажу мнение, с которым, наверное, многие согласятся. На завершающем этапе президентства президент Латвии в своей позиции, высказываниях по оценке российско-латвийских отношений, стала более прагматичной. В последние два года в отношениях между двумя странами было много деструктивного, а пограничный договор стал важным этапом в формировании наших отношений. С этого момента можно говорить о начале конструктивного периода в латвийско-российских отношениях, и мы сейчас лучше понимаем друг друга. Как известно, до этого произошло несколько важных событий. Во-первых, визит патриарха Алексия II в Ригу. И визит Ельцина, которого латвийский президент тепло приняла. Наконец, визит Примакова. Примаков - больше не премьер, он руководитель Торгово-промышленной палаты, и с точки зрения протокола президент могла его не принимать. Однако президент Латвии приняла его. Важно, что президент поддержала пограничный договор, обсуждение которого проходило довольно тяжело. К тому же она корректно высказалась и о 16 марта. С учетом всего этого, у нее есть все основания для встречи с президентом России.
- Получается - если Путин действительно примет Вике-Фрейбергу, это будет своего рода подтверждением уважения?
- В данной ситуации - да. Жаль, только, что это происходит в завершении президентства. Но, как говорят, лучше поздно, чем никогда.
- В ноябре прошлого года вы заявили, что Путин в Ригу не приедет, пока президентом будет Вике-Фрейберга.
- За это время многое изменилось. Надо понимать и то, что СМИ вырывают фразы из контекста. Произнося эту фразу, я тогда подразумевал, что графики визитов президентов планируются надолго вперед и включить в короткий промежуток времени государственный или рабочий визит очень сложно. Также и последние дни работы президента Латвии очень загружены. Это было сказано только в таком контексте, а не потому, что встреча никогда не состоится из-за нежелания российской стороны.
- Прошло полгода после саммита НАТО. Можно ли приоткрыть завесу над интригой, почему тогда Путин не приехал в Риту?
- В этом нет ничего сложного. Было очень трудно согласовать время встречи с президентом, потому что ей как хозяйке саммита постоянно надо было находиться среди высоких гостей. Было одна проблема - дефицит времени, и больше ничего.
- Тогда прозвучала версия, что идею о прибытии Путина в Ригу негативно восприняли американцы?
- Нам об этом ничего неизвестно. Это высказывания прессы. Я как участник переговоров смело могу сказать, что со стороны американцев никакого недовольства не выражалось. К тому же отношения между Путиным и Бушем довольно откровенные, чтобы в прямом диалоге говорить, что они думают по какому-либо вопросу.
- Говоря о разделении сфер интересов между Россией и США, вы однажды отметили, что в Латвии они распределены следующим образом: России - экономика, США - политика.
- Экономику от политики я не отделяю. Они дополняют друг друга. Что касается России и Латвии, то Россию Латвия прежде всего интересует потому, что здесь живет примерно 30% русских. Защита прав соотечественников для нас была и остается одним из приоритетных вопросов. Во-вторых, разумеется, экономические интересы. Но это никак не связано с захватом экономических объектов или проектов, как пытаются писать местные журналисты. Эти интересы главным образом связаны с транзитом межу Западом и Востоком. Надо помнить, что между Ригой и Москвой - самый короткий транзитный коридор в направлении Балтии. Нельзя отрицать интереса к местному рынку. Именно поэтому и у латвийского бизнеса свои интересы на российском рынке. Два развитых государства формируют новую модель сотрудничества в экономике, и это вполне нормально.
- Если обеим сторонам удастся ратифицировать пограничный договор, что изменится в отношениях между нашими странами?
- Как я читал в газетах: Калюжный обещал, что после подписания договора появятся молочные реки с кисельными берегами. Это удивляет. Такого, конечно, не будет. Мы сделали только первый шаг к взаимопониманию и уважению. Мы теперь знаем, как решать наши проблемы, как по кирпичику строить новые отношения. Я убежден, что межправительственная комиссия позволит построить то, что мы задумали. В повестке дня 26 межгосударственных договоров и соглашений, которые надо согласовать в межправительственной комиссии. Это та конструктивная основа, которая позволит иначе взглянуть на отношения между нашими государствами.
- Насколько реально ответвление от планируемого Балтийского газопровода к Добельскому газохранилищу?
- Это вопрос повестки дня. Латвия конструктивно оценивает проект, поэтому может стать серьезным партнером консорциума. Об участии Латвии шла речь с руководством Газпрома в лице Миллера, а также с президентом и премьером России. Они одобрили путь, по которому нужно двигаться, решая связанные с проектом проблемы. Но борьба еще впереди. Например, Эстония, чтобы воспротивиться реализации проекта, намерена расширить территорию своей экономической зоны в Балтийском море, обосновав это выдуманной экологической опасностью. Это не только несерьезно, это непрофессионально. В наше время научно-технический прогресс достиг такого уровня, что оснований для опасений в связи с экологией нет. Влияние этого проекта на экологию будет согласовано с каждым государством отдельно и с международными организациями. Без такого согласования реализация проекта не начнется.
Но возникает и другой вопрос. Эстония получила поддержку своим недавним действиям, поэтому мы можем ожидать от нее и других шагов, неприятные последствия которых ощутит Европа. Под этим я подразумеваю возможное торпедирование проекта Балтийского газопровода. Но, как известно, этот проект в интересах Латвии, и об этом Калвитису было заявлено на всех его встречах в Москве. Посмотрим, как Эстония поддержит этот очень выгодный для Латвии проект. Есть такая русская пословица: где деньги - там дружбе конец.
___________________________________________
Виктор Калюжный: Россия на пути к саммиту "группы восьми" ("Telegraf", Латвия)
Калюжного - вон! ("Diena", Латвия)
Виктор Калюжный: Давайте жить реальной жизнью ("Riga.Rosvesty", Латвия)
