Министр иностранных дел ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер неожиданно прилетел в Москву всего лишь за пару дней до начала самарского саммита ЕС - Россия.
Его целью, как он заявил сам, являлась попытка 'примирить Россию с Западом' - недаром его визит совпал по времени с визитом госсекретаря США Кондолизы Райс. Штайнмайер по сути стал первым западным политиком, открыто заявившим о том, что отношения между Россией и Евросоюзом катастрофически ухудшились. Так ли это? Ответ на этот вопрос 'Часу' дал депутат немецкого бундестага от Либерально-демократической партии Германии политолог Вернер Хойер.
- Господин Хойер, как вы считаете, российско-европейские отношения в самом деле настолько плохи, что их нужно спасать?
- Состояние отношений между Россией и Западом в данный момент вызывает серьезнейшие опасения, поэтому я полагаю, что это нормально, что руководитель внешнеполитического ведомства Германии - председательницы Евросоюза - старается их улучшить. Мы все понимаем, что, несмотря на все проблемы, мы зависим друг от друга. Мы должны строить и развивать отношения. Евросоюз не против России - этого никто в Европе не желает. С другой стороны, то, что сказал президент Путин в Мюнхене, дает нам повод для беспокойства. Так что, повторюсь, попытка Штайнмайера разобраться в этом конфликте до начала самарского саммита вполне объяснима.
- В противовес мюнхенской речи Путина можно представить себе российскую озабоченность планами США по размещению своих ракет в Восточной Европе. Насколько мне известно, немецкое руководство их официально поддерживает...
- Официальных заявлений по этому поводу со стороны Германии я не слышал, так как, очевидно, правительство ФРГ до сих пор не в состоянии выбрать одно из двух: канцлер и ХДС поддерживают планы США, в то время как СДПГ и Штайнмайер их не одобряют. Я лично считаю, что Германии не следует вообще принимать чью-либо сторону. Я весьма скептически отношусь к американским предложениям. Во-первых, это дает понять потенциальным агрессорам - Ирану, Северной Корее, что Запад больше не верит в успех политики разоружения. Это большая ошибка: наоборот, следовало бы дать этой политике новую жизнь, новый старт. Во-вторых, совершенно ясно, что эти ракеты устанавливаются ни в коем случае не против России, однако если поговорить об этом с представителями стран-партнеров США по этой программе - Польши, Чехии - никто из них вообще не говорит ни об Иране, ни о Корее. Только о России. Поэтому я вполне могу понять необходимость переговоров с Россией по этому поводу.
- Создает ли это своего рода ощущение второй 'холодной войны'?
- Вы знаете, в Мюнхене в тот день, когда президент Путин прочел эту свою знаменитую речь, я сидел в зале как раз перед теми двумя журналистами, которые совершенно спонтанно заявили: 'Это начало новой 'холодной войны'. В тот же момент я понял, что это определение вырвалось на свободу - как у вас говорят: 'Слово - не воробей'. Я лично нахожу исключительно глупым распространять подобные политические определения.
- Тем не менее оно вышло наружу...
- Да, слово вылетело, и теперь придется приложить немало усилий, чтобы справиться с последствиями. Я весьма надеюсь, что те вещи, которые мы преодолели в ходе 'холодной войны', то доверие, которое мы обрели друг к другу после ее окончания, не потеряют своего шанса на жизнь. Хотя, повторюсь: доверие между Россией и Западом на сегодняшний день снова на повестке дня и его придется возвращать обеим сторонам.
- Кремль выдвинул серьезные и, на мой взгляд, обоснованные обвинения в адрес Эстонии. Как, по-вашему, будут развиваться события?
- Во-первых, следует понимать, что правовое государство в любом случае является краеугольным камнем любой демократии. К этому понятию относится и обращение с меньшинствами - к примеру, с политическими или парламентскими. То же самое относится к правозащитникам. С другой стороны, нужно осознавать, что в международной политике большую роль играет психология. Россия после двадцати лет постоянных унижений и кризисов сейчас поднимается так, что, как говорится, просто силу некуда девать. Доходы от продажи энергоносителей растут - направить их в полезное русло является весьма сложной задачей. Было бы жаль, если бы российские власти попросту заявили: 'Мы теперь опять - супердержава', и соответственно снова принялись бы стучать туфлей по трибуне. Это бы просто уничтожило любую возможность доверия.
Что касается психологии, это относится, к примеру, и к странам Балтики. Мы должны сознавать, что прибалтийские республики попали в круг западных демократий всего лишь пару лет назад и их население соответственно не имело возможности даже в полной мере ознакомиться с западными представлениями. Следует весьма осторожно подходить к чувствам русских, особенно если речь идет о Великой Отечественной войне. Свое возмущение действиями прибалтов, которые, как я постарался продемонстрировать, не могут считаться выразителями позиции Запада, русские переносят на все европейские страны, а это неверно.
- Как вы полагаете, не становятся ли в этом отношении страны Прибалтики и другие 'новички' ЕС вроде Польши своего рода 'трудными детьми' Европы?
- В общем интеграция стран Прибалтики в Евросоюз проходит успешно, но только экономически. Что же касается некоторых вопросов обращения с прошлым, с европейской историей, мне кажется, в данном случае всем нужно проявить немного терпения. Чуть больше психологии, чуть меньше грубых окриков...
- Что ж, в таком случае на фоне всех упомянутых конфликтов, по-вашему, сможет ли Запад все-таки договориться с Россией?
- Я очень надеюсь на это. Визит Штайнмайера и Кондолизы Райс оказался не слишком успешным, однако усилия Запада, направленные на достижения взаимопонимания с Россией, в том числе и в вопросе американских ПРО в Восточной Европе, еще не исчерпаны. Мы также стараемся остудить некоторые горячие головы у нас в Европе в том, что касается эстонско-российского и польско-российского конфликтов. Так что основа для взаимопонимания имеется, если Россия, конечно, хочет этого взаимопонимания достичь.
___________________________________
Россия-ЕС: Кризис? Какой такой кризис? ("The Guardian", Великобритания)
Грубость, реализм и Россия ("The New York Times", США)
