Хотя мы успокаиваем сами себя, что в Литве эстонский сценарий невозможен, однако есть ли у нас для этого основания?
Действительно ли национальные меньшинства в Литве полностью интегрированы и адаптированы? Действительно ли русскоязычные в нашей стране чувствуют себя достаточно комфортно? Верят ли они в свои перспективы? Не чувствуют ли себя дискриминируемыми? А сами литовцы доверяют ли проживающим в стране национальным меньшинствам?
Результаты социологических опросов показывают, что эти вопросы не из пальца высосаны, и ответить на них однозначно было бы сложно.
Вот как и результаты опроса, недавно проведенного в средних школах. В литовских, польских и русских школах спрашивали, есть ли у русского такие же возможности стать президентом Литвы, как и у литовца? Тот же вопрос задавался и о представителях других национальных меньшинств, однако в этот раз нас интересуют дела русскоязычных граждан страны.
Хотя некоторые специалисты сами вопрос называют не стоящим выеденного яйца, ведь Президентом согласно Конституции может стать только гражданин Литвы по происхождению, вот каковы результаты опроса: из русских в перспективы стать президентом не верят 54% литовцев, почти 59% поляков и более 74% русских.
Эти цифры социологам кажутся недостойно некорректными и, по их словам, показывают одну очень плохую вещь - сами русскоязычные в Литве не верят в перспективы своей карьеры.
Другая статистика как бы подтверждает эти утверждения. Оказывается, в Литве на тысячу жителей в возрасте 30-50 больше всего людей с высшим образованием среди русскоязычных граждан, среди более молодых преобладают литовцы. Однако человеческие пропорции работающих в общественном секторе явно не соответствуют этой статистике - т.е. количество русскоязычных работников в различных министерствах, органах самоуправления или других чиновных учреждениях непропорционально мало. Кроме того, и уровень безработицы среди русскоязычных куда как больше, чем среди литовцев. Конечно, по данным переписи населения 2001-го года невозможно делать выводы о количестве граждан с высшим образованием, однако пространство для таких размышлений все-таки эти данные уж точно предоставляют.
И еще один красноречивый факт. Несколько дней назад я неожиданно столкнулся с группой русскоязычных юношей, праздновавших последний звонок. Всех их (12 человек) я спросил одно и то же самое: у вас есть друзья литовцы? Все долго думали, однако ни один из них не вспомнил, что у него есть такой друг. Правда, многие все же подчеркнули, дальние знакомые у них все-таки есть, однако общаются они с ними редко. Конечно, это различие даже и близко не сравнить с ситуацией в Эстонии или Латвии, однако у специалистов это вызывает беспокойство.
Социологический аспект
Социолог Центра этнических исследований Тадас Ляончикас утверждает, что, если оценивать по формальным критериям, то добавить что-нибудь новое к тому, что уже было сказано по этим вопросам за 15 с лишним лет, трудно: 'Формально Литва предоставила всем гражданство, т.е. выбрала нулевой вариант, а они нет. С начала 1990 года это интерпретировалось как проявление демократии. Литва всегда эксплуатировала это и на международной арене, накопив немалый политический капитал. Однако в последнее время на так называемом фоне российских угроз проявились и другие моменты. Можно перечитать множество различных статей и комментариев, связанными и с последними событиями в Таллине - хотя как исследователь я должен был бы смотреть на это нейтрально, у меня просто волосы шевелятся. Среди литовцев господствует всеобщее несогласие, я сказал бы, русофобия. Раньше я думал, что это преувеличенная оценка, но после этих событий убедился, что это существует'.
Собеседник утверждает, что если бы в начале девяностых советских эмигрантов в Литве было больше, никакого нулевого варианта не было бы - Литва просто выбрала бы путь эстонцев и латышей. По словам Т.Ляончикаса, это была элементарная прагматичная политика без каких либо претензий на демократию.
Другой важный аспект - вопрос лояльности национальных меньшинств к нашему государству. У социолога не возникает никаких сомнений относительно этого, однако он настроен не нагнетать без причины тему лояльности: 'Нельзя по каждому поводу подвергать сомнению вопрос лояльности национальных меньшинств, поскольку тем самым создается некоторое психологическое давление, состояние стресса - людям потом просто хочется вести себя совершенно иначе, своеобразно протестовать против этой бесконечной эскалации. Они просто уже не понимают, что нужно еще сделать, чтобы их считали совершенно лояльными'.
С другой стороны, при сравнении разных социологических данных (т.е. данных о социальном положении, проявлениях общественных организаций и т.д.) видно, что поляки Литвы являются хорошо интегрированным типичным национальным меньшинством Европы. Между тем русские, с социальной точки зрения, очень фрагментированная группа: нет ни одного господствующего социального слоя. Среди русскоязычных граждан есть и специалисты самой высокой квалификации, и достаточно крепкий средний слой, и самые низы.
Социолог подчеркивает, что в Литве нет одной, объединяющей русских, организации. Проекты политических организаций не очень успешны: русскоязычные политические партии не имеют авторитета даже среди самих русских, поэтому не могут считаться и мобилизующими центрами. Общественные организации также не в состоянии найти друг с другом общий язык.
Литовская интеграция
Одна из важнейших вещей, если говорить о национальных меньшинствах, это усилия самого государства по адаптации и интеграции, а также взгляд господствующих в государстве национальных групп на сотрудничество с соотечественниками иных национальностей.
Т.Ляончикас утверждает, что столько много ресурсов, как в Эстонии, в Литве никогда не бросалось на процесс интеграции: 'Недавно я общался с директором эстонского фонда интеграции. В Эстонии этот фонд немало критикуют, что он действует не очень адекватно. Я бы не согласился с такой критикой. Если бы мы сравнивали политику национальных меньшинств в Литве и Эстонии, то увидели значительные изменения. Десятилетие после 1990-го года у нас было право утверждать, что Литва сделала на шаг больше, не принимала никаких консервативных националистических решений. Сегодня эстонцы нас уже обошли. Прежде всего, они гораздо лучше нашего организованы - учредили фонд, который реализует множество различных интеграционных проектов. Они получают больше средств от правительства, используются также и средства структурных фондов ЕС. Среди тех, кто реализует эти проекты, очень много националистически жестко настроенных лиц, создающих большое напряжение. В том числе и ученые'.
Деньги в Эстонии, чаще всего, идут на обучение языку и поддержку деятельности общественных организаций. Между тем в Литве всегда активно работали с неправительственными организациями граждан иной национальности. Но, как упоминалось, эти организации не очень сильные, не очень многочисленные. Наконец, в Литве были учрежден и Дом национальных общин, который должен был выполнять функцию 'организации-зонтика'. По словам социолога, это проект является основой будущего, и он позволил бы вовремя почувствовать растущее напряжение, помог бы преградить путь, не позволил бы ей накапливаться.
'Однако в последнее время эта работа пущена на самотек, - констатирует Т.Ляончикас. - Наши политики теперь уже не уделяют внимания этому вопросу, поскольку им кажется, что национальные меньшинства не представляют никакой трудности для Литвы.
Говорят, что Департамент национальных меньшинств и эмиграции также не стоит ликвидировать, поскольку он административно неэффективен, нельзя никак измерить его влияние и т.д. Хотя там, может, и работают, на самом деле, немало маргинальных деятелей, думаю, что такой шаг во всех смыслах был бы вредоносен'.
Социолог подчеркивает, что в Литве для многих русских политика занимает последнее место - им и в Россию уезжать не хочется, и сама страна им не нравится. Однако литовцы до сих пор подозрительно смотрят на них.
Осенью 2005 года в средних литовских, польских и русских школах был проведен социологический опрос, были опрошены родители первоклашек. Исследование показало, что некоторое различие существует, однако интеграционные и ассимиляционные процессы также очевидны - например, родители иных национальностей ведут своих отпрысков в литовские школы. И ведут не потому, чтобы их дети лучше выучили государственный язык. По словам социолога, родители хотят, чтобы их дети уже считались литовцами, поскольку, как показывают опросы, они уверены, что граждане литовской национальности в Литве имеют больше возможностей себя реализовать. Кроме того заметно, что все больше русскоязычных граждан меняют свои фамилии и даже имена. В анкетных опросах, а особенно в интервью, они социологам поясняют, что из-за своей фамилии чувствуют себя неудобно, ощущают, что их не принимают в литовской среде.
'Как это выглядит? - рассуждает собеседник. - Например, если человек постоянно читает газеты и видит, что во время кризиса со службами безопасности 'докапываются' до корней в происхождении какого-нибудь героя и констатируют, что он не литовец, кроме того, бывший кагэбист, только хитро замаскировавшийся, он естественно почувствует себя неуютно. Кроме того, постоянно поднимается тема российской угрозы. Русскоязычное меньшинство снова чувствует себя заложником - они той России не хотят, здесь им жить лучше. Нужно очень четко различать, каких именно определений мы придерживаемся, когда говорим о трудностях жителей других национальностей.
Цыгане чаще всего сталкиваются с социальными проблемами. Для русских актуальны определение общественной жизни и политика. Если сравнивать включение меньшинств в общественный сектор, то мы видим, что людей нелитовского происхождения в учреждениях в этом секторе непропорционально мало. Особенно мало их на государственной службе или на управленческих постах. Нелитовцев в учреждениях больше всего среди более низкого обслуживающего персонала, хотя у многих из них высшее образование. Данных о дискриминации нет, однако многие наши граждане не могут даже понять, чтобы какого-нибудь русского искусственно не пропускали. Сами русские говорят, что не чувствуют дискриминации - человек сам должен стараться, суть только в том, что русскому нужно куда как больше стараться'.
Мнение русского Литвы: положение не трагично
Один собеседник недавно в частном разговоре привел такой пример. Русскоязычная деятельница искусств организовала свое мероприятие, однако, увидев на рекламной листовке свою русскую фамилию, засомневалась, нужно ли ее обнародовать, поскольку люди могут не прийти на это мероприятие. Пример красноречивый - можно рассуждать о комплексах, о непонимании и т.п. Вряд ли можно этого не заметить.
Появилась мысль поговорить с известным русским журналистом Литвы Олегом Курдюковым. Он постоянно организует культурные телепередачи для русскоязычных.
'Некоторое разделение в Литве, конечно, есть, - говорит собеседник. - Однако я это никоим образом не назвал бы противостоянием или какой-нибудь конфликтной ситуацией. Просто некоторая часть русскоязычных живет в культурном гетто. В большинстве своем, это люди старшего возраста. Они чувствуют ностальгию по советским временам, а информацию получают из российских газет или телеканалов. Часть этих людей иногда даже не знает, что в Литве есть информационная передача на русском языке. Трудно ясно определить, сколько таких людей, можно только констатировать, что немало'.
О.Курдюков также подчеркивает достаточно быструю интеграцию русскоязычной молодежи: 'Прекрасно знаю, что все больше русскоязычных учащихся выбирают литовские школы. Недавно я получил официальные данные, из которых ясно, что в одном только Вильнюсе 30 процентов из русскоязычных семей обучаются в литовских школах. Они вливаются в это общество, появляются и связи, и дружба. По-видимому, это предопределено некоторым страхом родителей, что их дети не будут полноценными в этом обществе, что не смогут нормально конкурировать при поступлении в университеты или на рынке труда'.
Собеседник не думает, что в Литве были бы подобные беспорядки, как в Таллине, тем более и аналогии в истории можно обнаружить - когда спокойно перенесли памятник и останки генерала Черняховского из центра Вильнюса. Между тем у русской общественности или политических организаций есть трудности: 'Можно сказать, что в Литве даже нет русского общества как такового. Есть организации, и они все часто конфликтуют между собой, в том числе и по историческим причинам. Например, в начале Возрождения было немало русских, которые симпатизировали Советскому Союзу и поддержали коммунистов, с другой стороны, было немало и таких, которые влились в ряды Саюдиса. Может, я наживу себе врагов, но думаю, что все эти организации слабы и часто только имитируют деятельность. Ведь они получают деньги и из российского посольства, они очень зависимы от этих денег, делают себе 'пиар', потому что нужно показать, что они делают что-то значительное. Ясно, проходят какие-то культурные мероприятия, но это больше для своих. Больший авторитет у Русского культурного центра. А политическим организациям также мало кто доверяет - получаемые ими голоса это не столько результат политической деятельности, сколько вписанное в название слово 'русский'. Но я бы не драматизировал положение - это естественный интеграционный процесс, наконец, для этого нужно созреть, возможно, придет более молодое поколение, которое будет более активным'.
О.Курдюков утверждает, что русскоязычных Литвы нельзя считать группой, которая придерживается единой однозначной позиции, и убежден, что никакой дискриминации жителей иных национальностей в Литве нет, а любое различие, хотя бы в Литве, в будущем исчезнет.
________________________________
Есть ли у нас противоядие от имперской политики Кремля? ("Bernardinai", Литва)
И снова в одной постели с Россией? ("Atgimimas", Литва)
Будущее - информационная колония России ("Atgimimas", Литва)
