Большевистская революция 1917-го года в России и возникновение на развалинах Российской империи нового независимого государства послужило толчком для выхода на геополитическую арену Соединенных Штатов Америки, у которых было свое видение будущего этого региона мира. В январе 1919-го года Госдепартамент США разработал в отношении бывшей империи свою политику, которая рассматривала республики Закавказья, Эстонию, Литву, Латвию. Украину, Крым, Среднюю Азию, Карелию, Мурманскую область, территорию от Уральского хребта до Тихого океана как независимые от России единицы. Для осуществления этого плана Вашингтону был необходим плацдарм на территории бывшей Российской империи. Видимо, таким опорным пунктом правительство США выбрало Закавказье в качестве форпоста борьбы против ожидаемой агрессии со стороны советской России.
Кандидат исторических наук Алекси Чохели, который уже много лет работает над этой проблематикой, считает проявлением 'общего демократического духа в мире' тот факт, что старые колониальные государства Европы не присоединили в качестве таковых колонии потерпевшей поражение в войне Германии, распавшихся Османской и Российской империй, а приняли их под так называемым временным мандатом. Именно такой мандат союзники, в частности, США предложили в Закавказье только Армении. Мандат подразумевал и безусловное военное покровительство. Поэтому правительство Грузии всячески пыталось, чтобы американский мандат Армении получил распространение и на территории нашей страны.
'Джорджиан таймс': История знает, какое фиаско потерпели Европа и Америка в 1920-21 годах в деле защиты республик Закавказья от интервенции Советской России. В то время эти республики оказались абсолютно 'брошенными'. Америка, фактически, не сумела распространить мандат и на Армению.
Алекси Чохели: На это было много объективных причин, но сейчас я коснусь роли проводника кавказской политики Америки, ее функционировавшего в Тбилиси консульства, а точнее - последнего шефа этого ведомства Чарльза Мозера. Он был свидетелем политической кутерьмы двух последних кризисных лет независимой Грузии. И в его деятельности, я бы сказал, даже личности был заметен взятый США сдержанный курс, столь роковой для Грузии и Закавказья в целом.
Трудно сказать, было это политическое чутье или прагматичная дальновидность, но еще до начала Первой мировой войны правительство Соединенных Штатов открыло в Батуми свое консульство, переместившееся в Тбилиси сразу после того, как США вступили в войну.
Это было отделение действовавшего в Москве Генерального консульства, которое после распада Российской империи перешло под ведомство непосредственно Госдепартамента. После покорения Советской Россией независимой Грузии и всего Закавказья американское консульство в Тбилиси формально переселилось в Константинополь, но фактически прекратило существование.
- Американское консульство выполняло тогда только свои обязанности или совмещало с функциями посольства?
- Понятно, что при отсутствии в стране посольства действующее там консульство обладает почти и статусом посольства. Это обстоятельство еще раз подтверждается и на примере первого руководителя консульства Америки в Тбилиси В. Смита, который работал в этом ранге приблизительно до июня 1919-го года.
Тбилиси тогда был культурным и политическим центром всего Закавказья. Чего стоит хотя бы тот факт, что премьер-министр Армении А. Хатисов, бывший когда-то и мэром столицы Грузии, управлял своей страной из Тбилиси, так как его супруга не захотела жить в 'глухом Ереване'.
Консул Смит, родившийся где-то в Закавказье, возможно, даже в Тбилиси, в семье одного из американских резидентов, прекрасно соответствовал своему посту. Он хорошо разбирался в этнической структуре Закавказья и был лично знаком со многими политическими деятелями. Американским планам и политике относительно этого региона Российской империи, находившейся на грани развала, нужен был именно такой проводник, как Смит.
После 1917-го года перед странами Антанты и Америкой стояли две основные задачи: не допустить победы большевизма в Закавказье и в послевоенный период вовлечь этот регион в сферу своих интересов. Это вызвало на Парижской мирной конференции даже скрытую дипломатическую борьбу между Америкой и Англией. Документы, отражающие эти события, широко представлены в соответствующих американских изданиях, и в них весьма заметное место занимает имя американского консула в Тбилиси.
Когда знакомишься с тогдашними реляциями Смита и его личной перепиской с американскими политиками высокого ранга, удивляешься его энергии и очень смелым предложениям к тогдашней администрации Соединенных Штатов. Те многомиллионные суммы, которые требовал Смит для Комиссариата Закавказья (федеративное правительство трех республик в 1917-1918 гг. - прим.), попытка создания общих 150-тысячных воинских соединений Грузии и Армении и многие другие начинания объективно послужили бы спасению от большевизма всего региона и в частности, Грузии.
- Известно, что консула Смита отозвали из Тбилиси летом 1919-го года. Позднее его сменил на этом посту Чарльз Мозер. Он оставил немало воспоминаний о своей жизни, богатой острыми впечатлениями, но почти ничего, что позволило бы создать представление о его дипломатической деятельности. Первое мы узнаем из его мемуаров, а второе, т.е. то, что представляет для нас гораздо больший интерес, пока что покрыто туманом.
- Это потому, что он сумел написать свои мемуары так, что не проронил ни одного слова о своей служебной деятельности. Что касается его дипломатической корреспонденции, то в отличие от Смита, его переписка с Госдепартаментом и другие деловые депеши никогда не были опубликованы. Более того, они были составлены принятым тогда для консульств шифром.
Можно понять, почему документы, свидетельствующие о политической активности Мозера, остались нерасшифрованными и неопубликованными. Дело в том, что на Парижской мирной конференции 1919-го года Англия и Америка разделили между собой Закавказье на сферы влияния.
Англия оставила себе Грузию, а Америке передала так называемый мандат Армении. Тогда в статусе американского консульства в Тбилиси тоже произошли значительные перемены. 5-го июля 1919-го года в Париже высший совет союзников назначил американского полковника Хаскеля верховным комиссаром в Армении. За этим последовала передача консульства в Тбилиси из подчинения Госдепартаменту непосредственно в ведение Хаскеля.
Американский полковник обосновался в штаб-квартире в Ереване. Все это привело к тому, что консульство в Тбилиси и его шеф в определенной степени потеряли свое значение. В зашифрованных документах, оставленных Мозером, нашли отражение независимые и смелые, подобно его предшественнику Смиту, действия американского консула. Но для нас это пока остается загадкой.
Единственный незасекреченный документ - это ответ Мозера Армении, сохранившийся в тамошнем архиве. Армяне ожидали помощи от Америки для защиты от турецкой агрессии, и с этой просьбой обратились к американскому консулу. .Мозер в ответном письме отмечает, что 'правда, правительство Соединенных Штатов признало республику Армения и по возможности помогло ей, но оно (правительство Америки) никогда не брало на себя никакой обязанности защищать армянский народ или оказывать ему военную поддержку. Поэтому не может взять на себя ответственность за нынешний кризис там'. Письмо явно свидетельствует о сдержанной позиции Соединенных Штатов в деле осуществления мандата Армении, частично и о пассивности Мозера как консула.
- Из мемуаров Мозера выясняется, что он хорошо знал Грузию и грузин, был настроен к ним с симпатией, чего нельзя сказать об отношениях консула с официальными властями Грузии. Что было причиной этого?
- Еще до приезда в Грузию профессиональный дипломат Чарльз Мозер, имеющий солидный стаж консульской службы на Ближнем, Среднем и Дальнем Востоке, попытался заранее ознакомиться с имиджем того народа, с которым волею судьбы ему предстояло встретиться, жить и работать. Он не ограничился тогдашними справочниками и путеводителями и незамедлительно приступил к сбору необходимой информации из живых источников.
С этой целью он встретился в Париже с бывшим послом царской России Маклаковым, рассказы которого окончательно положительно настроили консула к грузинам. 'Он (Маклаков) представлял грузин как привлекательных, любящих веселье людей, - вспоминает Мозер - которые, когда необходимо взяться за ум, проявляют огромный талант, но они редко берутся за дело, которое не доставляет им удовольствия.
Грузины- красивый народ, как мужчины, так и женщины (что открыть, конечно, захотелось бы и мне), смелый и чуткий. Их легко обидеть, но они не медлят с ответом и даже с применением оружия. Длинные кинжалы грузины носят больше для виду, но они могут стать и опасными... Я всегда должен был помнить, что грузины - большие любители вина, женщин и песни, что они любят также танцы и драки'.
В одно прекрасное январское утро 1920-го года Мозер с такими радужными представлениями приехал в Тбилиси, но вскоре произошло непонятное. По все еще не понятным для исследователей причинам, во время презентации консульства тогдашний шеф внешнеполитического ведомства Грузии Евгений Гегечкори проявил такую холодность и неблагосклонность в отношении нового консула, что это резко изменило доброжелательный настрой Мозера.
После такого злосчастного приема новый консул до минимума сократил контакты с властями Грузии и после этого во время дипломатических конфликтов с другими странами, как правило, поддерживал иностранцев. Иногда он и сам пытался ополчить весь дипломатический корпус против правительства Грузии.
Недоверие, характерное в отношении социально-демократического правления Грузии, приняло на этот раз опасные масштабы. Весьма показателен тот факт, что даже в официальных документах Мозер упрямо называет страну своего местонахождения грузинской социалистической республикой, что уже было грубым нарушением протокола.
Разочарованный в своих представлениях и надеждах консул как бы закрылся в личной жизни. В результате холостой до этого Мозер вступил в брак с дочерью самого Сидамона-Эристави. Можно сказать, что из всех добрых дел, которые он сделал для грузин, самое существенное - то, что он вывез из окруженной большевиками-агрессорами страны Сидамона-Эристави с его многочисленными родственниками.
И все же надо предположить, что увлечение Мозера личной жизнью было кажущимся. Он, безусловно, внимательно следил за развитием в Закавказье драматических событий. И работа над его засекреченным наследием может дополнить важными и интересными фактами пробелы, имеющиеся в истории американо-грузинских отношений того периода. И кто знает, возможно, это изменит и наше нынешнее представление о деятельности последнего американского консула в Тбилиси.
