Оливер Морган исследует реалии, стоящие за жесткой энергетической политикой Кремля
Опасения Владимира Путина относительно планов создания американской баллистической линии Мажино у него на пороге более-менее понятны, но совсем не ясно, что он в конечном итоге предпримет в связи с этим.
Его возможная реакция вызывает все большую тревогу потому, что в одной важной сфере российских национальных интересов Путин уже продемонстрировал свою готовность к жестким действиям. Речь идет о восстановлении контроля Кремля над богатыми энергетическими ресурсами России.
Путин предпринял ряд громких и неоднозначных шагов - заставил Украину и Белоруссию принять повышение цен на газ, приостановив поставки, лишил западные компании активов крупных российских нефтегазовых проектов - тем самым показав, что защита российских интересов (если нужно - то агрессивными действиями) для него важнее серьезных международных последствий.
Но может ли Путин действовать безнаказанно? На прошлой неделе Тони Блэр 'откровенно' поговорил с ним о решении сократить контрольный пакет акций Shell в газовом проекте 'Сахалин-2' стоимостью 20 млрд. долларов и ожидаемом отзыве лицензии на Ковыктинское газовое месторождение в Восточной Сибири у британо-российского совместного предприятия ТНК-ВР. Тем временем, правительство Великобритании предупреждает предпринимателей о рисках, связанных с ведением бизнеса в России.
Мнения относительно последствий разделены: имеются соображения как краткосрочного, так и долгосрочного плана. В краткосрочной перспективе вопрос заключается в том, оттолкнет ли Россия иностранные инвестиции, необходимые, по мнению большинства аналитиков, для разработки оставшихся у нее ресурсов.
По словам Фатиха Бирола (Fatih Birol), главного экономиста Международного энергетического агентства, 'для повышения объемов производства России нужны инвестиции'. Он считает, что повышение объемов добычи газа крайне необходимо, поскольку уже пройден пик добычи на трех крупных месторождениях Западной Сибири, которые обеспечивали поставки в течение тридцати лет и на которые по-прежнему приходится две трети добычи.
Это означает, что будет расти значение более труднодоступных и сложных с технической точки зрения месторождений в Восточной Сибири, и потребуется опыт таких компаний, как BP и Shell. 'Им нужны иностранные инвестиции, - говорит Бирол, - но при таких заявлениях у них могут возникнуть сложности с их привлечением'.
Но вот что говорит Дерек Баттер (Derek Butter), аналитик энергетического консалтингового агентства Wood Mackenzie: 'Откажутся ли компании от идеи инвестировать в Россию из-за того, что случилось с Shell и BP? Нет'.
По сути, говорит он, определенность, появившаяся с возникновением набора 'правил' для иностранных инвесторов - они приветствуются в том случае, если большинство активов принадлежит россиянам - может оказаться выгодной для компаний при оценке потенциальных рисков.
В более долгосрочном плане страны-потребители могли бы начать поиски других источников нефти и газа или разработку альтернативных видов топлива - и доминирующая позиция России могла бы оказаться подорванной так же, как это произошло со странами ОПЕК, когда в начале 1970-х они национализировали свои нефтяные отрасли. По данным Международного энергетического агентства, в 1973 г. на долю ОПЕК приходилось 55 процентов глобальной добычи нефти, а к 1983 г., после экономических кризисов, вызванных национализацией на Ближнем Востоке, - всего 30 процентов.
Возможен ли аналогичный сценарий в России? С британской точки зрения очевидно, что снижение зависимости от Москвы - это конкретная политическая цель. В энергетическом докладе правительства отмечается, что, если не будут приняты решения об ускоренной разработке альтернатив газу как топливу для производства электроэнергии, то к 2020 г. Британия для удовлетворения своих энергетических потребностей может зависеть от импортного газа на 90 процентов. Снижение этой зависимости, указывается в докладе, важно, поскольку большая часть газа добывается в нестабильных регионах. Особо отмечается Россия.
По словам Баттера, уже появляются свидетельства того, что потребители начинают менять свою структуру закупок. 'Видно, что предпринимаются попытки изменить характер импорта. Строятся предприятия для переработки сжиженного природного газа [газ, охлажденный до сверхнизких температур, который можно транспортировать по миру танкерами, а не по трубопроводам].
Бирол говорит, что российская администрация находится по сравнению с ОПЕК 'в совсем другом положении', поскольку альтернатив нефти как топливу для транспорта очень мало. 'Если поставщики газа останутся на своих позициях, то разговорами о 'газовой ОПЕК' они будут давать сигнал потребителям о том, что нужно инвестировать в другие формы энергии. Это происходит в Европе, инвестирующей в атомные электростанции, строящей первые за многие годы электростанции на угле и занимающейся разработкой возобновляемых видов топлива'.
Все это может привести к снижению значения российского газа, хотя эксперты считают маловероятным, что Западная Европа может избежать получения значительной доли потребляемых энергоносителей из России. И, несмотря на грозные речи Путина, стоит помнить о том, что Россия поставляла газ в Европу на протяжении всей 'холодной войны'.
__________________________________
Русский медведь просит иностранцев удалиться? ("The Independent", Великобритания)
Мы должны быть готовы дать отпор ("The Mail on Sunday", Великобритания)
