С момента вступления ВВФ на высший пост в государстве мне не раз и не два приходилось видеть ее в деле, слушать ее выступления, общаться с ней лично, без посредников и переводчиков, и первое качество, которое бросалось в глаза, было упрямое высокомерие. Оно проявлялось временами столь очевидно, что поначалу попросту отталкивало.
Высокомерие довольно типично для наших 'западников', однако у большинства тех латышей, кто вернулся из 'ссылки', в основе этого высокомерия лежал некий идеализм, убеждение в собственной чистоте, превосходстве и сверхценности западного образования и своего жизненного опыта. Со временем у многих это чувство притупилось и отошло на второй план. У ВВФ оно не только не ослабело, но, наоборот, приобрело к концу президентства прямо монументальные формы.
Думаю, что где-то внутри она глубоко презирала и презирает и большинство политиков, депутатов, и львиную долю министров, и прессу, и электоральные массы. Не удивлюсь, если уже в ближайшее время где-нибудь в Нью-Йорке или Торонто выйдут в свет мемуары г-жи Вике-Фрейберги, в которых она откровенно и без купюр выскажется насчет современной латвийской политической жизни и широкого круга ее персонажей.
Вторая главенствующая черта ВВФ - упрямство и жесткость. С ней всегда очень сложно было вести мало-мальски предметную дискуссию - очень быстро она становилась глухой и слепой к оппоненту.
Когда в моменты многочисленных правительственных кризисов г-жа Вике-Фрейберга приглашала меня по заведенному порядку для консультаций в Рижский замок, я всегда знал наперед сценарий этих встреч: она с каменным лицом и без капли живой реакции выслушает мнение нашей фракции, затем произнесет некоторый текст - без всякого расчета на возможное обсуждение и уж тем более на поиск компромисса. Все существо ее говорило при этом: 'Вы играете свою игру, а я - свою'. Выражаясь чеховским образом, в политике она всегда была 'человеком в футляре'.
Лишь иногда нервы ее сдавали, и она позволяла себе эмоциональную фразу или поступок. Среди примеров, лежащих на поверхности, можно припомнить слова, сказанные русским школьникам в период их выступлений против реформы образования: 'Хотите протестовать - одевайтесь потеплей, на улице холодно'. В тот момент это напомнило классические слова Марии-Антуанетты: 'Бунтуют? У них нет хлеба? Пускай едят пирожные...'
Можно тут припомнить и обещание выучить русский язык. Да и последнюю по времени истерику - насчет того, что партия, выдвинувшая Айварса Эндзиньша на пост президента, финансируется враждебными внешними силами.
Еще одной ее слабостью было и остается тщеславие, желание публичной близости с мировыми лидерами. На этот счет можно припомнить не только ее поцелуи с Бушем и ту знаменитую пробежку по трапу самолета 'номер один'. Здесь же следует упомянуть и спешную, плохо подготовленную встречу с Путиным в Альпах, и, конечно, попытку стать генсеком ООН, кульминацией которой стал смешной во всех смыслах звонок Пабрикса Лаврову с просьбой к России поддержать кандидатуру Вике-Фрейберги на голосовании в совбезе. В известном смысле это тщеславие все же было удовлетворено, причем даже очень публично - в тот вечер, когда г-жа Вике-Фрейберга оказалась за одним столиком сразу и с Путиными, и с Бушами.
Время определенных и четких оценок президентства ВВФ еще не пришло. Но есть ряд бесспорных вещей, о которых уже можно говорить сегодня.
Первое
За восемь лет президентства г-жа Вике-Фрейберга так и не заметила (или не поняла) того парадоксального обстоятельства, что, несмотря на годы независимости, латыши не осознают себя в Латвии реальным большинством, а русские - меньшинством, и что в стране отсутствует мало-мальски продуктивный диалог между двумя крупнейшими общинами (кроме разве что бытовой и частично деловой сферы), и что следствием этого обстоятельства стал раскол в обществе, двухобщинная реальность, в любой момент готовая перейти из латентной формы в зримую и осязаемую.
Второе
Г-жа Вике-Фрейберга переехала в президентский замок из вполне пиаровской конторы, каковой, без сомнения, является Институт Латвии. Заняв самый высший в стране государственный пост, она не смогла отказаться от привычной пиаровской парадигмы и большую часть отпущенных ей сил и средств потратила на полировку внешнего образа Латвии.
Отдадим ей должное - в этом своем деле ВВФ преуспела и заслужила по итогам двух сроков крепкую 'четверку с плюсом' (то есть 'весьма хорошо'). Успехи же на других направлениях выглядят гораздо скромнее, и в этом смысле преемнику г-жи Вике-Фрейберги предстоит сложная и тяжелая работа.
Третье
Президентство ВВФ пришлось на период бурной интеграции с ЕС. Перемены между 1999-м и 2007 годами выглядят гораздо более впечатляющими, чем между 1991-м и 1997 годом. Перспектива войти в Европу породила в свое время в латвийском обществе целую радугу расчетов и надежд. Богатые надеялись, что, оседлав потоки европейских денег, они станут еще богаче, и это вполне произошло. Бедные верили, что ЕС спасет их от нищеты или как минимум даст возможность трудовой эмиграции в наиболее развитые страны; надежды эти тоже в известной степени оправдались. Нацменьшинства, конечно, тихо верили в уравнивание их прав с правами титульной нации. Этого не случилось, но ведь грубых этнических чисток все же удалось избежать!..
Все эти маленькие и большие успехи так или иначе влияли на рейтинг ВВФ в позитивном смысле, подняв ее на редкую для Латвии высоту. В этом смысле она была подобна луне - светила не своим, а отраженным светом.
Если же задать настоящий 'президентский вопрос': оставляет ли Вайра Вике-Фрейберга свою страну в лучшем положении, чем она приняла ее, - то здесь есть над чем подумать и о чем поспорить. Да, витрина страны и ее имидж стали более яркими и гладкими и в некоторых местах даже достигли определенного гламура. Наиболее острые противоречия отошли на второй план. Из нации 'едоков салаки' и безработных мы превратились в нацию девелоперов и гастарбайтеров. Включились в систему глобального экспорта демократии. Вступили в НАТО и даже пролили кровь за атлантическое дело. Занялись реальной политикой и даже встали на путь примирения с восточным соседом.
Все это звучит и выглядит хорошо. Но мы-то сами лучше любого стороннего наблюдателя знаем свои проблемы и болячки, которые никуда не делись, а лишь укрыты от посторонних глаз. И с каждым днем все лучше понимаем, насколько они опасны и как легко могут дать болезненный рецидив, который может стать неожиданным финалом эпохи вайрианства.
Президентство г-жи Вике-Фрейберги - пьеса с открытым финалом, и оставлять нас с вами на самих себя она не намерена. Судите сами: довольно неожиданно уходящий президент вмешалась в то, во что вмешиваться не имела права - в выборы нового президента страны. Причем сделала это в циничной и неджентльменской форме, поставив в вину Айварсу Эндзиньшу советское прошлое.
Вообще говоря, ВВФ следовало бы прикусить язык хотя бы потому, что она вернулась на родину не на штыках американских или чьих-то там еще солдат, а именно благодаря тем стремительным и мирным эволюционным процессам конца 80-х - начала 90-х, к которым г-н Эндзиньш имел самое прямое отношение. Как известно, декларация о независимости Латвии писалась в помещениях университетского парткома, а Эндзиньш в то время как раз этот комитет и возглавлял.
Своим заявлением о 'неполноценности' Эндзиньша как возможного президента Вайра Вике-Фрейберга вольно или невольно возобновила застарелую дискуссию о том, кто более прав и чист перед историей: латыши, которые жили в СССР, или те, кто пребывал в эти годы в 'тримде'. Это плохая, вредная дискуссия, потому что она лишь углубляет так и не зажившую до сих пор трещину между 'иностранными' латышами и 'местными'. Но, может, такая цель тут и ставилась? Недаром ведь сказано: разделяй и властвуй!..
* * *
Все эти заявления и поступки уходящей ВВФ позволяют с высокой долей вероятности прогнозировать, что скоро, очень скоро ее политическая фигура всплывет в акватории одной из политических партий. И уж наверняка правящей...
___________________________________
Вайра Вике-Фрейберга ("The Financial Times", Великобритания)
Вайра Вике-Фрейберга: 'Путин должен извиниться перед нами' ("El Pais", Испания)
