| Дэвид Лоуэн (David Lowen) - о нелегкой судьбе переводчиков, работающих с иностранными войсками в Ираке.
|
 Корреспондент: Это одна из самых опасных профессий на свете. Переводчики делят с солдатами, с которыми работают, весь риск военного времени. Переводчики - это глаза и уши иностранных солдат. Их работа - не просто переложение слов. Они разъясняют культуру своей страны солдатам, которые пробыли в стране какие-нибудь месяцы. Каждому из них каждый день приходится возвращаться домой, и многие уже были убиты за то, что работали с британцами или американцами. Тем, кого еще не убили, постоянно угрожают. Когда Ясину и Али - имена по понятным причинам изменены - начали угрожать лично и конкретно, они были вынуждены бежать через границу в Сирию. Переводчик 1: Как-то утром я проснулся и увидел на своем мобильнике СМС: 'Если еще раз увидим, что ты работаешь с британцами - ты умрешь'. Страшно было. У каждого из них - пухлая папка отзывов от представителей британских войск. Каждый батальон, меняясь по ротации, докладывал о их работе в самых положительных тонах. Но эти отзывы - за работу в Ираке, и это, конечно, никак не виза в Великобританию. |
 Переводчик 1: Я пришел в британское посольство в Дамаске, и меня даже не пустили внутрь. Они вообще никого внутрь не пускали, особенно из Ирака. Я показал им документы, те, которые мне дали в армии. Мне сказали: 'Ну и что?' Тогда я пошел в американское посольство, но и там получил такой же ответ.
Сначала все было хорошо: бравые ребята работают плечом к плечу с воинами-освободителями. И местным в Басре британцы сначала нравились. Но уже год назад местные их ненавидели. Сначала все было хорошо, но сейчас. . . все очень плохо. Мы глубоко разочаровались в их армии. Им наплевать на человека, на людей, которые им служат. |
 Переводчик 2: Я работал с британцами с 2005 года по 2007-й. Я начал работать с войсками Великобритании, потому что они пришли в Ирак освободить его от Саддама Хусейна. |
 Корреспондент: Позиция правительства Великобритании проста: иракским переводчикам платят за работу, контракт исполняется, больше им никто ничего не должен. Пролезть без очереди им не дадут. |
 Те, у кого все же получается вырваться из Ирака, окунаются в совершенно знакомую среду: в Британии много крупных арабских общин, например вот эта, лондонская, на Эджвер-роуд (Edgware Road). Для многих это земля обетованная - особенно для тех, кто, оставшись без крова, скитается по Иордании и Сирии и не может сделать шаг вперед. Они не могут сделать и шаг назад: там их ждет неминуемая смерть. |
 У Рори Стюарта (Rory Stewart) больше причин, чем у многих других, постоянно думать о них: в первые дни после падения Саддама он управлял одной из иракских провинций. Британские солдаты и дипломаты живут за высокими, прочными стенами, а своих переводчиков он защитить не смог. |
 Рори Стюарт, заместитель губернатора провинции Майсан в 2003-2004 гг.: Проблема, по моему мнению, чрезвычайно серьезная. В Южном Ираке я тесно сотрудничал с тремя людьми. Один из них, Хайдра Малакки (ph), работал у меня переводчиком до начала 2005 года - молодой иракец, ему всего 24 года, большой идеалист. Он поступил на работу в коалицию не столько из-за денег, а потому, что верил, что освобождение исправит иракское общество к лучшему. Однажды он пришел домой и увидел, что по всему дому разбросаны письма с угрозами.
Он работал со мной переводчиком, причем очень часто не брал денег - собственно, часто мы чуть ли не силой кормили его шоколадом - а в конце 2005 года его остановили на улице, выволокли из машины и расстреляли. То же самое случилось с доктором Кафирой (ph), которая работала с нами и основала в моей провинции женский центр. То же самое сейчас происходит с братом ее друга. Мне больно и очень неприятно, что мы никак не можем решить эти проблемы. |
 Корреспондент: Как же те качества, что так ценятся в Ираке - честь и верность? Вы думаете, что Британия как страна должна проявить их по отношению к этим людям? |
 Р. Стюарт: Мне звонят, оставляют мне сообщения на автоответчике: 'Рори, что нам делать? Вчера убили моего брата'. И я просто не могу отвернуться от них и сказать: 'Знаете, я больше не служу в правительстве, сейчас я работаю в Афганистане, извините, ничем не могу Вам помочь'. Именно так думают люди. Эти люди верят в человеческие отношения, и если мы хотим работать в этой среде не только с эффективностью, но и с честью, мы должны найти способ помочь людям, склонившимся на нашу сторону и из-за этого находящимся под угрозой. |
 Корреспондент: Еще больше переводчиков работает c американскими войсками. Шелейн Тюйчеверс (Shelaine Tuytschaevers) - сержант Сухопутных сил. Сейчас она начала публичную кампанию за выдачу виз переводчикам, работавшим в ее части в Ираке. Она до крайности поразилась, узнав, что, когда базу закрыли и она вместе с другими солдатами отправилась домой, все переводчики были просто уволены. |
 Ш. Тюйчеверс: Они работали с нами так же, как наши же солдаты. Каждый день они выходили с нами в патруль, они так же, как мы, рисковали жизнью, и очень часто у них не было той роскоши, какой пользовались мы - ни бронежилетов, ни касок, ни даже оружия, вообще ничего. Но они все делают добросовестно, никогда не жалуются и, как правило, вливаются в коллектив, живут с отрядом одной семьей. Каждый раз, когда с ними выходишь в город и делаешь там, плечом к плечу с ними, то, что должны делать солдаты - они становятся такими же солдатами, как ты сам. А уходить и бросать своих - нам ведь всегда говорят, что так не делается. |
 Корреспондент: Те, кто раньше работал с британцами и американцами, не могут больше жить спокойной жизнью. Они уходят и живут вместе с другими беженцами в Иордании и Сирии. Они не могут получить законную работу, потому что не могут рассказать другим иракцам, кем работали раньше. Они живут в своем скрытом ото всех мире - и ждут. У Америки есть небольшая квота на визы для бывших переводчиков - но на этот год она уже выбрана с запасом. |
 Раньше, в начале вторжения, Салам и Мазен, работавшие переводчиками с Шелейн, были идеалистами и любили Америку, и поэтому при мысли о том, что Америка подвела их, ей становится еще хуже. |
 Переводчик 3: Мы хотели сделать свой вклад в операцию 'Свобода Ирака', помочь перестроить Ирак и помочь американской армии узнать, что такое Ирак и понять, что не все иракцы - плохие люди. Очень многие стараются им помочь. И мы были одними из тех, кто участвовал в этом - в строительстве нового Ирака, строительстве свободы и демократии. |
 Переводчик 4: Работать с американской армией во многих отношениях очень опасно. Самое опасное время - когда идешь с базы и на базу. Может быть, за тобой следят; может быть, за тобой уже идут. Поэтому приходится соблюдать осторожность. Если я вернусь в Ирак, там будет множество людей, которые ждут меня, чтобы отомстить. |
 Корреспондент: С военными в Ираке работают не только переводчики, но и другие люди, без которых невозможна работа посольств и 'зеленой зоны', но которых военные никак не защищают. Эта женщина, вынужденная бежать в никуда, в иорданскую пустыню, до сих пор так боится, что даже ее голос нам пришлось изменить. |
 Женский голос: По работе мне приходилось часто заходить в 'зеленую зону' и выходить оттуда. Оказалось, что за мной постоянно наблюдают боевики. Сначала они похитили моего брата и стали допрашивать его: 'Где твоя сестра?' Он ответил: 'Она в Аммане'. А на самом деле я была на работе. Потом меня преследовали, три раза. Но у меня был умный водитель: мы изменили маршрут и оторвались.
Долгое время мы не могли и носа показать домой, а когда мои родственники все-таки добрались до дома, чтобы собрать семейный скарб, дома они нашли конверт. В нем была пуля и записка: 'она работает на врага, она - предатель'. Корреспондент: Превратить моральные обязательства в правила, обязательные для всех, нелегко. Но это отнюдь не невозможно. |
| Р. Стюарт: Мы должны подумать о репутации Великобритании, о некоторых политических и символических последствиях отказа платить за их верность там такой же верностью им. Это трудно; юристам очень трудно вписать в контракт моральные обязательства такого рода.
Корреспондент: Вы ведь работали в британском правительстве, Вы знаете, что система не хочет этого делать. Как Вы считаете, здесь вообще возможно чего-нибудь добиться? Р. Стюарт: Добиться, думаю, можно вообще всего. Но для этого нужно мужество, нужна решимость, нужно не бояться продавливать свою линию. Надеюсь, что сегодня ситуация в Ираке приняла достаточно крутой оборот, чтобы к этим вопросам начали относиться гораздо серьезнее, чем относились два с половиной года назад. |
 Корреспондент: Дорога из Ирака длинна. В Ираке сегодня такой хаос, что ни Великобритания, ни Америка, даже если захотели бы, не смогли бы выдать визы всем, кто хочет оттуда вырваться. Они не могут сделать этого даже для всех членов семей тех, кто работал переводчиками в их войсках. МВД занимается этим вопросом, но переводчики - далеко не первые в очереди на переселение, несмотря на то, что по работе подвергаются такому риску, какому не подвергается больше никто.
Ведущая: Это был репортаж Дэвида Лоуэна. По словам Министерства обороны, правительство Великобритании очень серьезно относится к своей ответственности перед местными сотрудниками и через определенные механизмы у всех у них есть возможность обратиться за разрешением въехать в Великобританию. |
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Без помощи тысяч переводчиков работа коалиционных войск и гражданской администрации в Ираке была бы практически невозможной. Эти иракцы живут здесь же и работают за небольшую плату, которая, тем не менее, означает огромный риск. Иногда эта работа даже стоит им жизни
Ведущая Рэчел Харви (Rachel Harvey): Без помощи тысяч переводчиков работа коалиционных войск и гражданской администрации в Ираке была бы практически невозможной. Эти иракцы живут здесь же и работают за небольшую плату, которая, тем не менее, означает огромный риск. Иногда эта работа даже стоит им жизни. Недавно власти Дании эвакуировали двести местных жителей, работавших с их армией. А что же предлагают 'своим' работникам Великобритания или Соединенные Штаты? Как обнаружил Дэвид Лоуэн - практически ничего. 
