В своей статье в газете The Washington Post экс-госсекретарь США Генри Киссинджер назвал предложение о сотрудничестве по ПРО между НАТО и Россией 'смелой инициативой'. По его словам, сотрудничество по совместной системе противоракетной обороны может стать предвестником сотрудничества и по другим глобальным проблемам.
Подробнее о взгляде Киссинджера на этот вопрос постаралась узнать корреспондент Voice of America в Нью-Йорке Сюзанна Престо (Suzanne Presto).
_________________________________
Сюзанна Престо: Вы назвали предложение Владимира Путина о сотрудничестве между Россией и НАТО 'смелой инициативой'. Почему?
Генри Киссинджер: Как я понял, это предложение предусматривает - по крайней мере, в определенных аспектах, - что Россия, НАТО и Америка должны объединить свои системы раннего предупреждения и в какой-то мере системы противоракетной обороны - если мы считаем, что проблема исходит из Ирана. Фактически это стало бы очень большим отступлением от принципов, на основе которых эти вопросы решались в последнее время, и, возможно, указало бы путь к новым возможностям совместных действий в других областях, где возможно возникновение серьезных проблем.
СП: А что это, по Вашему мнению, могут быть за 'другие области'?
ГК: Глобальная экономика, проблемы окружающей среды, климата, а также более широкая проблема - проблема радикального джихада.
СП: Вы думаете, радикальный джихад для России или Америки представляет собой более серьезную проблему, чем они сами друг для друга?
ГК: Совершенно верно. Не думаю, что Россия или Соединенные Штаты должны считать друг друга военной угрозой. Естественно, между ними могут время от времени возникать столкновения мнений, но я не предвижу появления таких разногласий, после которых между этими двумя странами должны начинаться военные действия.
СП: В последнее время много говорят о том, что, мол, Россия начинает новую 'холодную войну', в первую очередь с Соединенными Штатами. Возникают также такие вопросы, как уничтожение свободной прессы и нарушение прав человека в России. Считаете ли Вы, что За. . . что США достаточно работают над этими вопросами?
ГК: У нас сложилось вполне определенное мнение по поводу того, как правильно управлять своей страной. Но и у России есть полное право иметь по этому поводу собственное мнение. Лично мне правильной кажется именно американская система, но это, по-моему, еще отнюдь не повод начинать 'холодную войну'.
СП: Еще недавно президент Путин заявлял, что планирует серьезно усилить оборонные и разведывательные структуры страны в качестве ответа на планы американских военных в Европе, а сегодня он говорит, что НАТО и Россия должны работать вместе над отражением ракетной угрозы Ирана. Не считаете ли Вы эту позицию несколько противоречивой?
ГК: Если одна из наших стран будет потенциально или реально угрожать другой в военном отношении, то при таких условиях, как я и написал в своей статье, достичь каких бы то ни было общих целей будет очень сложно, если вообще возможно. Однако я надеюсь, что, когда лидеры [России и США] обдумают сложившуюся ситуацию - а я рассчитываю на то, что они обдумают сложившуюся ситуацию, - то окажется, что положительные перспективы перевешивают отрицательные. И я надеюсь, что из этого получится какой-нибудь положительный результат.
СП: А какова, по Вашему мнению, на сегодняшний день реакция в США на предложение Путина?
ГК: До меня дошло несколько мнений, и они были выдержаны в положительном тоне.
СП: А как Вы считаете - в своей статье Вы писали, что со стороны России это может быть как историческая инициатива, так и тактический ход - это что, первое или второе?
ГК: Думаю, что в этом внешнеполитическом шаге, как и в большинстве внешнеполитических шагов любой страны есть и первое, и второе. А вот превратить его в позитивную инициативу - это уже задача для настоящих государственников.
СП: Итак, откуда же на сегодняшний день исходит самая серьезная угроза?
ГК: Вообще, как мне кажется, самая серьезная угроза исходит от некоего сочетания факторов глобального масштаба, против которых отдельным странам не выстоять, потому что у них просто не хватит возможностей справиться с возникающими проблемами решительно и творчески. Поэтому, как я считаю, сейчас для лидеров разных стран самая важная задача - искать возможности для совместных действий.
СП: Так что насчет самой серьезной угрозы? Это Иран, исламский фундаментализм, еще какие-то конкретные. . .
ГК: Нет, я считаю, что это две отдельные проблемы. Распространение ядерных технологий представляет собой огромную опасность, но это опасность будущего. А вот исламский фундаментализм в его джихадистской форме - это угроза самая непосредственная. Не думаю, что мы должны выбирать, что из них 'главнее' - они ведь в немалой степени связаны между собой. Если мы решим вопрос с распространением ядерных технологий, то тогда, как мне представляется, придет время решений, которые в конце концов смогут помочь нам разобраться и с джихадистами.
СП: А есть ли в этой системе, по-Вашему, место Китаю?
ГК: Как Вам наверняка известно, в свое время я стал первым официальным представителем Америки, посетившим Китай после 25-летнего перерыва. И я считаю, что Китай - значительная и неотъемлемая часть системы международных отношений. Поэтому все, что мы готовы делать совместно с Россией, мы должны быть готовы делать и с Китаем - естественно, после адаптации к конкретным обстоятельствам, характерным для работы с ним. Мы ведь достаточно плотно работали с Китаем по корейскому ядерному вопросу. И поэтому мое мнение - Китай ни в коем случае нельзя обходить стороной. Напротив, все, что мы делаем совместно с Россией, мы должны быть готовы делать и с Китаем - в каждом случае, естественно, как я уже говорил, применительно к конкретным условиям.
СП: У Польши и Чехии большой опыт жизни под властью Советского Союза, и поэтому сейчас они оказались в весьма интересном положении. Как Вам кажется, дипломатам удастся спустить дело на тормозах, или в конце концов угроза со стороны Ирана все же будет должным образом осознана?
ГК: У меня как в Польше, так и в Чехии множество близких друзей. Любой, кто знаком с историей этих стран, знает, сколько они страдали и какой героизм проявляли в течение многих веков. Дипломаты вряд ли смогут в одиночку переломить их настороженное отношение к России. Здесь необходимы как человеческие контакты, так и определенная международная система, в которой они могут чувствовать себя в безопасности, потому что это самая большая их проблема. Но я надеюсь, что, если нам удастся создать по системам противоракетной обороны и по некоторым другим вопросам такую ситуацию, которую я описал, то Польша и Чехия убедятся, что опасности больше нет. Тем не менее, я заявил, что те действия, которые были нами сделаны в отношении этих стран, необходимо поддерживать.
СП: Ну а если бы Вы сейчас разрабатывали такие предложения, то как бы Вы их сформулировали, чтобы они удовлетворили и Россию, и США, и одновременно убедили бы Чехию и Польшу, что им ничего не грозит?
ГК: Знаете, я сюда пришел не для того, чтобы решать мировые проблемы - я в другой раз как-нибудь попробую. Думаю, сконцентрироваться нужно на том, что конкретно можно сделать прямо сейчас, и мне кажется, что самое полезное, что можно было бы сделать незамедлительно - это начать диалог между США и Россией по последнему российскому предложению, посмотреть, что из этого выйдет - и на основе того, что выйдет, уже обратиться к решению других вопросов.
_________________________________________
Генри Киссинджер: Интригующее предложение Путина ("The International Herald Tribune", США)
Американо-российские отношения снова вращаются вокруг ядерной тематики ("Council On Foreign Relations", США)
