Прямо скажем, разгадать этого человека непросто. За последние несколько недель президент России Владимир Путин сделал целую серию громких заявлений, которые в своей совокупности могут показаться декларацией независимости от проводимой под руководством США стратегии давления на Иран с целью прекращения его ядерной программы. Накануне и в ходе своего исторического визита в Тегеран на прошлой неделе он, казалось, изо всех сил стремится доказать, что его подход диаметрально противоположен подходу президента Буша. Можно было подумать, что это не предвещает ничего хорошего для дипломатического пути разрешения конфликта, которому привержена, по ее собственным словам, администрация.
И все же, несмотря на публичное осуждение политики США, отстаивание дружественных связей с Ираном и расширение российско-иранской торговли, Путин, возможно, сам ведет политику давления. Похоже, Москва пытается переформулировать свою роль посредника в кризисе, связанном с ядерными программами Ирана. То, что она играет эту роль, может порой казаться Ирану удобным и даже лестным, а, между тем, Москва сама тихо оказывает на него давление с целью изменения курса.
Активизация российской дипломатии в Иране - а, тем более, ее явная недоброжелательность в отношении администрации Буша - может осложнить усилия, предпринимаемые Соединенными Штатами в Совете Безопасности с целью введения новых санкций против Ирана до тех пор, пока он не согласится приостановить свои ядерные разработки, которые, по мнению властей США и европейских стран, направлены на создание потенциала для производства ядерного оружия. В ответ Иран заявляет, что целью этих разработок является производство электричества и проведение мирных исследований.
В то же время, новая активность России могла бы сделать более реальными перспективы возвращения Тегерана за стол переговоров - после того, как он приостановит, по крайней мере, временно, свою деятельность в ядерной сфере. Представители США внимательно следят за заявлениями Путина и ведут переговоры с российскими дипломатами, стремясь прояснить намерения и стратегию Путина. Некоторые подозревают, что за его высказываниями по иранскому вопросу стоят некие дипломатические усилия, которые могут оказаться полезными.
С точки зрения администрации Буша, дезориентирующие заявления Путина по Ирану начались 10 октября, когда, встретившись с президентом Франции Николя Саркози - сторонником ужесточения санкций против Ирана - он заявил, что 'у нас нет данных, говорящих о том, что Иран стремится к производству ядерного оружия, поэтому мы исходим из того, что у Ирана нет таких планов'. Администрация Буша убеждена в том, что именно таковы планы Ирана, который долгие годы вел тайную ядерную программу и отказывается отвечать на ряд ключевых вопросов, касающихся его атомного оборудования. После заявления Путина государственный секретарь Кондолиза Райс напомнила о том, что Иран долгое время 'умышленно запутывал вопрос и попросту лгал'.
Когда на следующий день Райс и министр обороны Роберт Гейтс встречались с Путиным, тот заставил себя ждать и публично отчитал их за план размещения в Европе системы противоракетной обороны. Русские повторили, что они против введения в настоящее время новых санкций в отношении Ирана и заявили, что смотрят на иранский вопрос иначе.
Спустя пару дней в Германии, где Путин встречался с канцлером Германии Ангелой Меркель, российский президент раскритиковал проводимую США стратегию давления и, соответственно, возможных военных действий. 'Пугать кого-то, в данном случае иранское руководство или иранский народ, - бесперспективное дело, - заявил он. - Им не страшно, поверьте мне'.
Потом на саммите государств каспийского региона в Тегеране (Путин стал первым лидером СССР/России, посетившим Иран после Иосифа Сталина, который участвовал в Тегеранской конференции 1943 г.) российский президент заявил, что его страна не поддержит какую-либо военную акцию против Ирана. 'Нам не следует даже думать об использовании силы в этом регионе', - заявил он. Визит российского лидера был с энтузиазмом воспринят в Иране как знак поддержки правительства, подвергающегося критике из-за рубежа и являющегося объектом официальных санкций Совета Безопасности ООН.
И, наконец, на прошлой неделе Путин сделал свое самое колоритное заявление по поводу новых санкций США, призванных ударить по некоторым представителям военного истеблишмента Ирана, в том числе, Стражам исламской революции, и ряду иранских банков. 'Зачем же усугублять ситуацию, заводить ее в тупик, угрожать санкциями, военными действиями? Думаю, что бегать, как сумасшедший с бритвой и размахивать ею в разные стороны, не самое лучшее решение проблемы подобного рода', - заявил он.
И тем не менее, негласно Путин, похоже, играет в другую игру. Во время визита в Тегеран Путин как будто предложил некую идею по разрешению кризиса. Бывший глава делегации Ирана на переговорах о ядерной программе Али Лариджани, участвовавший, уже после своей отставки, в недавних переговорах с представителями европейских стран, назвал это 'особым предложением', но его подробности не раскрыл. Верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи просто сказал: 'Мы подумаем о том, что вы сказали, и о вашем предложении'.
Российские чиновники не говорят об этом предложении почти ничего, хотя представители Ирана намекают на то, что речь может идти о приостановлении санкций в обмен на приостановление работ по обогащению урана. Известно, что Путин был оскорблен тем, что Тегеран в довольно будничном порядке отверг его предыдущее предложение об обогащении урана в России, горячо поддерживаемое США.
Вскоре интриги добавил премьер-министр Израиля Эхуд Ольмерт. Через несколько дней после наспех организованной встречи с Путиным в Москве он дал новый повод для рассуждений о том, что Путин давит на Иран. Ольмерт заявил, что Путин готов заблокировать открытие возводимого Россией ядерного реактора в иранском городе Бушер - для Запада это ключевой вопрос. 'Я могу сообщить одну из подробностей моей встречи с президентом России Путиным на прошлой неделе, - заявил несколько дней назад Ольмерт. - Россия решила не поставлять ядерное топливо Ирану, невзирая на все декларации и слухи'.
Но даже не рассчитывайте на то, что Кремль подтвердит - или хотя бы прояснит - то, что Путин говорил в Тегеране принимающей стороне.
_____________________________________
Путин Дорвавшийся ("The Washington Post", США)
Россия - не Ирак и не Иран, и ей совсем не нужен очередной карибский кризис ("Al Hayat", Арабская пресса)
