Глава разведки НКВД генерал Фитин написал на его деле красным карандашом: 'Этот агент проделал для нас такую титаническую работу, что сейчас он совершенно измучен. Надо дать ему полный отдых на 5-10 лет'...
100 лет назад, 26 сентября 1907 года, родился Энтони Блант, дворянин, историк искусств - и 'грандиозный шпион', работавший на СССР. Наряду с Кимом Филби, Дональдом Маклином, Джоном Кейнкроссом и Гаем Берджессом он входил в 'кембриджскую пятерку' советских агентов. Что побудило этих далеких от пролетариата людей 'продаться русским' - неясно до сих пор. Психологический портрет 'Тони' ускользает даже от близко знавших его людей. Бывший директор Национальной галереи Майкл Левей называл его социальной загадкой: 'Я не переставал раздумывать, что за человек передо мной: скромный или самодовольный, неискушенный или крайне чувствительный к проявлениям власти, искренне увлеченный нашим разговором или отчужденный и едва в нем участвующий...'
'Излюбленная тема - архитектура'
В январе 1937 года работавший на СССР 'великий нелегал' Арнольд Дейч завербовал молодого преподавателя истории искусств по наводке Гая Берджесса. Энтони Блант, сын викария англиканской церкви, троюродный брат королевы Елизаветы II и лидер тайного студенческого 'Общества апостолов', был выбран по двум причинам: он разделял марксистский подход к философии искусства - и, будучи гомосексуалистом, вел затворнический образ жизни. Дейч отметил, что Бланту нравилось все тайное и секретное.
На первых порах в задачу Бланта входила 'опека' интересующихся левыми идеями студентов Кембриджского университета. По утверждениям спецслужб, завербовать ему удалось всего двух-трех человек (в частности, канадца Герберта Нормана, будущего посла Канады в Египте; после разоблачения Норман покончил с собой).
Понять, как утонченный эстет Блант мог работать на СССР, зная о сталинских репрессиях, невозможно. Одному из друзей он сказал как-то, что цель оправдывает любые средства; не исключено, правда, что на деле далекий Союз его попросту не интересовал. Однажды Блант покинул антифашистский митинг ради того, чтобы выпить чаю в клубе 'Реформ'. Как писал в Центр общавшийся с Блантом резидент: 'Политическими вопросами интересуется мало, касается их изредка и лишь в связи с конкретными событиями. Его ответы всегда однозначны и вялы. Единственной излюбленной темой разговора на встречах является архитектура. Это его конек...'
Накануне Второй мировой войны Блант запрашивает Москву: где он будет более полезен - в офицерском резерве или армейской разведке? Последнее, конечно, было предпочтительнее, но не успел 'Тони' (кличка Бланта) приступить к учебе, как его попытались отстранить от нее из-за 'марксистского прошлого'. Блант заверил чиновника военного министерства, что его марксистские взгляды применительно к искусству не имеют отношения к политике, благополучно завершил обучение и получил назначение во Францию, где отвечал за контакты с французской полицией.
1771 документ
После эвакуации (между прочим, за проявленное при ее проведении мужество Блант получил орден Почетного легиона) он вернулся в Лондон и при посредстве своего друга Виктора Ротшильда поступил на работу в MI-5, английскую контрразведку, сделавшись помощником одного из ее руководителей.
В середине 1940 года советская агентура в Лондоне была законсервирована. Резидент Горский восстановил связь с 'Тони' только в декабре. Блант обрушил на него килограммы секретных бумаг, в том числе - почту лондонских 'правительств в изгнании' (Польши, Франции, Голландии и Дании), документы, касавшиеся наружного наблюдения за работниками посольств, перехваченные и расшифрованные немецкие радиограммы и решения британского кабинета... С 1941 по 1945 год Блант передал советской разведке 1771 документ, причем не в фотокопиях, а в подлинниках, которые переснимались и копировались советскими резидентами и затем возвращались обратно. При этом 'труд' членов 'кембриджской пятерки' почти не оплачивался, разве что изредка, после передачи особо ценных документов, им выдавали премии - от 50 до 200 фунтов стерлингов.
После войны Блант оставил пост в MI-5. Поток документов прекратился; теперь 'Тони' осуществлял время от времени функции связника и фотографировал поставляемые Макнилом и Берджессом документы в своем кабинете в Центре искусств. Заподозрить Бланта в шпионаже было непросто: специалист по французской архитектуре и живописи, профессор истории искусств Лондонского университета, он принял в конце концов должность инспектора королевских картинных галерей. По поручению королевы Блант вывез из Германии и Голландии переписку членов королевской семьи с окружением Гитлера (российские спецслужбы утверждают, что Москве он об этом не сообщил).
Провал. Опять провал...
В 1951 году Берджесс и Маклин, испугавшись провала, бежали в СССР. Двумя годами позже английская контрразведка получила от американцев компромат на Кима Филби с упоминанием имени Бланта. В тот момент Филби удалось вывернуться, но в 1963 году он также бежал в Россию. В январе следующего года американец Майкл Стрейч, признаваясь ФБР в сотрудничестве с коммунистами, показал: сэр Энтони Блант - советский шпион.
Провал? Но скандал с Блантом мог подорвать доверие к монархии, а этого не хотел никто. В итоге шпиону гарантировали неприкосновенность в обмен на чистосердечное раскаяние. Тони согласился; правда, непонятно, что именно он рассказал контрразведчикам. В итоге, сохранив должность инспектора королевских картин, Блант остался доверенным лицом королевской семьи.
В 1972 году он вышел на пенсию. Гром грянул семь лет спустя: 15 ноября 1979 года Маргарет Тэтчер разоблачила Бланта в Палате общин, добавив: 'Черт возьми, пусть это послужит ему уроком!' Энтони Блант был лишен рыцарского звания, наград, регалий, ученых титулов и почетных званий. Обозреватели называли его 'женоподобным эстетом', продавшим родину; 'Дейли Телеграф', перепутав имена, сообщила читателям, что Блант стал причиной гибели 49 голландских агентов. Подавать в суд не имело смысла - кто поверит профессиональному предателю? Через четыре года, успев закончить еще одну книгу о французской живописи, Блант умер.
Сам он на вопрос 'Что заставило вас стать шпионом?' привел рассуждение Э. М. Фостера: 'Если мне придется выбирать между предательством друга и предательством родины, надеюсь, у меня хватит мужества предать родину'. Какого друга он имел в виду - осталось тайной, однако известно, что к гробу презираемого всей Англией человека кто-то распорядился доставить одиннадцать безымянных венков.
____________________________________________
Отравленные булавки, камни и поддельные бревна: секретный арсенал долгой тайной войны ("The Times", Великобритания)
