Родители дают детям имена с буквами, которых нет в эстонском алфавите - "x", "y", "z", чтобы подчеркнуть свою связь с миром, лежащим к западу от Эстонии.
Напротив входа в Музей оккупаций в Таллине размещены макеты двух паровозов. На одном виднеется свастика, на другом - пятиконечная красная звезда. Однако экспозиция призвана убедить посетителя в том, что продолжавшаяся до 1991 г. советская оккупация была хуже гитлеровской.
Первый экспонат, бросающийся в глаза, - это лодка. Она символизирует эстонцев, бежавших от советских оккупантов. Старые чемоданы, выставленные около нее в ряд, символизируют эстонцев, депортированных на восток Советского Союза. Ряд стальных тюремных дверей говорит о судьбе остальных. Те, кто не сумел бежать, оказались в ссылке или за решеткой - эту мысль я вынес из Музея оккупаций, открытого четыре года назад. Это частное заведение, которое финансируется эмигрантским фондом, основанным американской эстонкой доктором Ольгой Кистлер-Ритсо (Olga Kistler-Ritso). Патроном проекта с самого начала был Леннарт Мери, занимавший в 1992-2001 гг. пост президента Эстонии.
- Я возмущена этой экспозицией. Она представляет эмигрантскую точку зрения на т. н. оккупацию. Точку зрения людей, которые бежали из Эстонии и не знают о временах, про которые рассказывают, - говорит Малле Салупере (Malle Salupere) из Тарту. - Они бежали с большими чемоданами, а некоторым из них действительно было чего бояться.
Малле Салупере не сделала ничего такого, что можно было квалифицировать как преступление или сотрудничество с фашистами, но ее отец-лесничий был признан коллаборационистом. Так Малле оказалась членом семьи врага народа. После войны она училась в средней педагогической школе в Тарту. 25 марта 1949 г. она была на уроках, когда в квартире тетки и ее мужа, в которой она жила вместе с сестрой, девушкой двумя годами моложе, появились трое мужчин, причем один - в мундире. Они пришли за сестрами, которые были направлены на бессрочное принудительное поселение в Сибирь. У хозяев квартиры они забрали паспорта, сказав, что, если девушки не появятся, то вывезут их самих.
После возвращения из школы сестрам дали полтора часа на сбор вещей. Их вывезли в Омскую область, а затем - в Красноярский край, куда сослали их родственников. Красавица-сестра Малле оказалась увековечена в документальном фильме о Владимире Ленине, в котором, в частности, рассказывалось о его судьбе в ссылке.
- Я кормила телят, была дояркой и даже трактористкой, - рассказывает Малле. В Эстонию они с сестрой вернулись в 1957 г. Позже, чем 'враги народа', потому что оказалось, что, в отличие от них, они не были официально осуждены и в связи с этим не подпадали ни под одну амнистию и реабилитацию. Власти долго выясняли, как можно освободить человека, которому не был вынесен приговор.
Когда Малле садилась в т. н. тартуский эшелон, который увез ее в Сибирь, ей было 18, когда вернулась - 26. Она закончила школу, а потом Тартуский университет. Отделение русской филологии.
Она была первой аспиранткой проф. Юрия Лотмана, всемирно известного теоретика культуры, представителя структурализма, который прибыл в Эстонию тогда, когда Малле доила сибирских коров.
- Я не закончила аспирантуру, потому что кто-то копался в моей анкете и счел, что я не гожусь в научные работники, - рассказывает она. Малле преподавала русскую литературу в школе, много лет работала в университетском деканате, была профсоюзным деятелем.
В 1960 г. она вступила в Коммунистическую партию Эстонии и до сих пор гордится рекомендацией, полученной от Юрия Лотмана. - Сегодня нам навязывают эмигрантскую точку зрения на историю, - объясняет она. - Идет одностороннее и фрагментарное освещение. Все 60 лет сводятся к оккупации и репрессиям. Но ведь после сталинской эпохи мы не чувствовали себя порабощенными. В ссылке я была среди русских. Вопреки тому, что сейчас говорится, я запомнила их доброжелательность. Я не боялась русских солдат, которых описывают как насильников. Знаю, что наши 'лесные братья' не гнушались насилием и в отношении эстонцев. Тойво Пальм (Toivo Palm), глава Фонда им. Михкеля Мартна, биотехнолог по профессии, может долго доказывать, что Советский Союз совершил аннексию Эстонии, и ни о какой оккупации говорить нельзя. Тойво относится к России гораздо лучше, чем Россия к нему.
Я должен был встретиться с ним в начале ноября в Москве, однако уже второй раз в этом году он не получил визу. Россияне после т. н. 'бронзовой ночи' (беспорядков в Таллине, вызванных переносом т. н. Бронзового солдата) ввели очень жесткий порядок выдачи виз эстонцам. Я говорил об этом сотруднице московской гостиницы, в которой он зарезервировал номер. На что она мне заявила: 'Очень хорошо, что их к нам не пускают'. Тойво утверждает, что при Советском Союзе он чувствовал себя свободным человеком. Он воспитывался без родителей, но сумел получить образование, защитил диссертацию. Благодаря стипендиям за оценки, он всегда мог без проблем содержать себя.
- Многие чувствовали себя в СССР лучше, чем сейчас, - утверждает Тойво. - Сейчас мы говорим о бедности среди пенсионеров, которых преследует дороговизна, расходы на жилье, еду, лекарства. В советские времена нищеты среди пенсионеров не было. Прибавьте к этому ощущение социальной несправедливости, беспокойство за то, что принесет завтрашний день.
Те, кто с теплотой вспоминает советский период, подчеркивают, что Эстония была важной частью СССР. В традиционно крестьянской стране начала развиваться промышленность, а вместе с ней - и города. Тартуский университет был одним из самых престижных советских вузов и пользовался международной славой. Эстонских деятелей культуры знала вся Страна Советов. Анне Вески, известная нам по Сопоту, до сих пор зарабатывает главным образом в России, опираясь на популярность, полученную в советский период. Эстония для русских была суррогатом Западной Европы и поселиться здесь - и даже провести отпуск - было престижно. В 1980 г. Таллин стал олимпийским городом - здесь состоялась регата. Широкая железнодорожная колея вела из Эстонии до самого Тихого океана.
Пожилых эстонцев, привязанных к СССР, глубоко трогает, когда по российскому телевидению молодцеватый Лев Лещенко поет 'Помнишь, как мы жили / Жили и дружили / И было так чудесно' (Pamietasz, jak zylismy / Zylismy i przyjaznilismy sie / I bylo tak wspaniale).
Теперь Эстония в Европейском Союзе. И - по сравнению с Россией - кажется гораздо более европейской. В таллинском аэропорту пограничница едва взглянула на мой паспорт. Почти к самому старому городу подплывают паромы из Скандинавии. До Хельсинки отсюда плыть меньше двух часов. В советский период на Финляндию смотрели главным образом из ресторана на последнем этаже гостиницы 'Виру'.
Таллинский старый город чарующе прекрасен. На почте эстонская русская обслуживает клиентов с такой вежливостью, с какой я никогда не встречался на почте в России. С иностранцами общаются по-английски. Нужно быть большим счастливцем, чтобы увидеть на улице советскую машину. Показатели экономического роста впечатляют, а уровню информатизации можно позавидовать. На последних парламентских выборах можно было голосовать через интернет. Однако эта европейскость не убеждает тех, кто с теплотой вспоминает советские годы. Кто назовет книгу, фильм, фирму, товар, блюдо, сделанные в Эстонии? Кто в Европейском Союзе сумеет назвать хоть одного известного эстонца - неважно, политика, артиста, спортсмена или историческую фигуру? Покопавшись в памяти, люди наверняка назовут родившегося до войны - а, значит, в независимой Эстонии - Алексея Ридигера, то есть патриарха Алексия II, много лет возглавляющего Русскую православную церковь. Поляки, возможно, помнят жившего много лет в нашей стране актера Бруно Ою (Bruno O'Ya), сыгравшего хорунжего Слотвину в вестерне 'Волчье эхо' (Wilcze echa).
Эстония, по мнению любителей советских времен, находится на периферии ЕС. Иностранцы, главным образом, финны, приезжают сюда развлечься. А эстонцы охотно переезжают жить в другие страны.
Родители дают детям имена с буквами, которых нет в эстонском алфавите - "x", "y", "z", чтобы подчеркнуть свою связь с миром, лежащим к западу от Эстонии.
У эстонцев комплекс малого народа. Они часто повторяют, что на одного постоянного жителя (у тысяч русских нет гражданства Эстонии), приходится сто жителей России и тысяча китайцев. По населению Эстония находится на 149-м месте. При этом число жителей более, чем на 200 тысяч ниже, чем в советский период. С 1991 г. естественный прирост стал отрицательным.
С одной стороны, Эстония - страна с древней историей. Неграмотность была здесь ликвидирована еще в XIX веке. Но также эта страна веками подчинялась другим (бело-красный флаг Тарту по сей день напоминает о польской экспансии). Эстонцы веками были крестьянами, а иностранцы - дворянством. Нет национальных героев, религиозной идентичности, великих побед, великих восстаний и великих протестов.
Объединяет эстонцев, прежде всего, язык. Поэтому часто звучит ироничное мнение о лингвистической независимости. Помимо языка, эстонцев со второй половины XIX века объединяет пение. В то время, как в других республиках СССР в конце 1980-х люди выходили на улицы с лозунгами независимости - [по-видимому, пропуск в тексте - прим. пер.] как ее назвали, поющая революция.
- Эстонцы больше любят петь, чем протестовать, - говорит Тийт Тоомсалу (Tiit Toomsalu), бывший депутат парламента. - Когда по ночам выступали хоры, в которых участвовало до 300 тысяч человек, народ мобилизовался. Большие музыкальные представления позволяли победить страх, укрепить дух борьбы за независимость. Именно благодаря им удалось объединить эстонцев.
После обретения независимости единство эстонцев поддерживается исторической политикой, основой которой остается период советского господства. К царской России власти Эстонии относятся гораздо мягче. Поэтому напротив здания парламента стоит, возвышаясь над ним, собор Александра Невского, воздвигнутый в конце XIX в. как символ власти России над Эстонией.
Жертвой исторической политики пал 'Бронзовый солдат' - стоявший недалеко от Музея оккупаций памятник освободителям Таллина, созданный в 1947 г. эстонским скульптором Энном Роосом (Enn Roos). Он был поставлен недалеко от братской могилы полутора десятков советских солдат, погибших в 1944 г. В конце апреля 2007 г. власти Эстонии начали эксгумацию останков и приняли решение о демонтаже памятника. При этом они ссылались на закон о ликвидации 'запрещенных сооружений', то есть таких, которые прославляют период советского господства. Это вызвало резкий протест эстонских русских. Произошли беспорядки и столкновения с полицией. Погиб молодой русский, сотни людей подверглись избиению.
- Эта акция была проведена под покровом ночи и защитой полиции, - говорит Тойво Пальм. - Власти должны знать, что таким образом они сами строят баррикады, делят общество. Мне этот памятник не мешал, но раз уж было решено его переместить, то это следовало сделать иначе: цивилизованно и культурно, а не провоцируя беспорядки.
Владимир Мануйлов, сотрудник государственного энергетического концерна, не выходил из дома, когда в Таллине произошла битва, а между делом были разграблены магазины. - Я счел, что это может быть провокацией. Не знаю, с чьей стороны. В каждом народе есть хорошие и плохие люди. Часто бывает проще найти общий язык с эстонцами, чем с русскими. На работе я не чувствую никакой дискриминации. Я с детства говорю по-эстонски. Мой козырь - это русский язык, ведь у нас общая с Россией энергетическая сеть. Я довольно часто сталкиваюсь с такими случаями, когда эстонцы не получают работу, потому что не знают русский язык, который в ней необходим. Разумеется, демонтировать памятник не следовало. Он был символом не оккупации, а памяти о солдатах, погибших в борьбе с фашизмом. В Эстонии пишется история, которая оскорбительна для русских. В ней мы представлены злодеями, оккупантами.
Таллинский экономист Владимир Вайнгорт предполагает, что историческая политика играет роль не только элемента, объединяющего эстонцев.
- Эстонские правые сумели канализировать общественное недовольство, поддерживая напряженность на национальной почве. Споря друг с другом, русские и эстонцы забывают о том, что им не на что купить детям школьные учебники.
После т.н. бронзовой ночи арестовали четверых человек. В том числе 18-летнего русского Марка Сирыка, неформального лидера неформальной (незарегистрированной) секции движения 'Наши', действующего в России и объединяющего молодых сторонников Владимира Путина. Вместе с остальными он был обвинен в организации массовых беспорядков.
- Я не имею к этому никакого отношения, - говорит Марк Сирык. - Меня не было среди манифестантов, а о столкновениях я узнал утром по телевидению. Перед тем, как пошел в школу на последний выпускной экзамен, по обществоведению. По дороге в школу я услышал, как кто-то кричит мне на ломаном русском: 'На колени! Руки за голову!' На меня надели наручники и отвезли на допрос. В доме устроили обыск, забрали компьютер, книги. Я три дня просидел в КПЗ, а потом они объявили, что я лишен свободы на шесть месяцев за организацию массовых беспорядков. Отправили в тюрьму. Я провел в ней 48 дней. Сидел в камерах с убийцами и ворами. Несколько раз оказывался жертвой насилия. Просил о медицинской помощи - она была на ужасном уровне. Раз в неделю мы могли принять душ. Кормили нас несъедобной кашей и цинично спрашивали, не хотим ли мы добавки. Туалетную бумагу приходилось покупать в тюремном магазине. Мне только два раза разрешили увидеться с родителями. Относились ко мне как к скотине. Несмотря на выход из тюрьмы, мне запрещено выезжать из Эстонии. Меня ждет процесс.
Родители Сирыка - граждане Эстонии. Оба поддержали независимость и благодаря этому еще в начале девяностых получили эстонское гражданство. Оба работают и не хотят, чтобы вернулся Советский Союз. Они остаются лояльными гражданами Эстонии.
- Отец говорит, что нечего высовываться, - говорит Марк. - Я, в отличие от него, считаю, что борьба за гражданские права имеет смысл. Я за интеграцию эстонцев и русских, но не за ассимиляцию русских. За последние два месяца меня уволили с четырех работ. Мне угрожали, говоря, что или мое начальство от меня избавится или у их фирмы будут неприятности.
Смеясь, Марк говорит, что его называют 'рукой Москвы', 'агентом КГБ'. - Я до сих пор не знаю, почему стал таким важным. У меня нет будущего в Эстонии. Выйдя из тюрьмы, я сдал выпускные экзамены и собираюсь в будущем году поехать на учебу в Англию или Россию. Здесь мне не дадут ни учиться, ни работать. Русскую молодежь в Эстонии учат по учебникам, в которых русские представлены врагами и оккупантами. Их родители вообще не заводят разговор на эту тему, поскольку предпочитают жить в Эстонии, даже если не чувствуют себя здесь комфортно. Потому что считают, что в России еще менее комфортно. Эта страна ассоциируется у них с более низким уровнем жизни и социальной моделью, далекой от европейской.
Зато российское телевидение, доступное в Эстонии, несет другие идеи. Они доходят до бунтующей части русской молодежи. Марк и его товарищи знают, что соотечественники из России не оставят их одних. Для многих активистов 'Наших' они стали героями борьбы за честь русских и России.
- У меня такое впечатление, что я попал в шестерни большой политики, - говорит Марк.
_____________________________________
С нынешним правительством Эстонии Россия разговаривать не будет ("Postimees", Эстония)
Эстонская Республика переживает подростковый период ("Postimees", Эстония)
