СССР был главным зарубежным партнером Южного Йемена, но Южный Йемен прекратил существование. Советы построили в Египте Асуанскую плотину, но через несколько лет конъюнктурщик Садат прервал дружбу с СССР, поскольку Генри Киссинджер в 1973 г. предложил ему иллюзию 'победы'.
Советско-сирийские отношения десятилетиями характеризовались систематическим отсутствием 'стержня', постоянными колебаниями, скачкообразностью и взаимным непониманием. В отношении Ирака Москва шла по стопам Запада и грубых варваров-экстремистов - 'царьков' из стран Залива, поддерживая в 1980-х Саддама Хусейна в войне с Ираном; это, впрочем, не помогло постсоветской России 'занять' Багдад раньше американцев.
В Сомали Россия оставила о себе наихудшие воспоминания из всех возможных - из-за своих политических 'зигзагов' и фаворитизма по отношению к пресловутому реликту колониальной эпохи - Абиссинии, неправомерно переименованной в Эфиопию. В отношениях с Алжиром, несмотря на несколько десятилетий более или менее ощутимой взаимной симпатии, СССР/России никогда не удавалось добиться такого же сближения и простора для интриг, какого достигла в этой стране Атласских гор, стране берберов и хамитов Франция - что в колониальную, что в постколониальную эпоху.
Наибольшую ненависть Россия вызывает у большинства населения Эфиопии - кушитских народов; это связано с тем, что Советы поддерживали и заключили альянс с расистскими, варварскими семитскими племенами амхара и тиграи, составляющими меньшинство в этой отсталой стране, управляемой жесточайшим тираническим режимом.
В Иране россияне пытались наладить контакт с местными курдами, и именно они стали первопроходцами 'курдологических' исследований, проводившихся еще до Октябрьской революции. Однако их основоположник Владимир Федорович Минорский, несмотря на ряд сделанных им вполне обоснованных с лингвистической и исторической точки зрения выводов, не смог выработать для своих хозяев - правительства Империи - убедительных предложений, позволявших России успешно вмешиваться в 'курдские' дела, манипулировать различными народами, населяющими этот регион (а с кем-то из них заключать альянсы), и использовать результаты его исследований в целях имперской экспансии. После четверти века 'ледяных' отношений между СССР и шахским Ираном Москва, сразу после окончания Второй мировой войны, сочла целесообразным оказать определенную поддержку эфемерной Мехабадской Республике, созданной иранскими курдами; эти шаги она рассматривала как инструмент противодействия английской гегемонии в номинально независимом Иране. Враждебность между двумя странами сохранялась на различных этапах - именно такими были отношения между СССР и шахским режимом, СССР и теократическим республиканским режимом, постсоветской авторитарной Россией и теократической республикой. Лишь в последнее время Россия и Иран стали партнерами в рамках антизападного 'предприятия'.
Несмотря на бесчисленные войны и огромные потери, а также глубину религиозного конфликта между православными христианами и мусульманами-суннитами, наследие прошлого (Российской и Османской империй) не слишком влияло на отношения между новыми государствами, созданными Лениным и Ататюрком. С первым зарубежным визитом нарком иностранных дел Чичерин отправился именно в Анкару. Похоже претензии на роль наследников Восточной Римской империи, характерные и для царей, и для султанов, утрачивали свою притягательную силу. Однако в начале пятидесятых, после тридцати лет добрососедских отношений, СССР и Турция оказались по разные стороны баррикад; эта ситуация продлилась целых четыре десятилетия, изменившись лишь после крушения советского блока и распада СССР.
Отношения между Османской империей/Турцией и Россией/СССР прошли через ряд этапов. Правление Сулеймана Великолепного и Ивана Грозного совпало по времени на целых 33 года (1533 - 1566); в те времена Россия была крошечным государством по сравнению с Османской империей, раскинувшейся на пространстве от Алжира до Омана и от границ Австрии до Сомали.
Прямо противоположная ситуация сложилась в двадцатые годы; ведь поражение в Первой мировой войне не обернулось для России 'прокрустовой' ампутацией, как для Османской империи. Компаративных исследований по этому вопросу никогда не проводилось, хотя это могло бы прояснить не одну темную страницу новейшей истории. При заключении Брестского мира (подписан 3 марта 1918 г., аннулирован Рапалльским договором в апреле 1922 г.) победители - немцы и турки - не потребовали от России столь же масштабных территориальных уступок, как те, что англичане и французы навязали Турции по Севрскому договору от 10 августа 1920 г. (кстати, он не был ратифицирован султаном; Кемаль Ататюрк тоже отказался его признать).
Де факто турецко-российские отношения вступили в новую фазу после объявления войны исламскому терроризму, которая повлекла за собой демонтаж однополярного международного устройства, основанного на верховенстве США, и превращение России в одну из важнейших держав в рамках многополярной системы, а также возникновение политически нестабильной ситуации в целом ряде регионов мира - Афганистане, Пакистане, Ираке, Сомали, Палестине, Судане, Йемене, Саудовской Аравии, Чечне и др.
Поскольку американское лидерство постоянно оборачивается политикой двойных стандартов по многим направлениям, Европа погрязла в бесконечных внутренних склоках, а на Ближнем Востоке - из-за наследия колониальной и постколониальной эпохи вкупе с американским вмешательством - царит хаос, Турция сегодня оказалась в 'на полпути' между Россией и Америкой. Сможет ли Москва воспользоваться этим удачным стечением обстоятельств - вопрос открытый.
Какие же выводы мы можем извлечь из всего вышесказанного?
Россия на Ближнем Востоке - общая оценка
Если под Ближним Востоком подразумевать все пространство от азиатского 'ядра' на юге до Черного моря и Кавказа на севере, от иранской периферии на востоке до приморских государств Северо-восточной Африки (начиная от Гибралтара и заканчивая Африканским Рогом), итоги советского/российского присутствия в этом регионе можно подвести следующим образом - внешняя политика России на Большом Ближнем Востоке характеризовалась такими чертами, как:
- Непоследовательность
- Нестабильность
- Эфемерность приобретений и окончательность утрат
- Отсутствие общего видения
- Отсутствие основополагающего подхода и 'пилотной' концепции
- Неспособность превратить налаживание межгосударственных отношений на первоначальном этапе в прочные союзы
- Неспособность выявить среди народов и этнических меньшинств региона потенциальных долгосрочных союзников, и наладить с ними сотрудничество
- Неумение распространять русскую или православную культуру
- Неспособность превратиться в притягательный в политическом смысле объект для местных государств и народов, этнолингвистических и религиозных групп
- Полное равнодушие к подлинному развитию региона (в контексте межгосударственных отношений всегда должна существовать ситуация, при которой выигрывают обе стороны)
В чем могут состоять причины провала политики России на Ближнем Востоке?
Когда речь идет о такой стране, как Россия - одной из ведущих научных держав, родине многих знаменитых историков и лингвистов - ее политические неудачи на Ближнем Востоке представляются особенно труднообъяснимым феноменом. И до революции, и в советские времена, и в наши дни в российских ВУЗах работали и работают ведущие специалисты по всем гуманитарным дисциплинам, затрагивающим ближневосточную тематику, по всем направлениям востоковедения, изучения стран Африки, истории религий и исламоведения, социологии и социальной антропологии, этнографии и лингвистики.
Таким образом, можно с уверенностью утверждать, что специалисты из российских университетов, исследовательских институтов, военных и дипломатических ВУЗов собрали достаточно информации, накопили нужные знания по ближневосточной тематике, и разработали соответствующую научную методологию. Что же тогда пошло не так?
Причины неудач России, на наш взгляд, связаны со следующими основными факторами:
- Ошибочной контекстуализацией реальных возможностей для российской экспансии на Ближнем Востоке;
- Неточным истолкованием исторических событий;
- Неспособностью концептуализировать информацию культурно-политического характера.
Ошибочная контекстуализация реальных возможностей для российской экспансии на Ближнем Востоке
Тип экспансии, традиционный для России - это масштабное расширение территории за счет прилегающих земель; в отличие от великих колониальных держав нового времени - Испании, Португалии, Франции, Голландии, Англии, и, в меньшей степени, Германии и Бельгии - она никогда не практиковала заморских завоеваний.
Российский экспансионизм относится к традиционному имперскому 'приращению земель', известному нам еще со времен шумерских, вавилонских, хеттских, ассирийских правителей, египетских фараонов, персидских царей, Александра и его Epigonoi (преемников), римских императоров, византийских василевсов и мусульманских калифов.
Тот же тезис, однако, можно сформулировать и по-другому: российский экспансионизм - единственный пример подобного имперского территориального расширения, увенчавшегося успехом и оказавшегося устойчивым. За последние 500 лет очень немногие из подобных предприятий завершались долгосрочным результатом. Да, османское владычество в Африке продержалось от 300 до 400 лет. Но завоевание Северной Индии персами во главе с Надир-шахом оказалось эфемерным. Наполеон и Гитлер пытались захватить практически всю Европу, однако их действия быстро завершились крахом и заслужили негативную оценку в истории. Японское вторжение в Китай мы в данном случае не рассматриваем, поскольку для островитян-японцев это, несомненно было 'заморское' предприятие. Все остальные примеры из той же серии были либо кратковременны, либо невелики по масштабу.
Однако российская имперская экспансия представляла собой в основном покорение обширных и почти незаселенных регионов Азии; русские - стопроцентные европейцы по происхождению и склонностям - пришли в азиатское Зауралье лишь в 17 веке. Следует также помнить, что российская экспансия на восток не захватывала гигантской территории Центральной Азии - населенного исключительно мусульманами региона, сохранявшего независимость от Российской империи вплоть до середины 19 века. Россия, будучи северной страной, расширялась на восток за счет самых северных регионов Азии (Сибири); ее экспансия в южном направлении - в Центральной Азии и на Кавказе - началась гораздо позже (в основном в 1860-х гг.).
Таким образом, российский экспансионизм был связан в основном с покорением слабозаселенных земель, чьи немногочисленные коренные народы не создали ни великих государств, ни сложных культурных и политических структур.
Однако покорение и аннексия слаборазвитых территорий - предприятие, полностью отличающееся от подчинения народов и земель, где сформировались великие государства и утонченные культуры. Во втором случае колониальная модель предусматривает иные подходы, позиции, и политику. Присоединение Сибири - совсем не то, что оккупация Индии Англией, подчинение Египта, Алжира, Туниса, Марокко и Камбоджи Францией или захват Сомали и Абиссинии Италией. В ранний период европейских колониальных завоеваний и заморских экспедиций уже можно отметить эти две категории покорения земель. Так, испанцы в Мексике и Перу встретили ожесточенное сопротивление, а португальцы захватили территорию современной Бразилии с куда меньшими затруднениями.
России, знакомой по своей истории с совершенно иным типом экспансии, было трудно выработать новый подход в ходе своего постепенного продвижения на Кавказ и в Центральную Азию. В результате в этих регионах ее экспансия сопровождалась массовым исходом местного населения, бежавшего из Самарканда, Бухары, Хивы и других земель Центральной Азии в Иран, Османскую империю, Афганистан и колониальную Индию.
В результате русские так и не разработали тех дипломатических и культурных методов, которые французы и англичане использовали во многих своих колониях, в частности в Индии, Египте, Марокко, Ливане, Абиссинии и др. Для русских экспансия всегда была синонимом аннексии территорий и тоталитарного управления; им удалось осуществить эту политику в Центральной Азии и части Закавказья, которую они отторгли у Османской империи и Ирана. Однако подобный подход не позволял России выработать эффективную линию в отношении Ближнего Востока.
Русские рассматривали завоевание некоторых районов Османской империи как следствие притязаний на политическое, культурное и религиозное наследие Восточной Римской империи. С исторической точки зрения это было верно, однако такой подход не способствовал правильной контекстуализации. Для русских, живших в 19 веке, экспансия за счет Османской империи и Ирана означала очередную аннексию прилегающих территорий, а не политико-культурную задачу. Она позволила бы России приобрести несколько гаваней в южных морях, которые, в отличие от замерзающих портов на севере, могли бы функционировать круглый год, а не только летом.
Без правильного понимания контекста, - реалий культурной, языковой, религиозной и политической среды, в которую они пытались проникнуть - русские не смогли разработать и нужных методов, позволяющих обеспечить им долгосрочное присутствие в этом регионе.
Их концепция носила упрощенческий характер: 'Если мы займем Ван, то сможем продвинуться до Мосула; аннексировав Мосул, мы пойдем дальше, к Халебу; если же Мосул и Халеб будут принадлежать России, мы сможем достичь Дамаска и Иерусалима'. Подобная идея линейной географической экспансии совершенно не подходила для условий Ближнего Востока.
Если бы - даже в 1905 г. - Россия заключила стратегический альянс с Османской империей в ущерб интересам Греции, Болгарии и Сербии, это, возможно, со временем позволило бы 100000 русских обосноваться в Иерусалиме и Палестине (Россия также могла бы получить доступ к порту Яффы для защиты османов от англичан, контролировавших Египет). Поддержка присутствия Османской империи на Балканах и усиление позиций России в Иерусалиме и Палестине могли бы изменить ход мировой истории. Однако петербургским дипломатам такая идея даже в голову не приходила!
И дело было не в отсутствии у российской дипломатии авантюристической жилки или склонности к рискованным планам; ей не хватало в первую очередь правильной контекстуализации этих планов. В конце концов Иерусалим был ближе к российско-османской границе, чем Мосул!
Каким образом можно было добиться упомянутого гипотетического результата?
За счет концепции, воплощенной в конкретные условия союзного договора с османами.
Почему именно так следовало бы действовать?
Потому что концепция, выработанная на основе правильной контекстуализации, привела бы российскую дипломатию к успеху, а военная кампания против Османской империи с целью захвата Вана и Мосула неизбежно была бы воспринята англичанами и французами как угроза, и они - на время - заняли бы проосманскую позицию, чтобы остановить продвижение российских войск.
Неточное истолкование исторических событий
Как уже отмечалось, в российских университетах и исследовательских центрах, академиях, военных и дипломатических ВУЗах хватает специалистов по любым вопросам, связанным с политикой, экономикой, обществом, культурой, религиями, языками, литературой, и историей (включая историю искусств) стран Ближнего Востока. Но достаточно ли этого?
Как выясняется, большое значение в этом плане имеет содержание востоковедческих дисциплин, изучаемых в России. Необходимо помнить, что, за исключением культур и цивилизаций, возникших на территории самой России, востоковеды из этой страны никогда не были лидерами и первопроходцами ни в египтологии, ни в ассирологии, ни в иранистике.
Россияне не только не играли ведущей роли, но и не принимали значительного участия в расшифровке текстов Древнего Востока - древнеперсидских (эпохи Ахеменидов), египетских иероглифических, ассирийских - вавилонских, шумерских, эламских, хеттских, лувийских, хаттских, хурритских, урартских, угаритских, ханаанских, йеменских и др., которая и заложила основу многих востоковедческих дисциплин. В этой сфере преобладали французы, англичане, немцы и итальянцы; конечно, русские шли по их стопам, и уже после возникновения указанных дисциплин многие ученые из этой страны занимали ведущие позиции в их разработке, однако образ мышления и аналитические подходы россиян никогда не составляли основу ориенталистики.
Приход к власти советского режима, естественно, привел к появлению целой прослойки ученых - марксистов-ленинцев, методично утверждавших прерогативы диалектического и исторического материализма. Он представлял собой совершенно особое идейное течение и методологию, но отказ от инструментария 'буржуазной' науки не расчистил путь для правильного истолкования античной эпохи: напротив, на изучаемые исторические периоды несоразмерно и искусственно переносились современные концепции и постулаты. Это привело к серьезнейшим искажениям и неверному истолкованию предмета.
Вот один пример: если подсчитать, сколько публикаций в год 'выдавали на гора' советские египтологи, само количество и объем статей, лекций, докладов, книги производит внушительное впечатление. Но если по 'производительности труда' они догнали, а возможно и перегнали своих французских или немецких коллег, то разнообразие затрагивавшихся советскими египтологами тем было крайне невелико. Более 95% публикаций касались социально-экономических и политических вопросов. Очень редко советские востоковеды обращались к таким темам, как религия, мифология, ритуалы, верования, культы и духовные потребности народов древности.
И в этом нет ничего удивительного - ведь марксистская наука всегда толковала верования, убеждения, идеологию и концептуальный аппарат как простую производную от соответствующих социально-экономических условий и интересов. Естественно, подобная методология была ошибочной и сама по себе (поскольку представляла собой простой перенос современных представлений на менталитет людей, живших 3-4 тысячи лет назад), но на библиографическом уровне результаты его применения были просто катастрофическими, поскольку оно обернулось полным искажением исторических реалий периода античности. В конечном итоге все, что люди, жившие в те далекие времена, считали для себя важным, игнорировалось и забывалось, скрывалось и чуть ли не запрещалось.
Советская школа востоковедения оказала некоторое влияние на развитие французской историографии (прежде всего появление 'школы 'Анналов''), но с точки зрения ближневосточного социально-политического ландшафта этот аспект имеет второстепенное значение. Таким образом, несмотря на революционную теоретико-философскую основу (диалектический материализм), материализм исторический не сыграл по-настоящему революционной роли в изучении азиатских цивилизаций Ближнего Востока.
Схемы, разработанные колониальными державами, и навязанные ими же процессы в плане
1. государственного строительства на территориях, чье население ложно осуществлялось с несуществующими ближневосточными 'нациями',
2. создания контролируемых государством систем образования в ближневосточных королевствах и государствах,
3. деформации и изменения культуры и поведенческих систем коренных народов, а также
4. создания и распространения политических и идеологических теорий жителями региона, получившими образование в английских и французских университетах,
так и не стали объектом тщательного изучения советскими востоковедами, которые, из-за используемых принципов и методов, не могли обеспечить научную критику востоковедения колониальных держав.
В результате неприглядную ситуацию, преобладающую в странах региона, предлагалось изменить за счет установления нового социально-политического строя (скопированного с советского), что было на самом деле невозможно - разве что в чисто поверхностном плане. Так, многие годы Йеменом и Абиссинией управляли режимы, контролируемые и поддерживаемые Советским Союзом. И в чем этим режимам удалось изменить прежние колониальные структуры, возникшие в результате англо-французских махинаций? Да ни в чем! На дворе 2008 г., а эти структуры остаются в неприкосновенности!
Неудивительно: как могли русские - или кто-либо другой - изменить эти колониальные структуры без их предварительного глубокого изучения, точной оценки и правильного понимания?
На практике же советское востоковедение даже не затронуло целый пласт колониальной политики, осуществлявшейся на Ближнем Востоке с наполеоновских времен за счет перманентной реализации соответствующих англо-французских планов и махинаций. И пока Россия не исправит этого упущения, ей не выработать реалистических представлений о Ближнем Востоке, не говоря уже о точном определении объекта противодействия - англо-французской колониальной политики, и разработке плана, позволяющего добиться преимущества и в конечном итоге сорвать схемы и махинации колонизаторов.
Неспособность концептуализировать информацию культурно-политического характера
Российский научный, политический и дипломатический истэблишмент по сути не понимает происходящего на Ближнем Востоке, не может определить корни тех или иных тенденций и событий. Возможно, это покажется странным, но то же самое можно сказать и о других великих государствах, славящихся своим научным потенциалом и достижениями - а именно Германии, Италии, Америке, Японии, Китае, Индии, Мексике и Бразилии.
В первую очередь русские не могут концептуализировать следующую важнейшую информацию:
1. 'Арабской нации', арабов не существует в природе. Единственные, кто может претендовать на арабское происхождение - это современные жители Саудовской Аравии, за исключением населения ее прибрежной полосы в Персидском заливе. Но даже там смешение народов весьма велико - ведь в различные исторические эпохи мусульмане из других стран оседали в Хамарайне - на территории между Меккой и Мединой.
2. Процесс 'арабизации' - уловка англо-французов, призванная обеспечить им постоянный колониальный контроль над Ближним Востоком.
3. Иллюзорное формирование 'современной арабской нации' - это план, связанный с:
a. искоренением культур, языков и религий, существовавших тысячелетиями;
b. недопущением подлинного государственного строительства в регионе;
c. лишением нескольких народов подлинной национальной истории и идентичности;
d. грандиозными социальными потрясениями, вызванными ложными спорами, а именно конфликтами между традиционными социально-религиозными лидерами и якобы 'вестернизированными' социально-экономическими элитами;
e. формированием острейшего комплекса неполноценности у всего населения колонизированных и зависимых стран;
f. наличием произвольных и абсолютно бессмысленных государственных границ, проведенных с единственной целью - обеспечить сохранение раздробленных, презирающих свои народы и презираемых народами, невежественных, экстремистских, безответственных и варварских элит.
4. 'Современный арабский' - искусственный язык, сфабрикованный колонизаторами для смешения различных народов, 'искалеченных' в культурном и национальном плане, в целях изменения всей ситуации в регионе в соответствии с колониальными замыслами.
5. Сфабрикованный термин 'современный араб' - не политический или национальный феномен; это прежде всего культурно-поведенческое понятие, означающее, что человек:
a. неверно воспринимает свою национальную и культурную идентичность,
b. формирует собственную идентичность на основе сильного комплекса неполноценности по отношению к колонизаторам,
c. приспосабливается к ограничениям, накладываемым убогими социальными условиями,
d. самовыражается посредством весьма неразвитой поведенческой системы - упрощенных подходов, косной ментальности, вульгарного поведения, негативных эмоций и болезненной сентиментальности,
e. не способен анализировать жизненные явления концептуально, и попросту имитирует принципы, поведение, практику и модели других народов в повседневности (народов, которые он ставит выше себя - хотя никогда не признает этого открыто),
f. воспринимает жизнь в контексте сохранения ранее сложившихся условий, без каких либо перемен (и их необходимости) - за исключением результатов простого подражания, и
g. от рождения до смерти пребывает в состоянии полного варварства.
6. Процесс арабизации, искажающий и искореняющий национальную идентичность страдающих от колонизаторских планов народов, и формирующий у них варварские поведенческие стереотипы, готовит почву для дальнейшего распространения исламизма.
7. Исламской цивилизации больше не существует.
8. Сфабрикованная псевдонация арабов уже не исповедует ислам как религию.
9. Религия, практикуемая сегодня сфабрикованной 'арабской' псевдонацией представляет собой форму материализма, совмещенного со структурной деонтологией, и абсурдным догматизмом, преподносимым в качестве рационализма. Как таковая она представляет собой фальсифицированный ислам - в первую очередь поведенческую систему, лишенную духовных, метафизических, нравственных, эстетических и интеллектуальных ценностей. Ее философские логические методы воспроизводят принципы арамейского рационализма (в духе Татиана). Эта система называется исламизмом, и способствует намеренному размыванию в мышлении любого индивида границ между 'религией', 'образованием', 'культурой' и 'национальной идентичностью' (все эти понятия я заключаю в кавычки, поскольку они созданы и навязаны народам-жертвам колониальной научной и дипломатической элитой). Подобное запутывание понятий способствует превращению индивидов в слитную массу, - варварскую толпу - и управлению этой толпой через тайную иерархию шейхов.
10. Исламизм как система дистанционно управляется через 'умеренных' или, напротив, 'экстремистки настроенных' шейхов, живущих в Англии и Франции. Представители этой системы повсеместно присутствуют в так называемых арабских государствах и обществах; на деле все они - экстремисты и не заслуживают доверия.
11. На Ближнем Востоке до сих пор существуют реальные, исторически сложившиеся народы - и только с ними возможно заключение взаимовыгодных альянсов. Все эти народы подвергаются чудовищному угнетению и находятся под угрозой уничтожения в лингвистическом, религиозном, культурном, а следовательно и национальном плане. К подлинным ближневосточным народам (этнолингвистическим и религиозным группам) относятся:
I. Берберы, живущие на северо-западе Египта, в Ливии, Тунисе, Алжире, Марокко и Мавритании.
На самом деле арабоговорящие жители всех этих стран являются не арабами, а берберами, арабизированными в лингвистическом (но не этническом плане) - жертвами колониального проекта арабизации.
II. Копты в Египте.
На самом деле арабоговорящие жители Египта являются не арабами, а коптами (египтянами), арабизированными в лингвистическом (но не этническом плане) - жертвами колониального проекта арабизации.
III. Нубийцы в Египте и Судане.
IV. Арамейцы в Сирии, Ливане, Ираке, Иордании, Израиле, Палестине, Кувейте, Катаре и ОАЭ.
На самом деле арабоговорящие жители всех этих стран являются не арабами, а арамейцами, арабизированными в лингвистическом (но не этническом плане) - жертвами колониального проекта арабизации. К той же категории можно отнести арабоговорящее население на юго-востоке Турции и юго-западе Ирана. Более того, так называемые ассирийцы и так называемые халдеи, проживающие в Ираке и Иране, на самом деле являются арамейцами, с арамейским языком и письменностью; они пали жертвами антиарамейской истерии Франции, Англии и миссионеров-колонизаторов, сеявших между ними рознь, и распространявшими среди них ложные представления о национальной идентичности.
Иными словами так называемые ассирийцы и так называемые халдеи (все они говорят на арамейском языке) - единственные арамейцы, сохранившие родной язык, тогда как все остальные жертвы колониального проекта подверглись лингвистической (но не этнической) арабизации.
V. Азербайджанцы (в Азербайджане, Армении, Иране, Грузии и Турции).
VI. Туркмены (в Ираке, и, в основном, в Иране).
VII. Луры (в Иране).
VIII. Бахтиары (в Иране).
IX. Белуджи (в Иране и Пакистане).
X. Заза (ошибочно отождествляемые с курдами, в Турции).
XI. Дымли (ошибочно отождествляемые с курдами, в Турции).
XII. Курманджи (курды, в Турции и Сирии).
XIII. Бахдинанцы (курды, в Ираке).
XIV. Мукри (ошибочно отождествляемые с курдами, в Иране и Ираке).
XV. Сорани (ошибочно отождествляемые с курдами, в Иране и Ираке).
XVI. Хавлерцы (ошибочно отождествляемые с курдами, в Ираке (Эрбиль)).
XVII. Гурани (ошибочно отождествляемые с курдами, в Турции и Иране).
XVIII. Лаки (ошибочно отождествляемые с курдами, в Иране).
XIX. Кельхор (ошибочно отождествляемые с курдами, в Иране).
XX. Курды-езиды (в Ираке - религиозная группа).
XXI. Гурани - последователи 'Аль-и-Хак' (в основном в Иране - религиозная группа).
XXII. Мазендеранцы (в Иране).
XXIII. Гилаки (в Иране).
XXIV. Дофарцы (в Омане).
XXV. Мехра и сокотрийцы (в Йемене).
XXVI. Беджа (в основном проживают в Судане, но также в Эритрее и Египте).
XXVII. Фора (в Дарфуре (Судан)).
XXVIII. Сомали (в Сомали, Кении, Джибути, и провинции Огаден, тиранически управляемой Абиссинией).
XXIX. Хауса (в Кордофане (Судан)).
XXX. Фулани (в Кордофане (Судан)).
XXXI. Кушитский народ, проживающий в центральных провинциях Судана (в лингвистическом отношении подвергся арабизации) - потомки мероитов и маккурцев, живших в доисламском Судане.
Примечание: районы проживания динка и нуэров на юге Судана нельзя включать в состав Большого Ближнего Востока, поскольку эти народы относятся к чисто африканской социокультурной среде.
XXXII. Афары (территория проживания этого народа разделена между Эритреей, Джибути и Абиссинией).
XXXIII. Кумана (в Эритрее).
XXXIV. Абиссинцы, говорящие на языках тигринья и тигре (в Эритрее и Абиссинии).
Примечание: абиссинцы-амхара не являются самостоятельным народом; эта этническая группа возникла в результате смешения абиссинцев, говорящих на тигранья, с другими африканскими народностями.
XXXV. Агау (тираническими методами включены в состав Абиссинии).
XXXVI. Оромо (тираническими методами включены в состав Абиссинии).
Примечание: Кушитские и нило-сахарские народы, проживающие на юге Абиссинии, а именно сидама, кафа, камбатта, ануаков и др., подобно динка и нуэрам нельзя включать в состав Большого Ближнего Востока, поскольку эти народы относятся к чисто африканской социокультурной среде.
Таким образом, чтобы получить реальную возможность усилить свое влияние/воздействие на ближневосточные события Россия должна:
a. Полностью отказаться от концепции территориальных завоеваний/расширения территории,
b. Правильно формировать альянсы с различными этно-религиозными группами, либо самостоятельно, либо совместно с другими игроками - а именно Турцией, Америкой и Китаем,
c. Осознать тот факт, что нынешние арабские государства не являются дееспособными национальными образованиями,
d. Тщательно сформулировать план замены соответствующих 'арабских' государств подлинно национальными образованиями, которые смогут осуществить естественный процесс государственного строительства,
e. Создать специальный университет/исследовательский центр/дипломатический ВУЗ, с задачей опровержение концепций колониального востоковедения и формирования в регионе элит, приверженных сохранению и развитию национальной идентичности, культуры и религии,
f. Способствовать демонтажу соответствующих 'арабских' государств и созданию на их месте новых стран, народы которых будут отличаться подлинной национальной и культурной идентичностью,
g. Способствовать созданию Альянса подлинных народов Востока против панарабистского варварства.
Выводы
Слишком долго русские проецировали на ближневосточные реалии концепции, актуальные для территории самой России/СССР; подобный подход неэффективен, поскольку он лишь наносит ущерб российским интересам на всем пространстве от Мавритании до Омана и от Сирии до Сомали.
Чтобы способствовать распространению свободы, прав человека, демократии, культурной идентичности и национального строительства в регионе, российская ближневосточная политика должна развиваться по следующим направлениям:
- Альянс с берберскими политическими группировками в Алжире, формирование берберских элит и содействие созданию берберского государства на части территории Алжира.
- Альянс с политическими группировками беджа в Судане, формирование беджийских элит и содействие созданию государства беджа в провинциях Судана на побережье Красного моря.
- Активное участие в установлении мира в Сомали и объединении этой страны.
- Альянс с политическими группировками кушитского народа оромо, сотрудничество с элитами оромо и содействие созданию государства оромо (Кушитской Эфиопии) со столицей в Финфинне (неправомерно переименованной в Аддис-Абебу завоевателями-абиссинцами).
- Альянс с политическими группировками мехра и сокотрийцев в Йемене, формирование мехранских и сокотрийских элит и содействие созданию государства Мехра в юго-восточной части Йемена.
- Альянс с йеменскими элитами в провинции Саада, поддержка их героической борьбы за независимость от жестокого тоталитарного панарабистского режима в Сане, содействие созданию Сабейского государства в северо-восточной части Йемена с последующим поощрением сепаратистского движения в провинции Наджран на юго-западе Саудовской Аравии.
- Альянс с политическими группировками белуджей, формирование белуджийских элит и содействие созданию государства белуджей на части территории Ирана и Пакистана.
- Альянс с политическими группировками дофарцев, формирование дофарских элит и содействие созданию берберского дофарского государства на части территории Омана.
- Альянс с арамейскими политическими группировками в Турции, Сирии, Ираке, Иране, Ливане и с арамейской диаспорой, формирование арамейских национальных элит и содействие созданию восточно-христианского арамейского государства на части территории Сирии, Ливана и Ирака.
