В последние дни ситуация на международной арене, в связи с косовской проблемой, обострилась до предела. Разумеется, внимание российского общества приковано к действиям 'профильного' в этом вопросе министра - главе МИД России. В этой связи 'РВ' решили заострить свое внимание на Сергее Лаврове, постараться дать его личностный портрет и спрогнозировать линию, которой он будет придерживаться при реагировании на кризис вокруг Косово.
Пике Смоленской площади
Смоленская площадь переживала разные времена. Она до сих пор помнит 'кадровую революцию' эпохи Эдуарда Шеварднадзе. Тогда со своих должностей 'полетели' кадровые дипломаты, понимавшие, что происходит с внешней политикой страны. Это был сильнейший удар по МИДу, который во многом предопределил дальнейшее развитие ситуации в области отечественной дипломатии.
Но не лучшие времена были и потом. Эпоха Бориса Ельцина запомнилась отечественному дипкорпусу тем, что на постоянной основе осуществлялась 'сдача' национальных интересов страны. И именно в этот период российская дипломатия окончательно потеряла свой некогда высокий уровень профессионализма. Многие кадровые сотрудники МИДа отказались от дипломатического мундира и ушли со службы. Те же, кто продолжал стоять на страже внешнеполитических интересов Отечества, были зачислены в 'романтики'. Кстати, уже несколько позже, но тоже в 90-е годы бывший министр иностранных дел Игорь Иванов как-то в узком кругу сказал: 'Сегодня принимал на работу новых сотрудников, но так и не понял, почему они пошли на дипломатическую работу'. Под влиянием перечисленных обстоятельств МИД РФ постепенно из внешнеполитического ведомства стал превращаться в 'протокольный отдел'.
Порядок в МИДе начал наводить Евгений Примаков, когда возглавил министерство. Он стал по-настоящему восстанавливать основы внешнеполитической линии государства, выдвигать на первые позиции тех, кто 'стоял до конца'. Но ему и первому пришлось столкнуться с реальной конфликтной ситуацией - и как раз в связи с Балканами: направляясь на российско-американскую встречу в Вашингтоне, на которой должен был обсуждаться косовский кризис, он развернул самолет, получив информацию том, что НАТО готовит бомбовые атаки на Белград. Журналисты, которые состояли тогда в так называемом 'кремлевском пуле', отлично помнят, сколько упреков со стороны высокопоставленных кремлевских чиновников раздавалось в его адрес: они считали, что необходимо было 'договариваться' с американцами, которые на глазах у всего мира 'добивали' Югославию.
Это был серьезный сигнал, прежде всего для России. А тем временем Москву уже заставляли 'играть' не на привычном для себя поле дальнего зарубежья, а на 'своем' постсоветском пространстве - договариваться с Грузией, Азербайджаном, через территорию которых проникали на Северный Кавказ представители так называемых исламских радикальных сил. А специалистов по ближнему зарубежью на Смоленке явно не хватало, если не сказать - практически вообще не было.
В качестве контрмеры в создавшейся ситуации занимавший тогда пост министра Игорь Иванов пытался разыграть две партии - 'европейскую' и 'кавказскую'. Но, видимо, именно это и привело к его отставке.
Эпоха равноудаленности
Вот в таких обстоятельствах и началась в МИДе России эпоха Сергея Лаврова, который был призван на пост главы внешнеполитического ведомства страны для 'нейтрализации' действий США, прежде всего на кавказском направлении, с одновременным налаживанием диалога Москва- Вашингтон.
Но назначение Сергея Лаврова министром имело и другую интригу. В тот момент было необходимо вывести Смоленку из-под влияния московских 'бояр' и полностью встроить в 'вертикаль власти'. И это ему в полной мере удалось сделать. Не завязанный на столичные интриги кадровый дипломат с опытом представительства интересов России в ООН сразу после своего назначения министром взял курс на профессионализацию и независимость МИД.
К его заслугам относится и удаление из руководства министерства уже успевших обжиться на Смоленке представителей нефтяного лобби. Другое дело, что в 2004 году у Лаврова просто не хватило политического веса для кардинального решения этого вопроса, и он был вынужден согласиться с позицией Старой площади и отдать в управление 'сырьевикам' ту самую прибалтийскую 'Кемскую волость'. Но, к слову сказать, прекрасно понимая минусы такого вынужденного компромисса, Лавров на протяжении нескольких лет взял на себя функцию озвучивания на международной арене жестких заявлений по вопросу прав нацменьшинств в Прибалтике. При первой же возможности, а именно осенью 2007-го, он добился изменения кадровой ситуации на этом направлении.
Изначально 'курс Сергея Лаврова' строился на формировании действительно независимой позиции России на мировой арене и в международных делах, не обусловленной некими предпочтениями и попытками образования союзов. При Лаврове как-то незаметно из каждодневного лексикона исчезли ранее модные понятия троек 'Москва - Берлин - Париж' и 'Москва - Пекин - Дели'. Причем, разумеется, двусторонние отношения с этими странами продолжали динамично развиваться. Установились более ровные отношения с США. Вместе с тем нельзя сказать, что Лавров ориентирован на Вашингтон. При всем своем прагматичном отношении к США там, в кругах 'ястребов', он умудрился заслужить репутацию 'Мистера нет'.
России удалось значительно усилить свои позиции и на Ближнем Востоке, в полной мере встроившись в международные усилия по достижению мира. Можно смело сказать, что без России прошедшая в Аннаполисе встреча в данном формате была бы невозможна. Другое дело, что Москва не собирается отказываться от претензий на то, чтобы начать играть более серьезную роль в процессе ближневосточного урегулирования. Не зря Смоленская площадь, прогнозируя провал нынешних усилий американцев, предложила следующую конференцию провести в Москве. Российская дипломатия достаточно успешно сумела стать и посредником в отношениях Запада с Тегераном. Более того, иранский вопрос удалось, хотя бы в тактическом аспекте, 'завязать' на проблему размещения элементов ПРО в Европе.
Однако на самом деле более любопытна политика Сергея Лаврова в ближнем зарубежье. Он занял свой пост в момент вакханалии 'цветных революций'. Причем новоиспеченные 'демократические' режимы выбрали в качестве модели своего самоутверждения стратегию нападок на Россию. В этой ситуации Лавров полностью отказался от 'разыгрывания шахматных партий' с руководителями этих государств, предпочитая их как бы 'не замечать'. Что в перспективе, в первую очередь в случае с Грузией, оказалось полностью оправданным.
Но на 'тбилисском вопросе' стоит, наверное, остановиться подробнее. Именно он стал одним из ключевых в становлении Лаврова как политика. Дело в том, что жесткий курс в отношении Грузии поддерживали явно не все. И многие 'бояре' были не прочь 'помирить' Саакашвили с Кремлем. Но тогда Сергею Лаврову удалось доказать, что 'умиротворение' грузинского президента не приведет к кардинальной смене курса этой закавказской республики. МИД сумел отстоять позицию, в соответствии с которой на явно враждебные действия грузинского режима необходимо реагировать адекватно и твердо. Следует отметить, что тогдашняя победа Сергея Лаврова по 'тбилисскому вопросу' стала одной из причин отставки Игоря Иванова с поста секретаря Совбеза.
Косовский вызов
Не так давно Сергей Лавров сделал знаковое заявление: 'Нельзя исключать в 2008 году сбоев в мировой политике, которые могут быть спровоцированы односторонними шагами тех или иных стран или объединений государств, их попытками действовать за рамками международного права, в нарушение принципа равной безопасности'. Прогнозируя развитие ситуации, Лавров также отметил, что в любом случае Россия не даст вовлечь себя в новую конфронтацию, будет проводить объединительную внешнюю политику, продвигать конструктивные альтернативы решения имеющихся проблем. По его мнению, неделимость безопасности и развития в глобализирующемся мире диктует выбор в пользу многосторонней дипломатии, солидарных усилий всего международного сообщества перед лицом новых вызовов и угроз.
Прогнозы Лаврова были абсолютно верны. И сейчас наступил тот самый переломный момент - произошло событие, которого все давно ждали - одностороннее провозглашение при поддержке США и ряда стран ЕС независимости Косово. Вслед за этим лидеры Абхазии и Южной Осетии заявили о своей готовности также во что бы то ни стало добиваться независимости.
Так что пришло время делать выбор и принимать решения. В первую очередь - как действовать российской дипломатии - принимать или не принимать брошенный Западом России за две недели до выборов президента косовский вызов.
Между двух огней
В Косово албанцы прославляют американцев. Если Абхазия и Южная Осетия станут также независимыми де-юре, то там будут точно также чествовать Россию. Но парадокс именно в том, что при таком ходе событий в геополитике мало что изменится. За одним исключением - будет на долгое время разрушен необходимый для сохранения мира российско-американский диалог.
Другое дело, что соответствующий ответ, пусть и не 'зеркальный', на брошенный России косовский вызов должен быть дан. И вот здесь-то и будет в полной мере востребован профессионализм нынешнего министра, умеющего как строить прагматичные отношения с Западом, так и говорить твердое 'нет'.
Но для самого Сергея Лаврова начнется, по всей видимости, самый сложный этап его карьеры. Он будет подвергаться жесткой критике и справа и слева. 'Ястребы' его будут обвинять в половинчатости мер, а 'либералы' - в излишне твердой позиции. Так что в ближайшее время, возможно, стоит ожидать усиления 'атак' на не устраивающего слишком многих министра.
___________________________________________________________
Сергей Лавров: Миру нужна сильная Россия ("Gazeta Wyborcza", Польша) http://www.inosmi.ru/stories/07/04/25/3510/239478.html
Сергей Лавров@ИноTV: "Закрытие Британского совета? Это, если хотите, закон жанра" ("BBC World", Великобритания)
Сергей Лавров: Сдерживание России: назад в будущее? ("Россия в глобальной политике", Россия)
