По мнению Вив Гроскоп, книга Асне Сейерстад 'Ангел Грозного' (The Angel of Grozny) рассказывает о лжи и неверной информации, которыми окружена истории войны в Чечне.
Темой своей новой амбициозной книги норвежская журналистка Асне Сейерстад (Asne Seierstad), автор международного бестселлера 'Продавец книг из Кабула' (The Bookseller of Kabul), выбрала Чечню. Впервые она посетила этот регион в 1994 году, когда была совсем еще неопытным 24-летним репортером, и теперь, когда ее книга о Кабуле принесла ей славу и деньги, она в 2006 и 2007 годах решила вернуться в Чечню, чтобы посмотреть, что с ней стало. Она хотела увидеть это место, о котором, казалось, все забыли, и поведать миру истории чеченцев, главным образом детей, которые ничего в своей жизни, кроме войны, не знали.
Книга названа в честь Хадижат, которая руководит центром для бездомных детей. Самые страшные истории Асне узнала, слушая рассказы Хадижат и ее подопечных, по большей части сирот, потерявших на войне родителей, или просто брошенных и позабытых малышей. Хадижат спасала детей из развалин и ни разу не отказала тому, кто нуждался в доме. Именно поэтому ее прозвали 'ангелом Грозного'.
Истории о сиротах сменяют рассказы о пытках, убийствах во имя чести, ошибках военных. Журналистка встречалась с каждым человеком, который знал о каком-нибудь чрезвычайном случае и не побоялся бы рассказать о нем (что оставило за рамками расследования большинство населения). Она записывала бессмысленные очень напоминающие советские времена косноязычные заявления представителей нового режима, и даже ухитрилась добиться аудиенции у печально известного президента Чечни Рамзана Кадырова, который пользуется поддержкой Москвы, и чьи военизированные отряды - их называют кадыровцами - обвиняют в многочисленных нарушениях прав человека.
В качестве ускоренного учебного курса по истории отношений Чечни и России свидетельства Сейерстад играют неоценимую роль: она описывает смущающие противоречия этого конфликта в очень прямой и доступной манере, а это - немалое достижение. Правда, в отличие от 'Продавца книг из Кабула' - взгляда изнутри на семью, оказавшуюся в самом центре исторических событий - цели этой книги не очень ясны. Ее нельзя назвать захватывающим описанием в жанре 'столкновение личных судеб и политики'. Не принадлежит она и к яростным обличениям нарушения прав человека в Чечне, написанным в лучших традициях таких книг, как 'Грязная война' или 'Россия Путина' Анны Политковской (обе книги вышли в издательстве Harvill и часто упоминаются на этих страницах). В этой книге мы видим набор несвязанных между собой историй, где вынесенный в заголовок ангел появляется лишь время от времени.
Кроме того, в некоторых эпизодах присутствует элемент 'воображения', что невольно вызывает в памяти скандал вокруг 'Продавца книг из Кабула'. Настоящий продавец книг, чья семья разрешила Сейерстад пожить у них несколько месяцев и согласилась стать героями ее книги, обвинил автора в клевете и предательстве. Он в конечном итоге не дал хода своим обвинениям, но они породили важную дискуссию о документальной литературе, о том, как должен репортер описывать мысли и пережитый опыт других людей, особенно если они принадлежат к другой культуре и говорят на иностранном языке. (Сейерстад хорошо говорит по-русски, но большинство приведенных в этой книге разговоров велось по-чеченски).
Я вспомнила о недовольстве кабульского продавца книг, когда читала одну главу 'Ангела Грозного'. Там описывалась уличная жизнь двенадцатилетнего мальчишки, который считает себя 'волком', или, вернее, автор считает его таковым. Эта история рассказана таким языком, с использованием таких идиом и образов, которые вряд ли пришли на ум двенадцатилетнему мальчику: 'Он был таким тощим, что когда садился на корточки, чтобы очищать кирпичи, на его трусах выступали две точки - его выпирающие кости'.
Как писатель смогла все это увидеть? (Автор рассказывает об эпизодах жизни мальчика, которые случились задолго до того, как она познакомилась с ним). Вот что Сейерстад пишет о его младенчестве: 'Еще до того, как он научился ходить, он видел, как люди спотыкались, падали и уже не поднимались с земли'. Неужели это слова двенадцатилетнего парнишки? Или здесь мы имеем дело с авторским представлением о жизни младенца в зоне военных действий? Порою подобное смешение стиля документального репортажа и придуманных сцен вызывает дискомфорт.
Я не хочу ни в коей мере умалить или недооценить труд Сейерстад. Чтобы написать эту книгу потребовалось немалое мужество, это было намного более опасно, чем сбор материалов для предыдущих книг об Афганистане, Ираке и Сербии. Когда читаешь 'Ангела Чечни' создается впечатление, что Сейерстад полностью не отдавала себе отчет, в какой степени она рискует собственной жизнью. Однажды она даже проникла на территорию Чечни нелегально. Это свидетельствует либо о безрассудстве, либо об отчаянной храбрости, а может быть об обоих.
Но, несмотря на то, что истории, которые поведала нам Сейерстад, берут за душу и тревожат, есть среди них - как ворчливо сказал ей один русский, когда она возвращалась поездом из Чечни в Москву, - и простые рассказы об обездоленных. Таких людей можно отыскать по всему свету, их судьбы вызывают негодование только тогда, когда они предстают в нескончаемой череде других, таких же искалеченных жизней, одними из многих трагедий, санкционированных властями. Именно этого не хватает в книге Сейерстад.
Да, чеченцы поведали Сейерстад свои трагичные шокирующие истории, полные насилия и жестокости, но автор даже не попыталась найти им подтверждение, в отличие от Анны Политковкой, которая понимала, что слов очевидца недостаточно. В подтверждение одного происшествия необходимо собрать несколько свидетельств. Идеальной является ситуация, когда несколько людей совершенно независимо говорят об одном и том же. Именно из-за этого книги Политковской производили такое сильное впечатление.
И, тем не менее, стоит отметить, что Сейерстад, благодаря своему мастерству рассказчика, написала неплохую книгу. Она умеет подмечать важные детали, и ее сердце открыто навстречу сердцам других людей. Лучше всего удались те места, где Сейерстад описывает свой личный опыт: например, как она узнает, что ее мать позвонила издателю и просила вытащить ее из Чечни (он попытался, но она не послушалась), или эпизод, когда она вырывается из хватки солдата, тянущего ее в лес, скорее всего, чтобы изнасиловать.
В конечном итоге, 'Ангел Грозного' ставит больше вопросов, чем дает ответов. И, к сожалению, в этой книге не хватает той задушевности, которая сделала Асне Сейерстад знаменитой.
___________________________
Андре Глюксман: Месяц в чеченском гетто ("Le Monde", Франция)
Анна Политковская: Репортажи с дикой войны ("The Guardian", Великобритания)
'Сейчас здесь мир. У нас новый аэропорт. Люди довольны' ("The Guardian", Великобритания)
