'Над Великой хартией не может быть суверена', - отрезал юрист эпохи короля Якова сэр Эдвард Коук, боровшийся с произволом монархии Стюартов. Возможно, лорду-судье Мозесу (Moses) и судье Салливану (Sullivan) не хватает лаконичности сэра Эдварда, но на прошлой неделе они столь же доблестно поднялись на защиту закона.
Предпринятая саудитами успешная попытка давить на Управление по борьбе с мошенничеством в особо крупных размерах была результатом сговора, имевшего своей целью искажение хода правосудия, заявили они, сговора, в котором, к нашему общему стыду, приняло участие правительство Блэра. 'Никто не объяснил в ответ на их угрозы, что это бесполезно, что британская демократическая система не допускает давления на независимое следствие, кто бы его ни оказывал - собственная исполнительная власть или кто-либо другой. Никто даже не намекнул им, что суд встанет на защиту законности и независимости следствия и отменит любое решение, принятое следователем под давлением'.
Смело и неопровержимо, однако у Уайтхолла были на это свои, довольно циничные возражения, хотя суд бы вряд ли их принял. Он состоит в том, что Саудовская Аравия - особый случай. Большинство деспотий похожи на Зимбабве - они отвратительны, коррумпированы и бедны. Саудовская Аравия тоже отвратительна и коррумпирована, но зато, благодаря своим запасам нефти, фантастически богата. Так что в ответ на ее угрозы, если мы не послушаемся, отменить заказ на истребители 'Еврофайтер' или заморозить сотрудничество в области борьбы с 'Аль-Каидой', мы можем прибегать к политике умиротворения, успокаивая себя напоминаниями о том, что Саудовская монархия - исключение. Никто больше не способен нанести вред нашей экономике. Никакого прецедента не возникает.
Судьи обратили внимание на понимающие нотки, звучавшие в оправданиях министра по поводу вмешательства в полицейское расследование. Адвокаты правительства, по-видимому, намекали, что Саудовская Аравия - это такая достойная сожаления аномалия, 'в которой угрозы являются нормой жизни'.
Но Саудовская Аравия перестала быть аномалией, и если учесть, как развивается ситуация, угрозы в адрес защитников законности могут вскоре стать нормой уже нашей жизни.
Те из лидеров лейбористов, что поумней, давно поняли это. В этом году Дэвид Миллибэнд (David Miliband) объявил, что поступательное шествие демократии остановилось. Министр, разумеется, имел в виду не только то, что страны вроде Зимбабве оказались во власти подонков и скатились в пучину нищеты. Речь шла о подрыве самой веры в то, что страна может процветать, только приняв демократическую форму правления. Теперь он не может больше убеждать Аун Сан Су Чжи (Aung San Suu Kyi) и других диссидентов в том, что история на их стороне.
В Европе самым вопиющим примером этого является Россия Владимира Путина. Когда ее агенты отравили полонием-210 Александра Литвиненко, русских не меньше, чем саудитов, шокировало требование Британии передать подозреваемых в убийстве в руки правосудия. "Я не понимаю позицию британского правительства, - шипел официальный представитель российского МИДа. - Оно готово принести в жертву наши отношения в торговле и образовании из-за одного человека'.
Советский режим убивал изгнанников, начиная с Льва Троцкого. Различие между старой и новой Россией состоит в том, что теперь русские могут покупать поддержку корпораций и капиталистов, готовых простить их преступления.
В своей книге 'Новая 'холодная война'', посвященной влиянию Путина на Европу, обозреватель The Economist Эдвард Лукас (Edward Lucas) утверждает, что российская элита поняла, что деньги можно использовать против свободы, увидев, что на Западе для многих 'капитализм - это система, в рамках которой деньги важнее свободы'.
Теперь перед нами доказательства этого тезиса. В Германии российские деньги обеспечили отлично оплачиваемую работу Герхарду Шредеру (Gerhard Schroeder), который опозорил благородную традицию борьбы германских социал-демократов против автократии, приняв рубли российского государственного энергетического гиганта. Немецкие консерваторы не многим лучше. Канцлер Ангела Меркель (Angela Merkel) так трепещет перед российским контролем над поставками энергии, что препятствует приему в НАТО Грузии и других бывших колоний Советской империи и накладывает вето на проекты Евросоюза по освобождению газового и нефтяного рынков. Когда британский МИД после убийства Литвиненко обратился к Европе за поддержкой, Германия первой заявила, что Британии не стоит принимать убийство всерьез.
Я мог бы продолжать и дальше - ведь издеваться над немцами всегда приятно. Грустная правда, однако, состоит в том, что из всех развитых демократий, Британия охотнее прочих проституирует собственные законы, предлагая финансовым вложениям диктатур практически полный иммунитет от законного преследования.
Например, на Лондонской фондовой бирже присутствуют 20 российских корпораций, в то время как на нью-йоркской всего пять. Почему именно Сити стал излюбленным местом размещения средств не только для России, но и для автократий всего мира, еще в 2006 году во время своего визита в Китай, объяснил Кен Ливингстон (Ken Livingstone). Он дал понять воротилам режима, что, отправляя свою прибыль в Лондон, они не рискуют столкнуться с надоедливым вниманием со стороны закона. 'Американцы слишком бурно отреагировали на скандал с компанией Enron и теперь иностранные управленцы боятся новых правил, - объяснил он. - Мы хотим сообщить китайским предпринимателям, что мы не собираемся сажать вас в тюрьму, если кто-то где-то внизу управленческой 'пищевой цепочки' не смог правильно заполнить форму'.
В результате в Сити мошенники наслаждаются свободой действий, о которой на Уолл-стрит они не могли бы и мечтать. Почему, несмотря на это, легковерные избиратели продолжают считать Ливингстона левым, выше моего понимания, однако его описание механизма, позволяющего богатым избегать вмешательства закона, просто превосходно. Саудитов так вывели из себя действия полиции именно потому, что обычно ее сотрудники в таких случаях даже не угрожают расследованием. А если вдруг его и начинают, то суды их не поддерживают.
'Минимальное регулирование' деятельности Сити, которым столько лет хвастался Гордон Браун (Gordon Brown), на практике означает, что Британия получает прибыль, обеспечивая международным финансовым структурам свободу действии, которой они не нашли бы в Нью-Йорке. Зависимость от легких денег победить нелегко, что и продемонстрировали нам Гордон Браун и Дэвид Кэмерон (David Cameron), отреагировав на решение судей попытками ограничить полномочия судебной власти по разоблачению коррупции и запугивания.
Декларации Коука и смелость нынешних судей вызывают восхищение. Однако гораздо ближе к реальности был наблюдавший зарождение финансового рынка Сити в начале 18-го века Джонатан Свифт, когда написал: 'Законы точно паутина, в которую попадает мелкая мошкара, но через которую прорываются шершни и осы'.
______________________________________________
У Британии слишком много своих изъянов, чтобы учить других демократии ("The Guardian", Великобритания)
Англосаксонские взгляды на жизнь ("The Economist", Великобритания)
Девальвация идей демократии ("The Independent", Великобритания)
