В 2006 году отношения между Москвой и Тбилиси находились на самой низкой отметке за всю постсоветскую историю. Арест российских военнослужащих из группы российских войск в Закавказье, резкие обвинения в адрес российских властей, депортация этнических грузин из российских городов и введение санкций против Грузии - все это создавало ощущение, что конфронтация между двумя соседними государствами достигла своего предела. Но в этом году происходит новый виток такой конфронтации, причем в гораздо более неприглядном контексте.
Два года назад представители российских правоохранительных органов вместе с государственными средствами массовой информации говорили о "таинственных боссах" из Грузии, а также о незаконных доходах некоторых магнатов игорного бизнеса грузинского происхождения. Сегодня такие словосочетания как "применение силы" и "военные методы", похоже, стали частью повседневного лексикона как тбилисских, так и московских политиков.
Поэтому стоит пристальнее взглянуть на новый контекст этой конфронтации. Первый его этап можно назвать "размораживанием" конфликтов. До 2008 года Грузия лидировала в этом процесс. Были возобновлены военные действия в Южной Осетии в 2004 году, направлены войска в Кодорское ущелье в 2006 году, отказом выполнять условия Дагомысского и Московского соглашений и был сорван переговорный процесс. После международного признания в феврале независимости Косово Кремль начал активный процесс "разогрева в "замороженных" 'горячих точках'. Для достижения этой цели были использованы самые разнообразные инструменты: от президентского указа о предоставлении "прямой материальной помощи" населению Абхазии и Южной Осетии до ввода дополнительных миротворческих сил в зоны конфликтов.
На самом деле, за все годы проведения миротворческих операций Москва никогда в полной мере не использовала те квоты, которые были установлены договорами и соглашениями о подобных миссиях в Грузии. В этом плане Россия имеет чисто гипотетическую возможность "выбрать" свои квоты. Однако в нынешней политической ситуации направление в зону конфликта даже одной-единственной медсестры будет расцениваться как акт агрессии. Есть точная терминология, которую для характеристики данной проблемы использовал официальный представитель НАТО Джеймс Аппатурай (James Appathurai). По его словам, наращивание контингента российских миротворческих войск в Грузии возможно, потому что "это технически предусматривается всеми соглашениями, хотя в определенном смысле оно ведет к усилению напряженности, а не к ее снижению". Таким образом, сегодня Россия делает то, против чего она очень резко выступала в прошлом году. В попытке создать новые реалии в зонах конфликтов она перетряхивает существующее положение вещей. Понимает ли российское министерство иностранных дел, что, поступая таким образом, руководство страны играет на руку Грузии, поскольку Тбилиси заинтересован в "размораживании" конфликта с последующей его интернационализацией? Любые попытки ответить на данный вопрос вызывают сомнения относительно умений и компетентности сегодняшних дипломатов.
Какова первая цель, к достижению которой стремится сегодня Грузия? Официальные лица в Тбилиси в основном стремятся к интернационализации конфликта. И речь идет не об организации процесса глобального урегулирования конфликта, который трактуется как компромисс, а не как победа одной из сторон, а о расширении формата этого конфликта. 29 апреля средства массовой информации растиражировали высказывание вышеупомянутого Аппатурая, который якобы заявил, что на недавней встрече Совета НАТО было принято решение, по которому Россия должна вывести подразделения своих "голубых касок" из зоны грузино-абхазского конфликта. А всего через 24 часа этот официальный представитель уже отрицал, что он лично и НАТО в целом придерживаются такой позиции. "Это сообщение совершенно не соответствует действительности. Я не говорил ничего подобного. Также ничего подобного не говорилось и на заседании Совета НАТО", - сказал Аппатурай. По его словам, специальный представитель Грузии действительно упоминал "голубые каски" на заседании Совета НАТО, но "ни одно из государств-членов НАТО не допускало даже мысли о том, что миротворцы должны уйти из зоны конфликта, или что их должны заменить какие-то другие силы".
Тем не менее, весь день над взаимоотношениями России и НАТО "сгущались тучи". Какое-то время казалось, что и без того сложные двусторонние отношения окончательно разрушились (на самом деле, НАТО не может потребовать от России вывести свои войска, поскольку в отличие от ООН, альянс не имеет никакого отношения к урегулированию данного конфликта). Сегодня стратегической целью для Грузии является привлечь Соединенные Штаты и Евросоюз на свою сторону в этом конфликте с мятежными республиками, а также придать новую форму конфронтации с Абхазией и Южной Осетией, чтобы она выглядела как конфликт между Россией и Западом (в котором Грузия действует как часть западного мира).
В 2004-2008 годах Тбилиси уже преуспел в представлении двух этих конфликтов на своей территории не в качестве конфронтации между абхазами, осетинами и грузинами, а в качестве борьбы "молодой демократии" против замыслов "имперской России". А с этого года выполняется задача по нагнетанию противоречий между Россией с одной стороны, и Соединенными Штатами и ЕС с другой. Поэтому и звучат постоянно заявления о необходимости убрать российских миротворцев и заменить их якобы нейтральными европейскими силами (хотя насколько нейтральными могут быть эстонские, литовские или польские миротворцы?). "Поскольку российские миротворческие силы не в состоянии эффективно справляться с поставленной перед ними задачей, необходимо найти иное решение проблемы", - заявила во время пресс-конференции депутат Европарламента Мари-Анн Ислер Бегин (Marie Anne Isler Beguin). Она считает, что в любом другом случае будет невозможно сдвинуть процесс урегулирования конфликта с мертвой точки. "В ближайшем будущем станет ясно, сменят ли миротворческие силы Евросоюза миротворцев СНГ, или будут проводиться совместные миротворческие операции", - с оптимизмом пояснила евродепутат.
А тем временем, вопросы о конкретных сроках и технических планах такой замены остаются без ответа. Когда, в какие сроки, в каком количестве и в каком качестве ЕС готов разместить свои собственные "голубые каски" на фактической границе между Грузией и Абхазией (а также на официальной с юридической точки зрения административной границе между двумя частями одной страны)? Вопрос о выводе российских миротворцев не следует рассматривать в качестве способа оказания помощи Грузии в решении проблемы "собирания земель" любой ценой и любыми средствами. Пока что никаких конкретных предложений на сей счет публично не прозвучало (хотя у команды Михаила Саакашвили было достаточно времени с 2004 года, чтобы провести все необходимые технические расчеты и обоснования).
Остается неясным, почему Россия сдает все козыри Тбилиси и его сторонникам в ЕС и США. Резкие заявления, угрозы применения военной силы, странные утверждения о возможном признании независимости двух самопровозглашенных республик в настоящее время звучат не из уст политических маргиналов или экстравагантного Владимира Жириновского. С такими заявлениями выступают высокопоставленные государственные деятели. Москва играет по правилам Тбилиси, и президенту Грузии следует раздать правительственные награды тем, кто демонстративно играет мускулами в попытке угрожать этой стране. Но их угрозы лишь помогают укреплять образ Грузии как "пострадавшей стороны". Укрепление такого имиджа противоречит российским интересам. Давление на Москву будет усиливаться (со стороны Грузии, ее партнеров по СНГ, таких как Украина, а также со стороны ЕС и США), и появятся требования о выводе миротворческих сил.
Официальный Вильнюс уже усомнился в возможности начала переговоров о заключении нового двустороннего соглашения между Россией и ЕС (как это ранее сделала Варшава). Точнее, литовские представители связывают данное соглашение с позицией России в отношении Грузии. Однако вывод российских миротворческих сил из Южной Осетии и, особенно, из Абхазии не решит проблему территориальной целостности Грузии. Более того, он спровоцирует волну насилия в этой бывшей республике советского Закавказья, а также будет способствовать дестабилизации на Северном Кавказе (принимая во внимание проабхазские настроения народностей адыгейцев и ту поддержку, которую оказывает жителям Южной Осетии Владикавказ). Поэтому российским дипломатам следует иметь в виду несколько простых истин. Главная цель российской политики на юге Кавказа заключается не в разжигании конфликтов, а в их дальнейшем "замораживании" при одновременном поиске приемлемых способов урегулирования. Она также состоит в налаживании нормального диалога с Западом (далеко не все страны-члены ЕС и даже НАТО испытывают радость и душевный трепет от действий Грузии) по вопросу прагматичного миротворчества.
Пока еще сохраняется шанс на прекращение конфронтации. От полномасштабной войны не выиграет никто. Она неприемлема для Запада (Соединенные Штаты считают южный Кавказ тылом "большого Ближнего Востока"). Война недопустима и для Грузии, с учетом ее человеческого потенциала и географического положения. И она крайне нежелательна для России, поскольку ее Северный Кавказ (тоже в определенном смысле тыл) все еще очень нестабилен, и такая нестабильность будет усиливаться в случае "таяния" замороженных конфликтов.
Сергей Маркедонов - кандидат наук, заведующий отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа
_________________________________________
Будущее Грузии будет зависеть как от ее собственных усилий, так и от России ("The Economist", Великобритания)
Грузины и русские пугают друг друга ("Le Figaro", Франция)
Михаил Саакашвили: 'Мы близки к войне' ("Le Figaro", Франция)
