Внешняя политика правительства Дональда Туска должна была стать противоположностью политике его предшественника. Вместо конфликтов и конфронтационной стратегии - ответственное партнерство, открытость в отношении Европы и постепенная нормализация отношений с Россией. Что конкретно должна означать эта общая программа? Какие из ее элементов могут быть реализованы в ближайшие годы? На эти вопросы ответят сегодня на наших страницах Анджей Новак и Роман Кузняр. Их мнения открывают цикл, посвященный важнейшим задачам, стоящим перед польской политикой, который будет продолжен в следующих номерах приложения 'Европа'. Новак, выдающийся знаток польско-российских отношений, остается пессимистом по вопросу возможного прорыва в отношениях с Россией. По его мнению, здесь конфликт интересов слишком велик для того, чтобы говорить сегодня о создании какой-либо плоскости для взаимопонимания. Москва уже приняла ряд стратегических решений, которые для нас однозначно невыгодны - например, в том, что касается планируемых трасс трубопроводов. Польша уже не имеет на них никакого влияния, а обещания Туска, что он будет стараться их изменить, - это, в лучшем случае, проявление довольно наивного политического пиара. Так что же мы можем реально сделать? Стараться как можно внимательнее анализировать внутреннюю ситуацию в России и, в особенности, следить за противостоянием различных кремлевских кланов. И, по мере возможности, поддерживать те из них, которые будут пытаться порвать с путинским неоимпериализимом.
Действия президента Качиньского в сфере нашей восточной политики порой представляются как опасные экстравагантные выходки. Но, на самом деле, они продолжают долгую линию мышления и действия, на которой непосредственным предшественником нашего президента оказался... Александр Квасьневский - по крайней мере, в последнем существенном жесте своей внешней политики, каковым была поддержка, оказанная обращению Украины к Западу. Практически все польские политические элиты оказали поддержку 'оранжевой революции'. Она была продолжением многолетней или даже многовековой традиции поиска партнеров на Востоке против феномена возрождающегося российского империализма. Это линия политического реализма, которая была четко сформулирована, по крайней мере, уже во времена Юзефа Пилсудского; ее продолжателем был и Ежи Гедройц. Между тем, премьер Туск вместе с министром Сикорским представляют новое направление, ошибочно называемое прагматизмом. Оно сводится, главным образом, к лозунгу 'Давайте отбросим старые фобии и будем решать проблемы', а фактически призвано стать пропагандистским ударом по внутреннему врагу и доказать, что 'ПиС' (и президент Качиньский) ошибаются и в своей политике в отношении России и Украины.
К сожалению, такой подход не может принести позитивных результатов. Пока в контактах с Россией мы не можем добиться ничего, потому что в самых существенных областях наши интересы противоположны. Многие важные решения - касающиеся, например, трасс трубопроводов - Россия уже приняла, и они в большой мере направлены против Польши. Эти решения не подлежат пересмотру, и все намеки на то, что их еще можно отменить (Туск делал их накануне своего последнего визита в Москву) оказались просто смешными. Об этом знал каждый, кто занимается российской политикой, даже на элементарном уровне. Стратегия окружения - северным газопроводом или южным, через Черное море - ненадежных государств, то есть таких, которые не хотят поддаться российскому диктату, Москвой проводится и будет проводиться.
В этой ситуации мы можем или примириться с этой политикой или - обозначив связанные с ней угрозы - предпринять превентивные меры. Расчеты на то, что смена президента принесет в этом смысле какой-то перелом, необоснованны. Российская политика имеет долгосрочный характер, и внутриполитические персональные игры существенно этот курс не скорректируют. В связи с этим, я считаю, что политика президента Качиньского является реалистической и укорененной как в определенной традиции, так и в современных реалиях, а проталкиваемый правительством прагматизм в польско-российских отношениях висит в вакууме.
Хотя головы царского орла символически смотрят в противоположных направлениях, российская внешняя политика уже много лет остается очень последовательной, и смена президента не принесет в этой сфере принципиальных преображений. Поэтому не стоит искать ответа на вопрос о том, как нынешнее двоевластие повлияет на внешнюю политику этой страны, а, в особенности, на контакты с Польшей. Гораздо большее значение для польско-российских контактов имеют серьезные разногласия между польскими центрами внешней политики. Проблема двоевластия касается нашей страны в гораздо большей степени, чем российской дипломатии.
Здесь я позволю себе полемику с редактором Робертом Красовским, который в одном из последних текстов, открывающих 'Европу', призвал отказаться от желания изменить Россию и примириться с ее идентичностью, отличной от нашей. Вместо бесплодных доселе попыток реформировать ее, польские политики должны сосредоточиться на ведении бизнеса с такой Россией, какой она является в настоящее время. Хотя на первый взгляд эта позиция кажется очень рациональной, она таит в себе печальные последствия. Если мы принимаем нынешнюю российскую идентичность, то должны смириться и с фактом проведения внешней политики, основанной на этой идентичности. А эта политика однозначно враждебна в отношении независимости Польши и стран, которые вышли или пытаются выйти из тени Москвы. Предложение редактора Красовского равнозначно согласию на возвращение в российскую сферу влияния, а, по крайней мере, на то, чтобы оказаться в ее границах. Оно будет осуществляться постепенно, благодаря продуманной российской политике, заключающейся в двусторонних контактах со странами Европейского Союза. Следует помнить о том, что Россия никогда не признавала и не признает Европейский Союз единым целым. Она систематически строит свои отношения на двусторонней основе - особенно, с Германией. Появление на посту канцлера Ангелы Меркель привело лишь к ограниченным изменениям. Не будем забывать, что пост министра иностранных дел Германии занимает Франк-Вальтер Штайнмайер, продолжающий политику Герхарда Шредера, которую можно свести к максиме "Russia first".
Польская политика в отношении России должна предусматривать несколько основных направлений. Во-первых, она должна опираться на более глубоком понимании этой страны. Россия - не монолит. Она опирается на разные, конфликтующие друг с другом группы интересов. Необходимо следить за сложной игрой политических и экономических группировок, для которых момент смены власти в России - отличная возможность выйти на поверхность. Во-вторых, нужно стараться воспользоваться этой возможностью так, чтобы эволюция ситуации в России была для нас как можно менее невыгодной. Как? Лучше всего так, чтобы это происходило при апеллировании к основным лозунгам Европейского Союза, который все-таки основан на всеобщих ценностях, с которыми сегодняшней России однозначно не по пути. В-третьих, не следует провоцировать без нужды. Надо сделать все, чтобы показать, что Польша заинтересована культурными и, вообще, человеческими контактами с Россией. А если появляются политические конфликты, то нужно спокойно вести переговоры при помощи наших партнеров в Европейском Союзе.
В России существует сильный элемент европейской традиции. И хотя сегодня он совершенно вытолкнут на политическую обочину, все-таки он присутствует в сознании многих представителей российских экономических и интеллектуальных элит. Он находит свое отражение в политике олигархических кругов, которые считают Европу гораздо более привлекательным направлением, чем ту же Азию. Олигархи хотят размещать свои сбережения в Швейцарии, а не в Гонконге, предпочитают покупать футбольные клубы в Лондоне, а не в Токио или Дели. Эта связь России с Европой - не только связь интересов. Она может найти свое отражение и в сфере ценностей. Демонстративное улучшение отношений с Медведевым или Путиным, как это было во время февральского визита Дональда Туска в Москву, совершенно расходится с этой целью, потому что, по сути, оно означает принятие путинской точки зрения, подчинение Польши, а также Европы господствующей в настоящее время в России системе мышления ('в конце концов они приползут к нам на коленях и примут нашу идентичность, потому что им нужен наш газ...'). Подчеркиваю еще раз: это специфика господствующего в России политического уклада, который может измениться. Лучшим решением, которого нам следует ожидать от политиков, причем не только польских, является твердая, долгосрочная политика несогласия с нынешним вариантом российской демократии.
Анджей Новак (род. в 1960 г.) - историк, публицист, профессор Ягеллонского университета и Польской Академии наук, главный редактор издающегося раз в два месяца журнала "Arcana". Один из самых выдающихся знатоков истории польско-российских отношений. Среди опубликованных работ: 'От империи к империи: взгляды на историю Восточной Европы' (Od imperium do imperium: spojrzenia na historie Europy Wschodniej, 2004), 'Возвращение в Польшу: очерки о патриотизме после конца истории' (Powrot do Polski: szkice o patriotyzmie po koncu historii, 2005) и 'История политических традиций: Пилсудский, Путин и другие' (Historie politycznych tradycji: Pilsudski, Putin i inni, 2007). Многократно гостил на страницах приложения Europa - в No.196 от 5 января с.г. мы опубликовали интервью с ним: 'Почему молодые отвергли Качиньских' (Dlaczego mlodzi odrzucili Kaczynskich)
Мониторинг: читатель ИноСМИ buba
_____________________________________________
Внешняя политика России: самоутверждение или инструмент модернизации? ("Open Democracy", США)
Россия: тоталитарный режим ("Daily Mail", Великобритания)
Чего хочет Россия? ("Dziennik", Польша)
