'9 мая для большинства латышей - день повторной оккупации, который может вызывать только отвращение, а не умиление или гордость, и борозда этого времени несла с собой ужас, унижения и смерть'.
Однажды случилось мне вести беседу на какой-то русской радиостанции. Мне, будучи гостьей передачи, приходилось отвечать на всевозможные вопросы, один из которых, конечно, было связан с тем, почему у меня как журналиста и человека такие убеждения в отношении праздника 9 мая - столь резко противоположные тем, которые выражаются в русской прессе.
"Мы - русские и латыши - так хорошо беседуем, у нас почти идеальные отношения на бытовом уровне, но почему же мы не можем договориться в идеологической плоскости?", - задал почти риторический вопрос один из двух ведущих передачи.
Так как лимит времени передачи не предусматривал чтение длинной лекции, то я вкратце объяснила, что мои русскоговорящие соседи в большинстве своем нормальные люди, но 9 мая для большинства латышей - день повторной оккупации, который может вызывать только отвращение, а не умиление или гордость, и борозда этого времени несла с собой ужас, унижения и смерть. В свою очередь, в более поздние годы происходило осуждение только идеологии нацизма, а не коммунизма, притом 9 мая можно праздновать в любом месте - в Париже, в Лондоне или Берлине, но не в какой-либо из стран Балтии, которые после Второй мировой войны были еще раз оккупированы.
После моих высказываний обрушился шквал звонков, в которых обычно вежливые русскоязычные радиослушатели, пытаясь выразить эмоции, задавали вопросы либо непреднамеренно смешивали факты, например, называя печально знаменитого убийцу Арайса латышским легионером (Викторс Арайс (1910-1988) и его подручные, повинные в массовом уничтожении евреев, советских активистов и прочих противников нацистского режима, в июле 1941 года были оформлены немецкими оккупантами в 'латышскую вспомогательную полицию безопасности', однако уже в 1944 году подразделения 'команды Арайса' числились в составе Латышского легиона Ваффен СС, при этом часть его подельников составила кадровый резерв для диверсионно-террористических групп СС-Ягдфербанд; в 1942 году ему было присвоено звание штурмбаннфюрера СС, а в июле 1943 года он был награжден крестом 'За боевые заслуги' с мечами (ни разу не побывав на фронте); после неоднократных требований представителей СССР и Израиля власти ФРГ в 1975 году арестовали Арайса, и он был приговорен решением суда к пожизненному заключению - прим. пер.) и приписывая самим легионерам массовое уничтожение евреев, а также призыв 'Латвия для латышей!'. Исправляя эти факты, я только подумала: каким же пропагандистским враньем вскормлен русский читатель и слушатель, если эти общеизвестные факты перекраиваются под такие сами собой разумеющиеся аксиомы?
Этот вопрос после передачи я могла обдумать вдоль и поперек, при этом единственное оправдание моей неспособности убедить многоголовую аудиторию русских радиослушателей в своей правоте находила в том, что, например, было мало времени. Но более глубокие размышления привели меня к совсем другой мысли, а именно: убедить русских, вероятно, можно было бы гораздо проще, чем... латышей. Почему мне так показалось? Таков печальный и многолетний опыт, так что не за один день я пришла к подобному грустному выводу. Он начал формулироваться еще пару лет назад, когда в очередной раз были упомянуты баррикады, их герои и антигерои. В Интернет-комментариях, которые, конечно, было бы опрометчиво считать барометром общества (разве что термометром настроений некоторой группы индивидуумов), можно было прочитать целую уйму враждебных слов, касающихся событий января 1991 года.
Баррикады защитников независимости Латвии, оказывается, были 'театром для одурачивания народа', "если бы теперь меня призвали пойти на баррикады, чтобы защитить Латвию, то я послал бы всех в задницу со всей вашей Латвией", при этом мы начнем лучше жить только тогда, когда "участники баррикад начнут стыдиться за свой проступок". И так далее. В тот раз я подумала: есть же людишки, которые свои идеалы того времени научались умело сливать и смешивать с продуктами собственных выделительных органов, чтобы через мгновения с этим варевом познакомить по крайней мере пару тысяч посетителей Интернет-портала... Это случается, как сказал бы Курт Воннегут.
Может быть использовать поэзию
Но когда в следующие разы это случалось со все более возрастающей интенсивностью, и апогей вражды и презрения был достигнут в январе этого года - хочешь или нет, но приходится делать вывод, что латыши действительно уже начали стыдиться за тот свой поступок, а это в свою очередь значит, что совсем не за горами то время, когда мы начнем жить лучше...
И у латышей все еще есть возможность устыдиться по многим поводам. В качестве последнего пятна позора можно упомянуть фильм 'Советская история' режиссера Эдвинса Шноре. Хотя мне как зрителю (я эту документальную ленту посмотрела как в кинотеатре, так и по телевизору) фильм показался убедительным, фактологически насыщенным и эмоциональным, видимо, я все же тяжко ошиблась в оценках: какой-то Густавс Стренга (к сожалению, не знаю должности этого господина и его партийную принадлежность), сначала в прямом телеэфире, а затем в Интернете, высказался об упомянутом фильме почти столь же презрительно, как и анонимные комментаторы событий января 1991 года...
"Шаг за шагом режиссер фильма вел меня от умиления к пониманию того, что фильм этот не позволяет мне самому оценивать историю, а толкают меня в том направлении, куда желает автор", - пишет Густавс Стренга в своей статье 'Пропаганда в стиле The Soviet Story'. "Фильм использует точно такие же пропагандистские клише, как и осуждаемый в нем советский режим и политическая пропаганда современной России. Точь в точь. 'Советская история' шокирует зрителя грубостью большевистских преступлений и жестокостью, но не позволяет зрителю думать самому", - утверждает Стренга. Откровенно говоря, я не понимаю, что автор подразумевает под фразами "самому оценивать историю" и "думать самому". Эдвинс Шноре упорядоченно и заботливо выложил перед нами шокирующие факты (которые многие уже знали) и действительно позволил нам самим (!) уловить взаимосвязи. Если господин Стренга этого не понимает, значит, ему нужно выразить сочувствие: странно, что увиденные в фильме кадры не позволили думать ему самому. Непонятно, что же тогда для него является катализатором мышления?
"Возможно, это является нашей (восточноевропейцев) травмой: неспособность дискутировать об истории, продавливая силой свои версии, а не позволяя другим самим свободно размышлять над нашим прошлым", - продолжает Густавс Стренга. Почти подпрыгиваю: кто и что продавливает? И на кого это оказывают давление? И кто такие "другие сами"? Разве что они не окажутся советскими историками, такими как, например, Янис Дзинтарс (в 1945 году активно боролся с диверсионно-террористическими группами СС-Ягдфербанд и связанными с ними 'национальными партизанами', автор и соавтор книг "Тайны рижского подполья" и "Борьба латышского народа в Великую Отечественную войну", ряда статей о довоенных связях латвийской верхушки с представителями III рейха, о преступлениях Латышского легиона Ваффен СС, СС-Ягдфербанд и 'лесных братьев', принимал участие в создании российского фильма "Нацизм по-прибалтийски", вызвавшего крайне негативную реакцию официальной Риги; в декабре 2007 года скончался в Москве - прим. пер.), который сбежал из Риги в Москву после августовского путча 1991 года? Такие 'кузнецы истории' довольно долго "думали о нашем прошлом". Только - на свой лад. Например, выдавая депортации за "историческую необходимость". И между прочим, я вовсе не чувствую никакой упомянутой Стренгой "травмы", потому что об истории нужно говорить, причем именно в таком виде, как это сделал Шноре, хотя Стренга и назвал его фильм пропагандой. Но, простите, как же говорить с политическими противниками или людьми, напускающими туман - используя строфы лирической поэзии?
Под конец статьи господин Стренга возмущается по поводу того, что Эдвинс Шноре вставил в сюжет фильма шовиниста Дмитрия Рогозина, русских неонацистов и диктатора Владимира Путина, называя все это дешевым популизмом. Странно все же, что Стренга не может связать вчерашний день с сегодняшним, тем более что нынешние российские шовинисты, неонацисты и всяческая прочая шваль являются самыми прямыми наследниками вчерашних сталинистов. Вдобавок к тому же еще и беспокоится по поводу самого факта спонсорской поддержки фильма со стороны депутатской группы 'Европа наций' в Европарламенте - ну, господин Стренга, зачем это было нужно? Разве не радует то, что данная структура сделала, по крайней мере, однажды, что-то непреходящее? И ведь не слышно, что показанную в фильме Шноре историю кто-то 'заказал' бы или проплатил. Исторические факты, которые доказаны с помощью документов, конечно, можно интерпретировать, но не в той мере, в какой это хотел бы увидеть Густавс Стренга.
Угнетенные мухи
Выглядит именно так, что господин Стренга очень устыдился за фильм политического неуча Эдвинса Шноре. Вместо того чтобы гордиться самим фактом, что хотя бы один новичок мощно реализовал труднодостижимую цель, Стренга 'прикладывает' этот фильм со старательностью, достойной кремлевского писателя. Если бы он был такой один, то черт бы с ним. Но таких критиков набралось бог знает сколько. Таких, которым стыдно поднять глаза, выпрямить спину, таких, для которых намного удобнее прислониться к грубой превосходящей силе, потому что - как же иначе выживешь? Идеолог 'младолатышей' Кришьянис Валдемарс, введший понятие 'стыдливые латыши', наверное, перевернулся бы в гробу, если бы узнал, какой новый смысл и содержание в это словосочетание вложили наши братцы (Кришьянис Валдемарс (1825-1891) - известный латышский общественный деятель, просветитель, публицист и экономист. Соучредитель и редактор-издатель газеты 'Петербургас авизес', выступавшей с острой критикой деятельности прибалтийских немецких баронов, разработчик стратегии развития торгового флота и мореходного образования на Балтике, нашедшей поддержку у российского правительства - прим. пер.).
Поэтому, немного оппонируя юристу Андрису Грутупсу (латышский адвокат, 'серый кардинал' правящей Народной партии, известный своими русофобскими и антисемитскими выпадами, которые по накалу страстей почти затмили прозвучавшие ранее в СМИ обвинения в его адрес, касающиеся организации 'договорных' решений латвийских судей - прим. пер.), который недавно выразил опасение по поводу русскоязычной пятой колонны, внедрившейся и укрепляющейся в Латвии, что можно наблюдать по обилию повязанных накануне 9 мая оранжево-черных Георгиевских ленточек, осмелюсь утверждать, что пятая колонка этих 'стыдливых латышей' намного опаснее аналогового русскоязычного явления. Почему? Потому что труднее сразу поймать. Потому что неизвестно, в какой момент предадут.
...Недавно по телевизору был сюжет о том, что накануне 90-летнего юбилея Латвийской Республики решено сделать и показать фильм о единственной фотографии, на которой увековечен момент рождения государства. Не сомневаюсь, это будет хороший фильм. Но на каком-то Интернет-портале я уже встретила характерные отклики (на латышском языке - прим. пер.): "Разве не о чем снимать фильмы, кроме как на одну и ту же дебильную тему? Прямо как такие угнетенные дерьмовые мухи. Лучше деньги в образование вложили бы, чтобы не росли отмороженные." Вот видите, не нужно даже черно-оранжевой или иного цвета ленточки, чтобы узнать 'стыдливого латыша', который притом откровенно выдает себя за отморозка. Может быть, не будет так уж трудно с их распознанием.
_____________________________
Итак, идеологическая работа проведена с честью ("Latvijas Vestnesis", Латвия)
Автор 'Советской истории': Мне не страшно ("Neatkarigas Rita Avize", Латвия)
Как работает российская пропаганда ("Latvijas Avize", Латвия)
Советская история ("The Economist", Великобритания)
