По мере того, как Пекинская Олимпиада обретает все более четкие очертания, мы все чаще становимся свидетелями попыток напомнить миру о том, что якобы случилось 4 июня 1989 года: расстрел 'стремившихся к демократии' студентов на пекинской площади Тяньаньмэнь.
Газета New York Times, сделавшая так много для распространения первоначальной версии того, как войска стреляли в протестующих студентов, недавно опубликовала еще несколько статей, осуждающих предполагаемую бойню, причем в одной из них говорилось о желательности неучастия в Олимпиаде. Другие СМИ, включая обычно нейтральные британские Guardian и Independent, а также австралийскую Sydney's Morning Herald, присоединились к общему хору. Никто не заинтересован в публикации опровержений.
Такие попытки производят впечатление, особенно, если учесть наличие огромного количества доказательств того, что никакой бойни на площади Тяньаньмэнь не было. В недавно вышедшей книге Эухенио Бреголата, который был тогда послом Испании в Пекине, говорится, что именно в тот момент на площади находилась съемочная группа испанского телеканала TVE, и, если бы там произошла перестрелка, то телевизионщики оказались бы первыми, кто увидел и зафиксировал это.
Он сердито указывает на то, что большинство репортажей о предполагаемой бойне было написано журналистами, пребывавшими в безопасности в отеле 'Пекин', находящемся на некотором расстоянии от площади.
Кроме того, есть еще такой весьма прагматичный корреспондент агентства 'Рейтер' Грэхем Эрншоу, проведший ночь с 3 на 4 июня в предполагаемом месте расстрела: в центре площади Тяньаньмэнь и подробно опрашивавший студентов до тех пор, пока рано на рассвете не появились, наконец, военные. Он также не заметил никакой бойни и писал в своих воспоминаниях: 'Вероятно, я был единственным иностранцем, который видел процесс очищения площади с самой площади'.
Эрншоу утверждает, что большинство студентов мирно разошлись гораздо раньше, а несколько сотен оставшихся были убеждены военными поступить так же. Его слова подтверждает Сяопин Ли, бывший китайский диссидент, а теперь - житель Канады, который недавно написал статью для Asia Sentinel, где цитировал уроженца Тайваня Хоу Дэцзяня, проводившего на площади голодовку в знак солидарности со студентами: 'Некоторые говорили, что на площади погибло 200 человек, другие заявляли - что до 2 тысяч. Ходили также рассказы о танках, которые давили студентов, пытавшихся бежать. Должен заявить, что лично не видел ничего подобного, а я находился на площади до 6:30 утра'.
Действительно, многое из того, что случилось в ту ночь в других районах Пекина, было омерзительным. Власти позволили продемократически настроенным демонстрантам-студентам почти три недели занимать историческую площадь Тяньаньмэнь, несмотря на наносимый ими ущерб и причиняемые неудобства. Дважды высокопоставленные члены правительства Дэн Сяопина пытались достичь компромисса со студентами в ходе переговоров, однако безуспешно.
Невооруженные солдаты, которых послали очистить площадь, были отогнаны рассерженными толпами гражданских жителей Пекина.
Когда же, наконец, были посланы вооруженные войска, они также столкнулись с враждебно настроенной толпой, однако не отступили, а продолжали продвигаться вперед. Десятки автобусов и грузовиков с военными были подожжены толпой, причем внутри некоторых оказались запертыми люди. Во время произошедшей хаотичной стрельбы были убиты сотни, а может быть, и тысячи гражданских лиц. Однако это был бунт, а не спланированная бойня. И произошло все не на площади Тяньаньмэнь. Откуда же эти репортажи о 'бойне'?
В хорошо написанной статье от 1998 года 'Мифы о Тяньаньмэнь и цена пассивной прессы', помещенной в Columbia Journalism Review, бывший заведующий корпункта Washington Post в Пекине Джей Мэтьюз проследил то, что он назвал 'драматическими описаниями, подтвердившими миф о бойне, развязанной студентам'.
Он указывает на повсеместно растиражированный рассказ, предположительно, студента китайского университета гонконгской прессе, по словам которого, пулеметы косили студентов перед памятником на площади (каким-то образом Эрншоу из 'Рейтера', спокойно беседовавший со студентами у того же самого памятника, ничего подобного не заметил).
Мэтьюз добавляет: 'В New York Times эта версия была помещена на почетное место 12 июня, всего через неделю после событий, однако для ее подтверждения не нашлось ни одного доказательства и ни одного свидетеля'.
И я подозреваю, что этому имелись веские причины. Таинственный репортаж вполне вероятно являлся работой 'черных информаторов' из США и Великобритании, всегда готовых протолкнуть истории анти-пекинского содержания в ничего не подозревающую прессу.
Мэтьюз добавляет, что журналист New York Times Николас Кристоф, находившийся в то время в Пекине, на следующий день высказал сомнения в достоверности этого репортажа, однако его статью погребли где-то на последних полосах, в результате чего 'миф продолжал жить'. (Я сам однажды безуспешно попытался опровергнуть антикитайскую статью из New York Times 2004 года Дэвида Брукса, автора персональной колонки, который лихо заявил, что на площади было убито 3 тысячи студентов.)
Другим ключевым источником исходного мифа и бойне, говорит Мэтьюз, стал лидер студентов Уэр Кайси, заявивший, что видел тела 200 студентов, застреленных на площади. Однако он замечает: 'Позже было доказано, что тот ушел с площади за несколько часов до тех событий, которые сам же описывает'. Мэтьюз также приводит неверный репортаж ВВС о бойне, сделанный из отеля 'Пекин', находившегося вне поля зрения.
Ирония всего этого, указывает Мэтьюз, заключается в том, что все, включая его самого, упустили из вида настоящую историю. Она заключалась не в зверском обращении со студентами, которые к концу своей сидячей забастовки намеренно спровоцировали беспорядки. По-настоящему следовало писать о том, замечает Мэтьюз, что произошло восстание гражданских масс против режима, чья серая рука коррупции, подавления и некомпетентности еще со времен Культурной Революции конца 1960-х годов возбуждала у всего населения медленно закипавшее негодование.
Именно опасение такого пролетарского восстания, а не ненависть к демократическим призывам студентов объясняет жестокость подавления режимом действий предполагаемых правонарушителей. Кое-что в этой связи я могу подтвердить и сам, поскольку часто бывал в Китае с начала 1970-х годов.
Несмотря на то, что я сам, преодолевая сопротивление Канберры, организовал участие австралийской команды по настольному теннису в столь важной 'пинг-понговой дипломатии', мне тоже пришлось испытать унижение от действий думающих лишь в одном направлении и недружелюбных китайских властей. В то же время, достаточно было просто прогуляться по небольшим задним улочкам, в особенности в Шанхае, чтобы почти физически ощутить едкое настроение отчаявшихся масс.
Однако, это было в тогдашнем Китае. Сегодня Китай совсем иной, ставший слишком важным, чтобы подвергаться воздействию 'черной информации', построенной на мифе о бойне, в особенности еще и потому, что мир стремится забыть массовые избиения студентов, происходившие в других местах, - на пример, в Мексике в 1968 и в Таиланде в 1973 году. Там войска были брошены сразу же, и сотни людей погибли.
Фотографии помогали поддерживать миф о бойне на Тяньаньмэнь. На одной запечатлен одинокий студент, препятствующий проезду колонны танков - своего рода символ студенческой храбрости перед лицом зла в облике военных. Фактически же это говорит о том, что, по крайней мере, одно военное подразделение продемонстрировало неуверенность, столкнувшись со студенческой провокацией (согласно отчетам, лишь одно подразделение самоуправствовавших военных было ответственно за большую часть бесчинств той ночи).
Используются также фотографии ряда горящих военных грузовиков, как будто это доказывает ущерб, понесенный в результате действий военных. В действительности, это ущерб от действий толпы. В то же время мы видим мало снимков, подтверждающих другую версию случившегося.
Эрншоу замечает, что одна фотография повешенного и сожженного китайского солдата была изъята из предназначенных 'Рейтером' для публикации. Кошмарные фотографии сожженных или повешенных на воздушных переходах солдат еще ждут того момента, когда их предъявят западной публике. Фото нескольких мертвых студентов у велосипедной стоянки рядом с площадью выглядят более убедительно.
Рассекреченные отчеты посольства США в Пекине того времени, обычно подтверждающие описания событий на площади, сделанные Эрншоу и Хоу, по-прежнему содержат рассказ о том, как убийство студентами солдата, пытавшегося пройти на площадь, стало катализатором насилия на ее окраинах.
Ущерб от тяньаньмэньского мифа продолжает сказываться. Его неоднократно использовали западные ястребы ради сохранения запрета на продажу оружия Пекину, включая отказ в просьбе предоставить оборудование для разгона демонстрантов, которое, по словам Пекина, могло бы предотвратить акты насилия 1989 года.
____________________________________________________
Олимпийский джинн вырвался из бутылки на свободу ("The Spectator", Великобритания)
Олимпиада как кошмар для Китая ("Foreign Affairs", США)
Олимпийская одиссея Китая: жертва или победитель? ("The Wall Street Journal", США)
