Старики в детских кроватках, ракеты в сараях и солдаты, занимающиеся самообслуживанием: в оккупированном грузинском городе Гори разыгрываются ужасные сцены. Беженцы рассказывают об этнических чистках.
В городском районе 'Комбинат' в воздухе пахнет разложившимися трупами, которые до сих пор находятся под завалами, так как отряды спасателей не могут приблизиться к этому месту.
'Я сражался за Россию в войне против Гитлера, а сейчас Россия оставила меня без крыши над головой', - запинающимся голосом говорит Константин Черчеуладзе. 'У меня осталась только та одежда, что сейчас на мне. Теперь в свои 83 года я должен спать в детской кроватке, которая для меня слишком мала. Я должен всю ночь лежать скрючившись', - жалуется учитель на пенсии и начинает плакать. 'Теперь я снова должен голодать, как тогда, в войну. Для чего еще жить? Я не могу больше, я не хочу больше'.
Его, как беженца, разместили в детском саду в Гори, в городе, расположенном в центральной Грузии, где когда-то родился Сталин. Константина Черчеуладзе положили в крошечную кроватку, которую окружают детская одежда и игрушки. 'Российские солдаты пришли в нашу деревню Курта, расположенную недалеко от Цхинвали, вслед за ними пришли мародеры, они все забрали с собой, что можно было вынести из дома: мой телевизор, холодильник, все', - говорит Черчеуладзе и пытается своей дрожащей рукой найти опору на бортике детской кроватки: 'Потом пришли мужчины в форме и сказали, что все грузины должны уехать, иначе их расстреляют'. Она посадили Черчеуладзе в автобус и отправили его прочь от родного дома, прочь от его прежней жизни. Его и других грузин - всех, кто жил в деревне.
Стариков прогнали с их родины
Сейчас они сидят здесь, немощный старый учитель с другими жителями его деревни. В душной спальне в детском саду номер два города Гори, который все еще оккупирован российскими войсками. Все они старики, большинство - дрожащие и немощные. Кто помоложе, посильнее, у кого больше денег, уже давно убежал, нашел приют у своих родственников. Старики сидят на слишком маленьких для них детских стульчиках и плачут. Только один раз они обрадовались. Когда помощник принес им воду, несколько буханок хлеба и даже немного сыра. 'Я потеряла своего мужа, я не знаю, жив ли он еще', - сказала сестра Черчеуладзе, которая, сидя на маленьком детсадовском стульчике, скорее стоит на коленях. 'Не могли бы Вы мне помочь его найти? Он же мой муж!'
Многие отстраненным взглядом смотрят перед собой. Время от времени тишину нарушает чей-то всхлип. По крайней мере, сквозь разбитые окна в помещение попадает воздух. То и дело женщины падают на руки друг другу и рыдают вместе.
Обстреляны с вертолета
В соседнем помещении сидит Манана Галегашвили, учительница из соседней деревни Ашавети. 'Российский МЧС забрал всех грузин из нашей деревни', - говорит она. Женщина рядом с ней рассказывает, как по ней стреляли с вертолета, и она едва смогла спастись. В двух других женщин попали пули, и она были убиты, говорит она. 'Русские принудили меня дать интервью их телевидению. Ответы, которые я должна была дать, были написаны на бумаге. Потом я должна была это произнести перед включенной камерой российского телеканала НТВ, они стояли с 'калашниковым' позади камеры', - рассказывает Галегашвили. 'Они бы застрелили меня, если бы я не произнесла их вранье, что меня саму в Южную Осетию привезли грузины'.
В войне виновата пропаганда, считает учительница. 'Мы всегда мирно жили друг с другом, телевидение стравливало людей'. В один момент она морщит брови и смотрит мрачно. 'Скажите вашим политикам в Германии, что они виноваты. Они помешали вступлению Грузии в НАТО, они позволили русским нас обстреливать'.
Уничтоженный ракетой
Чуть дальше перед домом, в котором она когда-то жила, стоит Шушина Мирабишвили. 'Я как раз разговаривала по телефону, как в один момент услышала 'бумс', - говорит она, повторяя снова и снова 'бумс' и с каждым разом все громче и громче, как будто бы она хочет криком вытолкнуть из себя сидящий внутри ужас. 70-летняя одетая в черное женщина держит перед глазами платок. 'В нас попала ракета, все было очень быстро, моя квартира сгорела дотла'. Она показывает наверх, на часть дома, от которой остались лишь черные стены и опаленные оконные рамы. Все, что у нее было, сгорело.
'Почему? Что я сделала?', - то и дело говорит она и вскидывает руки к нему. 'Кто нам поможет теперь? Как мы будем жить?' Потом она направляется к стоящему рядом сараю и открывает навесной замок. Внутри лежат остатки снаряда, который попал в ее дом. По указанию представителей спецслужб жители дома спрятали его в сарае, как будто бы это доказательство поможет. Остатки снаряда имеют почти метр в диаметре, круглая труба лежит там, рядом проволочная конструкция и различные металлические детали.
1200 раненных за один день
В пяти минутах езды на машине по безлюдным улицам находится военный госпиталь, где главный врач Нукри Дхохадзе ведет счет потерям. За эти дни он оказал помощь 1200 раненным. 18 человек умерли в городе, среди них один врач: 'Ночью, примерно в два часа, он стоял там', - говорит щуплый мужчина с жидкими волосами и показывает на маленькую площадь со скамейками и деревьями перед больницей. 'Потом прилетел самолет, сбросил бомбу, которая упала на асфальт, повалила здесь это дерево и буквально оторвала моему коллеге верхнюю часть черепа. И это произошло, несмотря на то, что у нас на крыше большой красный крест. Наш врач скорой помощи, который стоял рядом, оказался беспомощен, он лишь мог констатировать моментальную смерть'. У погибшего врача осталась жена и трое детей.
'Потихоньку у нас все налаживается, каждый день мы чуть-чуть строим', - говорит Рамаз Чочишвили, крупный мужчина с густой щетиной на лице. Он - вице-губернатор, возможно, нужно сказать, что он им 'был'. Точно никто сейчас не знает, как обстоят дела в городе, который контролируют русские. На улицах едва ли можно увидеть солдат, которые пришли в страну с другой стороны кавказского хребта. Они охраняют только стратегически важные объекты. И если вице-губернатор Чочишвили сейчас хочет попасть по мосту через реку Мтквари из одной части Гори в другую, он должен для этого запрашивать разрешение у российских солдат. С двух сторон въезд и выезд на мост оцеплен российскими танками.
Район города, где полно трупов
В городском районе 'Комбинат' в воздухе пахнет разлагающимися трупами, которые все еще находятся под завалами, так как отряды спасателей не могут приблизиться к этому месту.
Чочишвили едет в часть города, которая называется 'Комбинат'. 'Заткните чем-нибудь нос, платком, там невыносимо воняет', - предупреждает он и внезапно начинает говорить, заикаясь: 'Там под завалами лежат трупы. Мы не можем их достать, так как русские не пропускают технику, с помощью которой можно разобрать завалы'. Приближение к разбомбленному двухэтажному дому дается нелегко. Даже сильный ветер не может развеять сладковатый запах трупов, которые разлагаются под завалами. Домашняя утварь валяется на улице, старое кресло было явно выброшено на асфальт взрывной волной.
Через две улицы около автобусов с эмблемой турецкого 'Красного полумесяца' доходит до рукопашной схватки. Представители гуманитарной миссии распределяют среди людей коробки с продуктами питания. Десятки рук поднимаются вверх в направлении двери. Пожилая женщина спотыкается, другая падает на нее, а следующая пытается отнять коробки с рисом и мукой. Она старается держать ее крепко, вцепляется в нее, кричит из последних сил.
Город почти вымер
Почти все магазины в Гори закрыты. В городе осталось лишь семь - десять тысяч человек, а когда-то здесь проживало почти 50 тысяч жителей. 'Положение со снабжением почти катастрофическое. Это происходит потому, что российский войска сами не патрулируют город и не допускают в город наших полицейских. Сейчас мы живет в свободном от закона пространстве, поэтому из-за страха мародерства не работают магазины', - объясняет вице-губернатор Чочишвили. Русские установили комендантский час. Кто с 22 часов вечера до 6 часов утра выйдет на улицу, сразу же будет расстрелян, об этом, по меньшей мере, говорят жители, а так ли это на самом деле: проверять правдивость этой информации в эти дни не стоит.
Пока в Гори в отличие от окружающих город деревень почти не было мародерства. Почти все дома в порядке, если не обращать внимания на следы от пуль на стенах и разбитые стекла. 'По правде нужно сказать, что солдаты ведут себя корректно', - рассказывает пожилой мужчина.
Снабжение из армейских запасов
На улице Сухишвили в районе Верхбеби московские войска заняли местные солдатские казармы. На глазах экипажа БМП жители вынесли со склада армейские запасы. 'Мы разрешили это сделать, так как людям нечего есть', - сказал лейтенант российской армии, командир бронетранспортера. 'Мы здесь проездом'. Его солдаты несут в БМП арбузы и привязывают к машине матрас. Трофеи. Чуть позади российские солдаты укладывают в свои военные грузовики большой груз новых матрасов.
Москва утверждает, что теперь войска будут выведены. Об этом в последние дни сообщают информационные агентства. Картины, увиденные на месте, говорят о другом. Перед казармой на улице Сухишвили послышался шум. Скрежет гусениц. Огромная колонна из танков и машин с личным составом выдвинулись вперед. 'Мы идем из Цхинвали', - сказал один из солдат - следовательно, с севера. Противоположное направление было бы для отхода более логично. На вопрос об их дальнейших планах у молодых солдат только один ответ: 'Спросите Медведева!'
* * * * * * *
Саакашвили ест свой галстук (BBC World News, Великобритания)
Что это было? Принуждение к миру?! (Сообщество читателей ИноСМИ в ЖЖ)
Проклятие Саакашвили и его присных (Сообщество читателей ИноСМИ в ЖЖ)
Саакашвили испугался и бежит (Сообщество читателей ИноСМИ в ЖЖ)
____________________________________
'Люди обстреливают больницу - никогда не слышал ничего более ужасного' ("The Guardian", Великобритания)
Если бы Россия не вмешалась, их сейчас не было бы в живых ("Stern", Германия)
Кончина империи - всегда дело грязное, кровавое ("The Independent", Великобритания)
