Президент России Дмитрий Медведев сказал на прошлой неделе, что не хочет второй 'холодной войны', но, в случае необходимости, готов к ней. Совершенно очевидно, Кремль, перед тем как начать кампанию по аннексии Южной Осетии у Грузии, провел 'инвентаризацию' своих отношений с Западом, и заключил, что, в случае их ухудшения, терять ему, практически, нечего.
Это вывод основывается на убеждении, что в процессе посткоммунистического мирообустройства Россию обманули. Москва поступилась своей военной и экономической империей в Европе, но каждый раз, когда она в последствии возражала против проводимой там политики США - расширение НАТО, независимость Косово, размещение щита ПРО, - ее протесты категорически отклонялись. В таком случае, решил Кремль, пусть лучше нас боятся как державу-конкурента, чем игнорируют, как более слабую страну.
Этот расчет многое говорит как об относительной слабости Запада, так и о новоприобретенной силе России.
НАТО, увязнувшей в Афганистане, не хватает четких стратегических целей. Вашингтонская доктрина о распространении демократии с помощью силы была испытана в Ираке - результаты вышли разрушительные. Ипотечный кризис и высокие цены на нефть оставили США и Западную Европу без наличности. Это дает преимущество странам, которые готовы инвестировать кучу денег, например, Китаю, или экспортировать в большом количестве энергоносители, например, России. Впервые после падения коммунизма 'финансовые мускулы' авторитарных государств влияют на пути развития мировой экономики не меньше, чем богатство либеральных демократических стран.
Это - изменение в мировом равновесии сил. Данная ситуация также опровергает идею, появившуюся после 'холодной войны', о том, что мир тяготеет к капитализму западного образца. Согласно этой концепции, экономическое процветание и политическая свобода неразделимы. По мере обогащения общества, гласила эта теория, в стране разовьется средний класс, который потребует от своих правителей создания демократических институтов народного представительства.
Эта концепция не учла возвращения национализма в качестве идеологии-конкурента демократии. И в России, и в Китае авторитарные режимы убедили свои новые богатые элиты поступиться свободой ради экономической стабильности и глобального престижа. Тут мы имеем дело с новым общественным договором: государство позволяет Вам богатеть, если Вы не используете деньги в политических целях.
За последнее десятилетие Запад считал воинствующий ислам основным идеологическим противником либерального капитализма. Когда дипломаты до южноосетинской войны рассуждали о 'новой холодной войне', они склонялись к тому, что на другом берегу может оказаться как Россия, так и с не меньшей долей вероятности и Иран. Эти озабоченности привели к тому, что государственные мужи недооценили серьезную проблему, которую представляет националистический капитализм.
Америка и Британия рассуждают о правах человека и демократии, как будто бы их преимущества универсальны и видны невооруженным глазом. Однако когда это служит их стратегическим целям - в Латинской Америке, Центральной Азии, на Ближнем Востоке - они сотрудничают с жестокими диктатурами. Поэтому во многих частях света затруднительно провести черту между продвижением западных 'ценностей' и неприкрытым лоббированием интересов Запада.
Эта путаница прослеживается и в аргументах об экспансии НАТО. В теории членом альянса может стать любая страна, отвечающая строгим критериям политических реформ. Однако когда Дэвид Милибэнд после российско-грузинской войны совершил визит солидарности на Украину, он делал упор не на мерах, которые должен принять Киев, чтобы стать привлекательным партнером для альянса. Вместо этого он обрушился с критикой на Россию за то, что та не смогла принять реалии постсоветского мира.
К сожалению, Кремль продемонстрировал, что в его силах изменить эти реалии - в одностороннем порядке, с применением силы. Он также утверждает, что поступает по примеру Запада, который вмешивался в дела Косово и Ирака.
Бряцание оружием и утверждение нравственного превосходства своих политических систем вряд ли послужат интересам Америки и стран Европы. Западу никогда не удавалось успешно силой экспортировать свои ценности, но он превратил их в привлекательный импортный 'товар' для других стран. После 'холодной войны' коммунистические общества удалось убедить в необходимости перемен с помощью не западной риторики, а экономической реальности, заключавшейся в том, что они не могли соперничать с капитализмом. Однако с тех пор Китай и Россия пришли к выводу, что авторитарный национализм может составить конкуренцию политическому либерализму.
Может быть, данный постулат и соответствует интересам Пекина и Москвы, но для подвластных им народов вера в него обернулась бы безусловной трагедией. Пусть лучше они склоняются к тому, что политический плюрализм, личные свободы и права человека - ценности, к которым нужно стремиться. Не потому, что так говорит Запад, а потому что их скрупулезное применение в западных обществах оборачивается очевидным глобальным успехом. Вестернизация должна быть целью, а не угрозой.
Победу в этой новой 'холодной войне' принесут не проповеди демократии, а ее практическое применение.
************
Конкурс. "Главный предатель Украины" (Сообщество читателей ИноСМИ)
Путин: 'Ему осталось только в штаны наложить...' (ВИДЕО, Сообщество читателей ИноСМИ)
Вахтанг Кикабидзе: Русские должны убраться! (Сообщество читателей ИноСМИ)
Абхазы? Нет такой нации! ("Наша Абхазия, Грузия")
__________________________
Может ли цивилизованный мир цивилизовать Россию? ("Los Angeles Times", США)
Дэвид Милибэнд, хватит играть с огнем! ("The Times", Великобритания)
Эдриан Гамильтон: Нам нужен новый подход к старой глобальной политике ("The Independent", Великобритания)
